Засланец - Константин Хвостополосатов

— Выходит, как ни крути, я — твоя полная противоположность, то есть «сильная сила».

— Это и удивило меня изначально.

— А о чем ты вообще говорила тогда? — напомнил я, — что такое погружение в подличность?

— В моменты сильных переживаний, стрессовых ситуаций или отключения сознания кто-то из дальних умерших родственников по твоему диполю может прийти на помощь, — ответила Луара, — это как бы общая память. Они могут помочь советом, успокоить или даже на время придать твоему характеру какие-то особенные черты.

— И что в этом плохого? — поинтересовался я.

— Редко кто из них так уж легко и быстро оставляет опеку, — мысленно вздохнула Луара, — а за период опеки они могут стать несносным кошмаром. Из-за этого многие мои соотечественники не сильно жалуют это процесс. Ласьены часто становятся другими, попадая под опеку, пусть иногда это только чуть-чуть, но близкие чувствуют это.

— Ты уже попадала под опеку?

— Нет, — наполнила облегчением мое сознание Луара, — но о такой, как ты помощи, никто никогда не говорил. Ты как оказался у меня в сознании?

— Вопрос на миллион тугриков, — ответил я озадаченно, — я совершенно не в курсе этого. С другой стороны, не факт, что этот случай первый. Вот сама подумай, что могут подумать о человеке, если он скажет, что находится под опекой иномирянина в голове?

— Пожалуй, ты прав, — согласилась Луара, — а ты кто в своей жизни?

— В душе я — искатель приключений, местами черный археолог, хороший парень и надежный товарищ, — шутливо ответил я, — а по совместительству — штурман, страдиан третьей ступени и командир корабля дальней разведки.

— Ого! Да ты — серьезный рубильник, — удивилась Луара, — мне бы так. Я — техник подхвата, в общем, рабочие руки с необходимым минимумом ответственности и интеллектуальной инициативы. До недавнего времени у меня имелись надежды и даже некоторые перспективы пробиться наверх. Но без блока управления мне мало что светит, хотя, мои предки не знали этих блоков, да и новых союзников тоже.

— Правильно это называется «блок медицинского контроля и поддержки»? — уточнил я.

— Да, кажется, так он и называется у этих ребят из Содружества, — согласилась Луара, — а ты откуда слышал об этом?

— У тебя он в рабочем состоянии, нет повода для волнения, — ответил я.

— Не может у меня его быть, — некоторое сожаление резануло по моему разуму, — я пока так и не закончила подготовку к внедрению этого устройства. Медики говорили, что у нашего народа существуют какие-то трудности с этим, скорее всего от многоуровневой организации мозга или мышления и протекающих там процессов. Говорят, что это память предков постоянно активизирует разные части мозга и трудно зарезервировать участок под стороннее управление.

— Тебе, конечно, виднее, — согласился я, — я попробовал, пока ты была в отключке, БМКП сначала барахлил, но потом все пошло хорошо.

— Но как это может быть? — искренне удивилась Луара, — Стоп. Давай, проверим.

Она побежала в соседнюю со спальней комнату, больше всего походящую на рабочий кабинет. Какое-то время возилась там с вещами на низком столике, в тумбочках и на полу.

— Вот, нашла, — подняла она к лицу стандартный технический планшет КСС, — тут моя «история» подготовки к внедрению блока управления, она закрыта для чтения. Не хочешь взглянуть?

Я попробовал активировать планшет, но руки просто не слушались меня.

— Не могу, — сказал я, — дай мне контроль над телом.

— Я не знаю, как это сделать, — растерялась Луара.

— Я тоже не знаю. Постарайся расслабиться, уйти на второй план, помедитируй, в конце концов, — ответил я, шутливо добавив, — я не буду разглядывать твои интересные места.

— Вот еще, — вслух фыркнула Луара.

И все же она добросовестно пробовала впустить меня в контрольную комнату своего тела. Если честно, я бы сильно задумался, прежде чем дать кому-то доступ к своему собственному тельцу. Может, это потому, что у людей не имелось памяти предков, всплывать из глубин веков было просто некому. Наконец, мне удалось заполучить чуть ли насильно передаваемое мне тело. Я привычным движением активировал планшет. БМКП оповестил о начале работы легким покалыванием виска, как это происходило в моем родном теле. На планшете побежала строка на языке модус-стандарт Содружества. Надпись я спокойно разбирал, значит, мой симбиот расширения памяти работал. Я побаюкал блокнот на гравитационном поле — с трудом, но это тоже удалось. Ситуация показалась мне странной, с этим телом, по словам хозяйки, ничего не делали медики Содружества, откуда тогда взялись мои привычные способности? Может, внедрение симбиотов у человека разумного затрагивает больше деятельность мозга, а не перестройку организма? Что-то мне Светлана говорила о том, что для каждого носителя разума этот процесс уникален.

На планшете тем временем ползла информация активации «Страдиан-3, доступ уровень 6, проект 5442385-демо, доступ цивил-стандарт…» Дальше пошла информация о проекте, и я погасил активность планшета.

— Подожди! — взмолилась Луара, — там же обо мне!

— Ты читаешь на базовом языке содружества? — спросил я удивленно.

— Конечно, — с нетерпением отмахнулась Луара, — мы же осваиваем их технику, вся документация на этом языке описана. Немедленно верни информацию!

— Разве у тебя есть допуск? — с ухмылкой спросил я, — не могу же я допустить разглашение информации неуполномоченным лицам.

— Тогда выметайся! — с вредностью в мыслях скомандовала Луара, — сиди на подхвате.

— Сейчас, красавица, — усмехнулся я мысленно, — ты же не упрекнешь меня за то, что я буду неусыпно наблюдать за твоей жизнью?

— Только попробуй! — возмутилась она, — ну нахал-то, да как у тебя язык повернулся такое сказать!

— У меня нет языка, я лишь подумал, — напомнил я.

— Да как у тебя разум повернулся такое подумать! — уже более спокойно выпалила Луара, — выметайся, я на тебя обижена.

Я уплыл на задний план, мысленно дернув Луару за хвост. Судя по реакции хозяйки, ничего такого она не почувствовала, наверное, не имея своего хвоста, я и думать за этот прелюбопытнейший орган полномочий не имел.

Надо сказать, что по началу мысли Луары для меня оставались не всегда понятными, ассоциации путались, часто приходилось что-то додумывать и уточнять. Но постепенно, видимо, из-за накопления базы общих понятий процесс пошел значительно легче, практически не вызывая разнотолков.

— Сейчас посмотрим, — попыталась Луара активировать планшет.

Планшет мигнул и повесил надпись «авторизация не подтверждена». Луара еще раз выключила и включила планшет — результат тот же.

— Но я же видела, что он работал, — обиженно подумала она, — так не честно.

— Но он же работал у меня, — подначил я ее.

— Но ведь тело-то было мое и тогда, и сейчас, — возмутилась Луара. — Это не честно!

— Подай жалобу в медслужбу Содружества, — пошутил я.

— Ах так! — возмутилась Луара, окрасив мое сознание волной возмущения. — Катись тогда отсюда! Катись и не вылазь больше вообще. Не получишь от меня больше ни тела, ни общения.

Спорить с раздраженной женщиной — прямой путь в нахалы, придурки, бездари или неудачники. Слышал от женщин не единожды, правда, не всегда в свой адрес. Так что я решил за более легкий вариант промолчать. Пусть эта женщина и не представитель «хомо сапиенс», да и понимаю я не ее язык, а образы и мысли, но обидеться она вполне способна.

Я уже не один раз размышлял о «психологии» встреченных мной иномирян, получалось, что все существа организованные по принципу «гуманоид» имели сходную или, по крайней мере, доступную к моему восприятию методику мышления. Нет, мыслили они, конечно, различно, задачи перед собой ставили разные, да и отношение даже к себе подобным у них отличалось. Но все они понимали, что такое «добро» и «зло», «радость» и «печаль», «приязнь» и «ненависть». Вот Краппса я так и не смог понять. Мне казалось, что он иногда элементарно снисходил до нашего уровня общения, пребывая все остальное время в своем собственном мире, который мы с Шилой понять, как надо, были просто не способны. Вот и при общении с этой прямоходящей кошкой я легко воспринимал образ ее мыслей, угадывал эмоции и чувства. Какие-то моменты могли быть восприняты и не верно, но в общем, я не чувствовал ее чужой или иной.

Погрузившись в свои мысли, я постарался максимально раствориться в потоке эмоций Луары, так ее мысли и переживания становились просто фоном, как иностранные слова в песне становятся просто еще какими-то звуками в мелодии, если их не понимаешь. Это походило на покачивание в стремнине потока. Тебя несет, иногда подталкивает, иногда притормаживает, тело периодически обдается то перегретыми струями воды, то поднявшимся из глубины холодком. Иногда его подкидывает, а иногда плескает в нос водой. Но в целом, можно расслабиться и лежать на воде, тихонько скользя вместе с ней по течению.