Предателей (не) прощают (СИ) - Суботина Татия

– Угу, – кивнул сын.

– Пипяо*, – протянул тот в ответ. – Пранкуете*?

– Инфа сотка*, – мрачно добавил Артур.

– Ору*, – с непроницаемым лицом сказал мальчик, обвел Давыдова восхищенным взглядом и вдруг сорвался с места обратно к школе.

*пипяо – замена пи…ц.

*пранк – розыгрыш.

*инфа сотка – 100% достоверная информация.

*ору - «смеюсь над чем-то очень громко, во весь голос». Это слово отражает высшую степень смеха.

– Лады, – наконец бросили парни, резво залезая в машину.

– Поехали, пока вся школа не высыпала на тебя поглазеть. Зоопарк нас давно не привлекает, – скомандовал, фыркая, Тимур.

Иван, поджав губы, сел за руль. Он знал, что налаживать контакт с мальчишками будет сложно, но одно дело – в уме все проворачивать, а другое – столкнуться с реальными трудностями.

– Как рука? – спросил Давыдов, поглядывая на сыновей в зеркало заднего вида.

– Мы удалили видос, – нехотя процедил Тимур, игнорируя его вопрос.

– Отовсюду, куда дотянулись, – добавил его брат.

– Извиняться не будем, – тут же припечатал хмурый Тимур.

Иван как раз припарковался возле уютного семейного кафе.

– Зато извиняться буду я, – сказал Давыдов, чем поверг мальчишек в откровенный шок.

Они даже не протестовали, когда Иван пересел к ним на заднее сиденье, так и смотрели на него во все глаза, словно на привидение. Правда, если во взгляде Артура было восторженное неверие, то Тимур одаривал колючими сомнениями и за себя, и за брата.

– Я прошу у вас прощения, парни, что так долго не был рядом, – глядя прямо им в лица, пошел на искренность Давыдов. – Мне очень жаль, что так все получилось и я многое пропустил в вашей жизни. Но я хотел бы все исправить и наверстать, если вы мне позволите.

В салоне повисла напряженная тишина.

– Думаешь, вот так легко все будет? – нахмурился Тимур. – Поманишь нас пальцем, пару игрушек купишь, и мы папкой начнем тебя звать? А не пош…

– Помолчи, Тимур, – резко оборвал брата Артур. – Я хочу с ним пообщаться, и ты тоже этого хочешь, уймись. Забыл, о чем мама просила?

Тимур фыркнул, губы поджал и отвернулся к окну. Иван поймал себя на мысли, что будто в зеркало гляделся… Это было необычное и одновременно радостное ощущение, от которого в груди что-то восторженно сжималось.

– А о чем вас мама просила? – осторожно уточнил Давыдов.

– Не быть к тебе предвзятыми, дать шанс, а потом самостоятельно решить, надо это нам или нет, – ответил Артур.

«Спасибо, Манюня», – мысленно поблагодарил Иван.

Даже после всего, что между ними случилось, Маша проявила благородство, и за это он готов был носить ее на руках, еще сильнее носом землю рыть, только бы подпустила к себе обратно.

– Ты только сразу губу не раскатывай, что решение будет в твою пользу, – опять уколол его Тимур. – Придется постараться.

– Я постараюсь, – пообещал Давыдов. – Пообедаем вместе?

И он кивнул в сторону кафе.

– Пломбир будет? – прищурился Артур, а получив согласие от Ивана, довольно улыбнулся.

– Как раз и обговорим подробности одного дела, – добавил мужчина.

– Какого дела? – заинтересовался Тимур.

– В котором мне очень нужна ваша помощь.

ГЛАВА 25

Давыдов

Все шло по плану, но нервозность Ивана не отпускала. Еще и эта язва всегда отчетливо реагировала на его нервы…

Давыдов как раз выпил все нужные таблетки, когда его телефон опять надорвался рингтоном входящего вызова. За этот вечер их было больше обычного.

– Ты не можешь так со мной поступить! – завопила Ольга.

– Уже поступил, – спокойно ответил ей Иван. – Ты не хотела развестись по-хорошему, теперь это сделают так, как выгодно мне.

– У нас договор…

– Какой договор? – ухмыльнулся Давыдов. – Разве мы что-то подписывали?

– Ты… Что… Но… – растерялась бывшая. – Я не понимаю…

Ему хотелось стереть Ольгу в порошок. Что бы ни говорила Манюня, а не вмешайся эта гадина тогда, и все пошло бы иначе. Иван не снимал с себя вины, но и Ольгу в безвинные жертвы обстоятельств мог бы причислить только святой. А святым Давыдов себя никогда не считал, не обольщался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты так любила повторять, милая, что у нас обычная семья, – перекривил ее Иван, – что я решил напоследок воплотить твою мечту в жизнь. Разведут нас как обычную семью, совместных детей не нажили, материальных претензий к мужу ты не имеешь.

– Но я имею! – тут же возмутилась Ольга.

– Правда? А адвокат, наделенный правом твоей подписи, иначе проинформирован, – ответил Давыдов, наслаждаясь злобным пыхтением бывшей.

Широкий со Славной отлично сработали, провернули эту схему с подкупными юристами как по нотам. Проверка его персонала на вшивость продолжается, но бывшая ничего серьезного уже сделать не сможет, слишком коротки руки.

– Но Алекс…

– Собственная карьера ему оказалась важнее, чем твои секс-услуги по требованию, – сдал гаденыша Иван. Ольга прикормила его адвокатов баблом и сексом, оттого и была в курсе его планов, но сейчас Давыдов не просто жег мосты, он взрывал берега, где те стояли. – Как и Бобу. Впрочем, ты можешь переспать со всеми моими подчиненными в поисках выхода, но это тебя уже не спасет.

– Ты…

– Мне вот интересно, когда ты затевала это все, правда надеялась, что я смогу тебя полюбить? – спросил Иван. – А ребенок Матюши тебе чем помешал? Не выскоблила бы его из себя, может, и не стала бы пустой. Или этот диагноз тоже фикция?

– Я люблю тебя! – закричала она, предприняв последнюю попытку удержаться на том суку, который изначально срубила. – Только я по-настоящему люблю тебя! Мы созданы друг для друга, как ты не понимаешь?

Давыдов поморщился.

– Так и быть, после развода я разорюсь на приличного психиатра для тебя. Хотя не уверен, что даже лучший специалист сможет поправить тот хлам, что творится у тебя в голове, – сказал он. – Надеюсь, в лишних предупреждениях, чтобы не творила глупости, ты не нуждаешься?

– Как же я тебя ненавижу, сволочь! Чтоб ты сдох!

– А вот это уже больше похоже на правду, – усмехнулся Иван. – Тебе не понравится моя злость, Ольга. Считай, что первые два в воздух уже прозвучали.

* * *

Утром меня разбудил стук в дверь.

– Buongiorno, senorina.  Fiori per la bella, – сказал консьерж и, отдав мне вазу с роскошным букетом  роз насыщенного винного оттенка, ушел.

*Доброе утро, сеньорина. Цветы для красавицы.

Переводчика здесь не требовалось. Я прекрасно поняла смысл сказанного и без специальных знаний языка. Закрыв за консьержем дверь, я поставила цветы на прикроватный столик и отыскала записку.

«Mari! Mi hai stregata. Giorno e notte sogno solo di te. Queste rose non possono oscurare la tua bellezza. Non vedo l'ora di stare da sola con te, mia bella! Sandro», – гласила записка.

*Мари! Ты меня околдовала. Днем и ночью я мечтаю только о тебе. Эти розы не смогут затмить твоей красоты. Не могу дождаться, когда мы останемся наедине. Сандро.

Век современных технологий не обязывал меня знать язык, чтобы расшифровать смысл послания. Это сделал интернет-переводчик с итальянского.

Я и опомниться не успела, как в дверь вновь постучали. На этот раз там была Светлана.

– Ты еще не готова? – выпучила глаза она. – Я думала, мы позавтракаем по-быстрому и чухнем. До показа не так много времени осталось. О, цветы от Сандро?

– Угу, – пробормотала я и кинулась к чемодану, чтобы взять одежду.

– Что-то я не слышу должного энтузиазма в голосе, – усмехнулась женщина, прикрыв за собой дверь.

– Не уверена, что люблю, когда меня танцуют… – честно призналась я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сандро выглядел идеальным образчиком мужественности, оказался галантным, щедрым, красивым, но… все развивалось настолько быстро, что это только сбивало с толку.

– Тебе просто нужно расслабиться, – улыбнулась Светлана. – Позволь себе влюбленность выходного дня, отключи голову и отдохни. А когда вернешься домой, вновь окунешься в свои будни и привычные проблемы.