Никаких достоинств - Юрий Павлович Валин

Насчет дистрофии, несомненно, было преувеличение, физически чувствовала я себя прекрасно, а моральные и аморальные проблемы, вопросы и терзания следовало отложить до вечера. Я живо долетела до работы.

На ресепшене меня придержали и спросили, куда я хожу на шейпинг, уж очень очевидны изменения фигуры. Пришлось ответить, что дома занимаюсь, по филлипинскому видео-курсу, и пообещать сбросить ссылку.

На рабочем месте я проверила пояс джинсов. Действительно, талия уже не та. Это, конечно, хорошо, но в общественном транспорте каждые тридцать секунд подтягивать штаны не очень-то прилично. К счастью, в сумке нашлась лента, которой я иногда завязывала хвост волос. Пришлось ее применить для иных целей и стянуть пояс джинсов. Завязывая бант, я подумала, что буду воспринята неоднозначно: так вообще-то не носят, особенно в офисах. Ну и пошли они, кашалоты драные.

Сглазила. Меня немедленно вызвали к шефу.

На бант и мою талию он взглянул, скорее, с одобрительным интересом. Мы поговорили о продвижении ремонта в будущем психологическом кабинете, я слегка настучала на ленивого прораба.

— Поговорим, человек сделает выводы — заверил шеф, поглядывая на меня немного странно — казалось, он пытается сравнить мой фас и профиль. — Если возникнут проблемы, сразу зайдите ко мне.

— Да, шеф.

— У меня, между прочим, имя есть — кажется, слегка обиделся главный руководитель и владелец АО «Плинту-С-Глобал».

— Роман Валерьевич, но «шеф» это же современно, лаконично, и эффектно! — искренне заверила я.

— Разве что лаконично — усмехнулся он. — Не буду задерживать. Идите, Маргарита, творите. Мы на вас большие надежды возлагаем. И в будущем давайте все-таки на «ты» переходить. Это еще более современно и эффективно. И не так обидно для еще не старого мужчины.

— Так точно! — ответила я с перепугу на военно-морской манер и выскочила из кабинета.

Это что сейчас было? Очень личная заинтересованность в успехе моего первого дизайнерского надзора? Или бантик повлиял?

Размышлять и гадать было некогда: накатили внезапные требования об изменении цветов в уже принятом проекте, потом я созванивалась с кузнечной мастерской… Потом у меня вырубился интернет.

Нужно признать, я немного обрадовалась. Сейчас придет Домовенок, наладит сеть, заодно немного поболтаем, и я сравню. Все же его сходство-несходство с ночным гребцом не давало мне покоя.

Но оказалось, что интернета нет во всем офисе. Промелькнул наш старший сисадмин, объявил, что «соблюдаем спокойствие! Проблемы у провайдера». Потом появился Юра, ничего объявлять не стал, прошел прямиком ко мне, оперся руками о стол и негромко сказал:

— Можно тебя на минуту? Вопрос есть.

Я поняла, что что-то случилось. И не в наших с ним неустойчивых личных отношениях, а что-то серьезное и, наверное, страшное. Таким серьезным я Домовенка не видела. Вот теперь он выглядел постарше меня. И чего я, дура зеленая-подкильная, вообще волновалась по этому возрастному поводу?

Мы вышли в закуток с образцами полеуритановых молдингов и потолочных плинтусов.

— Рита, твои золотые монеты откуда? — спросил Юра.

Я смотрела на его лицо и понимала, что уклоняться и размазывать никак не получится. Пришлось ответить глупо и честно:

— Монеты из сна.

Странно, но он не стал делать непонимающе лицо, уточнять и переспрашивать. Потер затылок — тут я осознала, что Юрка пострижен, причем хорошо и даже очень хорошо — но он уже начал кратко и по сути объяснять:

— Кирилла и Свету повязали. Не полиция. Один тип звонил мне на мобильный и сказал, чтобы привез тебя и все монеты. Иначе брату и Светке «вынут печень». Говорили с акцентом, предупредили, что «в стражу звонить нет смысла». Мобильник брата действительно не отвечает, в сети его нет. Боюсь, это не идиотская шутка. Я позвонил в полицию… — тут Юрка, так точно и внятно излагавший суть, запнулся.

— И что полиция? — с замершим сердцем пролепетала я.

— Ничего. Не дозвонился. Да, так не бывает, но посмотри на свой телефон.

Я торопливо посмотрела: сигнала сети не было.

— Потом я попытался выйти через сеть, провайдер отключился — продолжил Юра.

— А…? — я указала в сторону улицы.

— Доехал до метро. Там три антенны. Ноль сигнала. Рита, кто это может быть и чего они хотят? Воздействовать на городскую сеть вообще-то в принципе невозможно — Домовенок был на пределе, но все равно разговаривал со мной спокойно.

Вот это я оценила безмерно.

— Я не знаю, чего они хотят. Во снах нет прямой и сквозной логики. Но раз они отключают телефоны, значит, они это могут.

Во мне медленно, но неуклонно включался опыт Маргори-тян, Маргиты, и всех-всех-всех. Чувство довольно странное, но своевременное.

— Юра, поехали.

— Поехали. Если у полиции возникнут к тебе серьезные вопросы, адвоката и деньги я найду…

— Это прекрасно. Но об этом позже.

У меня было ощущение, что Юра не совсем понимает, с чем мы имеем дело. Я тоже не понимала, но у меня был солидный опыт снов. Там чуть иные законы, и именно поэтому ход событий пересечения сна с явью абсолютно непредсказуем.

Я вбежала в офис, схватила свою курточку, подскочила к столу Эли и хапнула ее телефон.

— Ритка, ты в своем уме? — изумилась бывшая подруга-начальница.

— Нет, не в своем, — я смотрела, как мгновенно погас индикатор сети на едва оказавшемся в моей руке телефоне. Вот же, дети каракатицы, мачту им в зад!

Юра со шлемами в руках уже ждал меня в коридоре. Мы пронеслись мимо ресепшена– вслед нам что-то сказали. Но уж какой тут дизайн и трудовая дисциплина?

Через две минуты мотоцикл остановился у ближайшего отделения полиции.

— Что-то не то… — проницательно пробормотал Юра.

Свежее, со стеклянным входом, здание полиции действительно выглядело странно вымершим. Мы торопливо вошли: пусто, даже эхо гуляет по коридору со стендами «их разыскивает». Как это может быть⁈ Может, совещание какое-то архиважное? Типа «всегородская облава на гражданку Маргариту Слебову, рецидивистку, садистку и разрушительницу кораблей». Черт, какие глупости не вовремя лезут в голову.

Тут справа хлопнула дверь. Мы увидели спину офицера полиции:

— Товарищ капитан! — обнадеженно окликнул Юра. — Мы с заявлением…

Офицер уходил, полностью нас игнорируя. Вообще не слышит, кальмара ему в оба уха.

— Эй, гражданин-правоохранитель! — повысил голос Домовенок. — К вам обращаюсь!

Полицейский свернул за угол и исчез.

Пустое здание с серьезными надписями на открытых дверях нагоняло страх. В душе-то мы все законопослушные граждане, даже я,