Операция 'Эйва' или новые злоключения Ло'ака. - Алексей Герасимов

отдаваясь неге ласковых манипуляций. Он даже не сразу понял, что по его позвоночнику скользят не тонкие пальчики любимой, а чувствуется легкое порхание ее губ. Парень замер, не веря собственному счастью. Открыв глаза и повернув голову, он утонул в огромных глазах цвета морской волны, что сквозь слезы, с любовью и нежностью смотрели на него самого. Перевернувшись и прикрыв простынкой синекожий флагшток, вздыбленный в потолок без флага, он протянул руку и вытер сверкающую капельку из уголка глаз девушки.

— Рея! Ты чего плачешь? Все же хорошо! У меня уже ничего не болит! — взволнованным голосом начал приговаривать Ло’ак, опасаясь продолжения ее слез. Он готов был подставить спину под мячи еще раз, лишь бы не видеть свою девушку расстроенной.

Цирея, которую переполняла волна любви и нежности к этой лопоухой очаровашке, решила, что лучшим ответом будет не слова, а конкретные действия с ее стороны, и прильнула к губам в сладком, будоражащем поцелуе. Вспышка изумления в глазах парня сменила нега волшебных ощущений и он, прижав к себе Рею, ответил на поцелуй со всей страстью, что пылала в нем как пожар. Их поцелуй продолжался, становясь все страстнее и безудержнее. Разум обоих слился, проникая в новые грани сексуального влечения, позволяя себе потеряться друг в друге. Стоны удовольствия наполняли комнату. Наконец, они остановились, с трудом отделяясь друг от друга. Огонь, который пылал в глазах обоих, ярко подсвечивался их любовью и страстью, которые только что исходили от них.

— Цирея, я люблю тебя, — прошептал Ло’ак, прижимая ее еще крепче к себе. — Я никогда не думал, что смогу встретить кого-то, кто так сильно разожжет во мне подобные чувства!

— И я тебя тоже люблю, — ответила рифовая, улыбаясь ему. — Ты заставляешь мое сердечко замирать каждый раз, стоит мне только на тебя посмотреть.

— ЛО’АК! — подобно ледяному душу на разгоряченное тело раздался вопль Са’ры из-под двери! — Твоя мама велит идти ужинать! Все уже за столом, только вас с Реей ждем!

Подсознательно Эйва ожидала подобного развития событий и, честно признаваясь сама себе, не сильно расстроилась от очередного облома у своего подопечного. Кто-то обязательно бы это сделал, так как кухня Салли снова была полна гостей, и все уже садились за стол, дабы приступить к ужину. У Са’ры хотя бы хватило такта не врываться в комнату, а позвать сладкую парочку через дверь. Брат рифовой наверняка бы без стеснения ввалился бы в комнату и, кто знает, в каком ключе развивались бы события дальше. Главное, богиня сегодня окончательно поняла, что ее ушастый любимчик и его пассия действительно любят друг друга без памяти. Для секса у них еще будет вся жизнь впереди, не стоит ей торопить события. Любовь игрива и непредсказуема. Она входит в жизнь ее созданий без разрешения. Но где любовь, там и вечная весна. Это чувство не имеет имени и возраста. Не нужно пытаться ее понять, нужно ее просто принять и быть счастливым. В этот момент Эйва была счастлива.

Часть 11. Чтобы такого натворить? Чтоб хотелось повторить. (с) Ло'ак

Каждый на’ви использует накопленный дар знаний своих предков. Однако, если не вспоминать их опыт, то и дары эти обесцениваются. Эйва с ее уникальной памятью, способной вспомнить зарождение каждой травинки в лесу, появление самой маленькой рыбки в океане и первый сознательный шаг любого из детенышей змееволка, осознавала, что ее синехвостым созданиям необходимо периодически напоминать о прошлом. Ибо юная память ньюна’ви, захламленная цифровыми достижениями Небесных Людей, все реже и реже обращалась к опыту предков. Песенные нити пылились в коробках со старыми вещами, а в человеческой сети информация подавалась очень уж однобоко. Чтобы это исправить, она каждый год вставляла в учебные планы старшеклассников непременный визит в Музей «Великой Битвы», расположенный в Городе-Плацдарме, посвященный тому самому сражению, после которого жизненный уклад на Пандоре устремился в новое русло истории.

Синяки от мячей на теле Ло’ака зажили достаточно быстро. С одной стороны, это было во благо, ибо к окончанию дневных занятий он уже с трудом находил удобное положение, дабы пульсирующие болью кружки отметин не мешали слушать учителей. Однако с исчезновением сиреневых пятен пропал и шикарный повод уединяться в своей комнате с Реей, которая каждый вечер наносила на его тело мазь, попутно рассказывая ему о жизни своего клана. Каждая медицинская процедура неизменно заканчивалась долгой серией страстных поцелуев и ласками, но «к сладкому» влюбленные переходить не спешили, ибо в дверь периодически заглядывала голова цербера, именуемая Аонунг. Брат рифовой, казалось, уже смирился с тем, что сердце его сестры выбрало себе мужчину, но ежевечерние звонки матери, напоминавшей каждый раз о его «братском долге», вынуждали парня держать ситуацию под контролем. Са’ра, негласно наблюдая за Нунгом, старательно информировала парочку о предстоящем визите по браслеткому, и те успевали принимать благочестивый вид пред «внезапным» появлением инспектора. Аонунг вовсе не был дураком и, видя