Шайтан-звезда (Книга вторая) - Далия Трускиновская

Один был невысокого роста и плотного сложения, с красивым лицом, ухоженной бородой, недлинной и широкой, и видно было, что управление конем доставляло ему множество хлопот. Этот неуклюжий всадник или же так несуразно закрепил стременные ремни, что правое стремя было у него отпущено куда ниже левого, или же на одной половине зада у него был чирей – так что он съезжал, выпрямлялся, ерзал, дергался, кренился вправо и влево, и имел при этом весьма жалкий вид.

Другой сидел в седле так, словно конная езда была ему привычна с детства и радовала душу. Этот всадник, тоже с красивым лицом, но с совсем иной осанкой и повадкой, то и дело, поворачиваясь к своему толстому товарищу, говорил ему нечто неприятное, а тот, судя по всему, лишь оправдывался.

Был еще и третий – столь суетливый по своей натуре маленький старичок, что он и коня заставил суетиться, постоянно разъезжая между Джейран и теми двумя. Но при этом никто не посылал его, никто не передавал через него никаких слов, и, очевидно, он сам придумал себе это развлечение.

Гуль, пропуская мимо себя караван, внимательно разглядел вооружение.

– Клянусь Аллахом, это же остроги, которыми болотные арабы, живущие на островах Тигра, бьют кабанов… – пробормотал он. – Как эти люди сюда попали? И если их хозяева дали им таких хороших лошадей и верблюдов, то почему они не вооружены самхарскими или рудейнийскими гибкими копьями? Почему они везут с собой эти страшные остроги толщиной в руку?

Но ответить себе на эти вопросы он, разумеется, не смог.

С другой стороны, ему хватало и собственных вопросов. Главным среди них был такой – следует ли считать бесноватым горного гуля, который отправился за сотни фарсангов раскрывать загадку убийства шейха ас-Самуди и выяснять, какие магические тайны связаны с бронзовым пеналом. Но жить без загадок этот чудаковатый оборотень тоже не мог. Сейчас перед ним была сложная и разветвленная тайна, с одной стороны – тайна райской долины, где был найден пенал, с другой – тайна дома цирюльника, откуда исчез его престарелый владелец, убийца ас-Самуди… А такие вещи гуль считал лакомством для разума.

Если бы Хайсагур повстречал этот же караван, но без Джейран, то ему бы и в голову не пришло отправиться следом до самого караван-сарая, рискуя быть замеченным. Хотя ему и было по пути с всадниками, караван-сарай гулю был вовсе не нужен. Он прекрасно проводил ночи на свежем воздухе, а если бы какой-то дорожный разбойник по воле Аллаха и набрел на спящего гуля, то он не сумел бы приблизиться столь бесшумно, чтобы не разбудить его. Всякий же, кто хоть раз видел длинные клыки, белеющие во мраке наросты-рога и вставшую дыбом от возбуждения бурую шерсть, до конца дней своих вопил во сне от страха.

Однако любопытство Хайсагура было разбужено – и он, разумеется, пошел следом за девушкой и ее странными спутниками, предаваясь догадкам. Тем более, что их пути временно совпадали.

К вечеру они действительно добрались до караван-сарая, который в этих диких краях был подлинной крепостью. Здесь можно было не только провести ночь, но и оставить товар для купцов из другой страны, с которыми заключен договор, и более того – оставить товар на продажу, потому что под защитой толстых стен, кроме конюшен и помещений для верблюдов, кроме комнат для проезжающих и караулен для вооруженной охраны этой крепости, содержавшейся за счет повелителя правоверных, кроме больших складов, были еще и торговые лавки.

Караван вошел в узкие ворота, Хайсагур остался снаружи.

Он решил дождаться темноты и проникнуть вовнутрь, ибо загадка этого каравана не давала ему покоя.

Он помнил Джейран смертельно перепуганной, за все блаженство будущей жизни не желающей пройти через подземелье с костяками, и меньше всего на свете она тогда была похожа на предводительницу вооруженной охраны каравана.

Стены, сложенные из грубого и шершавого камня, не представляли для гуля препятствия, его босые ноги умели выбирать необходимые неровности, а пальцы рук были настолько сильны, что он мог висеть, раскачиваясь, всего на двух из них, на указательном и среднем.

Для приступа Хайсагур выбрал угловую башню, а время определил по призыву к вечерней молитве. Это, насколько он знал, была средняя по длительности молитва в три раката, и он успевал, поднявшись наискосок по округлому боку башни, затаиться на верху стены, чтобы потом, когда население караван-сарая угомонится, спрыгнуть вниз.

Так оно и получилось.

В это время года купцы не любили пускаться в дорогу, так что караван под водительством Джейран оказался в ту ночь единственным в огромном здании. Со стены Хайсагур видел, как управитель караван-сарая развел всех по свободным помещениям, причем теперь он наконец разглядел людей Джейран и поразился их молодости.

Мальчиков поселили справа от входа, старших – слева, со стороны михраба, непременного для принадлежащего правоверным караван-сарая. И мальчики, очевидно, устав больше старших, довольно быстро улеглись, хотя перед этим, за ужином, шумели и галдели, точно стая обезьян.

Хайсагур не видел, как обращались к ним всякий раз Джейран и Хашим накануне обязательной для правоверных молитвы, увещевая перенести это бедствие без криков, прыжков и швыряния камушков в оттопыренные зады склонившихся в земном поклоне людей. Не знал он также, что главным средством усмирения служило волшебное слово «добыча». Хотя в Эдессе было оставлено на хранение немало всякого добра, мальчики, не совсем осознавая стоимость всего увезенного из Хиры, желали все новых подвигов и все новых сокровищ, и трудно было добиться от них ответа на вопрос – что они станут делать со всеми этими кошельками, тюками тканей и мешочками мускуса?

В тот час, когда неподвижные звезды засверкали на небосводе и по ступеням небес взошли планеты, путешественники удалились в свои помещения, причем ложа они устроили в самой глубине, так что Хайсагур не видел со стены, как они укладывались.

Теперь следовало высмотреть, где в караван-сарае расположены домики с водой.

Хайсагур, спустившись со стены, в два прыжка оказался возле двух каменных возвышений, каждое из которых напоминало собой ложе великана – четырех локтей в высоту, примерно двадцати – в ширину, а длину он в темноте определить не смог. Они были расположены как раз в середине двора и стояли рядом.

Эти возвышения использовали для удобства разгрузки и погрузки поклажи, а верблюдов и коней заводили в проход между ними, достаточно широкий, чтобы два верблюда могли разойтись, не мешая друг другу.

Стоя на корточках у края этого прохода, Хайсагур видел немалую часть двора, сам оставаясь при этом незамеченным.