Мы здесь - Майкл Маршалл

– Это оно? – спросил он испуганно.

– Боюсь, что да, – ответил его товарищ.

– Но это не было… О нет, так несправедливо!

– Твой друг на момент смерти был очень уж плох, – сказал Медж. – Вероятно, в нем просто немного оставалось.

– Так нечестно, – сказал Билли, шало озираясь, но не для того, чтобы бежать, а скорее в попытке вобрать в себя, запомнить все, что видел. – Нечестно.

Джефферс, нежно кивая, продолжал свою литанию.

– Да идите вы на хер! – выкрикнул Билли. – Вы ж ни хрена не понимаете!

Он попытался запустить кружкой в священника, но та лишь беспомощно упала на пол, даже не разбившись. Роберт и бровью не повел.

– Уходи достойно, – напутствовал Медж своего собрата, пожимая ему руку.

– Я не хочу, – запротестовал тот.

– Но ведь ты увидишь своего друга.

Билли замешкался:

– Ты так думаешь? Я попаду домой?

– Честно сказать, не знаю, – с неловким видом ответил Медж. – Но так говорят. Он умер прошлой ночью. Так что есть шанс, что он окажется как раз там, куда попадешь ты, верно?

– А ты можешь со мной пойти?

– Не сейчас. Но когда-нибудь.

Джефферс положил мне руку на плечо:

– Вам, наверное, пора.

Противиться пастору было неприлично, да и своим я себя здесь не чувствовал. Но перед тем как выйти за дверь, я все-таки обернулся.

Одну руку священнослужитель держал у Билли на темени. Тот дрожал и плакал, а отец Роберт вещал ему что-то кротко-утешительное.

Я ушел. Понятия не имею, что там было дальше.

Глава 51

Лиззи двигалась быстро – Крис такого за ней и не припоминала. Вскоре, чтоб хотя бы удерживать ее на виду, ей уже приходилось бежать трусцой. Когда брюнетка вроде как засобиралась прыжком перемахнуть Четырнадцатую, Кристина окликнула ее по имени и припустила за ней через улицу. Она бежала и кричала в расчете, что та в конце концов усовестится и притормозит. Поначалу Лиззи ее игнорировала, но затем постепенно замедлила ход и остановилась. Но стояла она при этом, не оборачиваясь.

– Чего тебе? – спросила брюнетка, когда ее новая знакомая оказалась рядом с ней.

Та обошла ее и приблизилась спереди. Вид у Лиззи был хмурый.

– Поговорить с тобой хочу, – сказала Крис.

– О чем?

– Что такое происходило с Билли?

– То же, что и со всеми нами.

– Он умирал?

– Конец Расцвета. А как ты думала, что еще может ждать на горизонте – тебя в том числе? Или ты свой исход по-другому представляешь?

– Лиззи. Джефферс считает, что ты уже мертва.

– Милый человек. Но он заблуждается.

– Он ведь к тебе неравнодушен?

– Да брось ты! Как можно быть неравнодушным к призраку?

– Потому что он одинок, в печали, а еще нашел точку приложения к своим чаяниям что-то изменить. К тому же ты не призрак.

– А кто я, по-твоему?

– Не знаю. Но хочу узнать. Хочу, чтобы ты мне толком объяснила. По-настоящему.

Лиззи отвела взгляд, вроде как рассматривая на улице прохожих. Добродушно препирающуюся пару средних лет. Мать, улыбчиво воркующую с ребенком в коляске. Мужчину, рассеянно похлебывающего на углу кофе (и куда я сейчас шел? Чем думал заняться?). Брюнетка медленно, протяжно вздохнула, и напряжение несколько схлынуло.

– Тебе прямо-таки реально хочется знать? – уточнила она. – Что это за лабуда?

– Реально.

Достаточно скоро Кристину начало покалывать подозрение насчет того, куда они направляются. Мысль была не совсем уютной, и она спросила, куда Лиззи идет. Вопрос этот молодая женщина произнесла тихо, двигая губами как можно меньше, как ее учили.

Лиззи не ответила.

Кристина продолжала двигаться следом (молчание, вероятно, означало, что она в своем подозрении права), держась у новой знакомой за спиной. На Лиззи при проходе через Виллидж никто не смотрел, а вот Крис нет-нет да улавливала на себе взгляды: ишь, идет-вышагивает, ни вправо ни влево, фря на задании!

Минут через пять Лиззи повернула на Гринвич-авеню и пошла по правой стороне, прямиком к кафе, где Кристина несколько раз встречалась с Кэтрин и где, к добру или к худу, познакомила ее с Джоном. На отрезке в десяток метров прохожих поблизости не было, и Крис спросила на нормальной громкости:

– Не знаю, Лиззи, что ты задумала, но, может, ты мне все-таки скажешь? А то я за тобой иду, иду…

– Говорить бессмысленно. По этой жизни ступать надо своими ногами.

Вот они поравнялись с тем кафе. Брюнетка поглядела направо. То же самое, съежившись, проделала и ее спутница: разумеется, внутри за одним из столиков там сидела Кэтрин в компании еще двух незнакомых женщин.

Крис с екнувшим сердцем отвернулась: господи, только бы не заметила!

Но на следующем шаге она замедлилась и украдкой заглянула в кафе еще раз. Две другие женщины во многом смотрелись как Кэтрин. Не по внешности (эти обе были брюнетками с весом и ростом, подобающими их социальному стандарту), а по общему антуражу – нарядам, аксессуарам… У всех троих были модельные прически, дорогие клатчи и стильные айфоны. И каждая сидела с непринужденным изгибом: одна чуть подавшись вперед, другая – чуть назад, третья – чуть вбок. Одним словом, скульптурная композиция «Три грации».

А еще они над чем-то смеялись – по-свойски, манерно.

Как раз когда Лиззи и Крис проходили мимо, одна из участниц этого трио, видимо, брякнула что-то особенно юморное, причем явно скабрезное. С тротуара их кудахтанья слышно не было, но из-за отсутствия звука начавшееся зрелище смотрелось еще более пленительно. Одна из троицы откинула голову, вторая хихикала в ладонь. Кэтрин улыбалась, пытаясь сдержаться, но затем улыбка неохотно вызрела на ее лице во что-то вроде шутливой укоризны: «Ну вы, блин, даете!» В этот теплый момент единения они смотрелись ровней: три эдаких, как бы это сказать… ведьмы. Вальяжные, ухоженные ведьмы с Вест-Виллидж, собравшиеся в местечке, где за пятерку можно взять фужер белого вина, а к нему – изящные тарталетки из ингредиентов, поглощая которые человек еще и набирается здоровья.

Когда же мы втроем увидимся снова? Завтра, дорогие сестрицы, или послезавтра, как только нам того позволят наши занятые, насыщенные жизни. Давайте сверим свои смартфоны. Занесем кое-что в наши виртуальные дневники. Напишем следующий куплет этой нескончаемой песни, «Баллады супермамочек мегаполиса».

Но вот Крис прошла мимо, и внутри как будто погас свет, а они с Лиззи вновь превратились в двух случайных знакомых на тенистом тротуаре. И идти этим холодным декабрьским утром им было особо некуда.

Лиззи провела свою спутницу через дорогу, а затем, по другой стороне, обратно. Когда они снова оказались напротив того кафе, она неожиданно остановилась, чем изрядно удивила Кристину. На людях брюнетка никогда не стояла на месте. Даже находясь примерно на одном и том же пятачке, она постоянно или поворачивалась в разные стороны, или переступала с места на место: назад-вперед-вбок, вбок-назад-вперед…

А вот сейчас она стояла совершенно неподвижно.

– Что такое? – заинтересовалась Крис.

– Ждем, – ответила ее приятельница.

– Чего?

– Этого.

В эту секунду Кэтрин подняла глаза и посмотрела прямо на них. Кристина застыла.

Ей ужас как не хотелось быть подловленной на подглядывании через улицу – хотя она жила всего в двадцати минутах ходьбы от этого места и имела полное право свободно прогуливаться по Виллиджу. В том числе и мимо этого кафе. Она даже имела право в него заходить. В конце концов, она тоже живет в Нью-Йорке. Чтобы заходить в кафешки, ей не нужна никакая членская карточка или ходатайство какого-нибудь особого спонсора. Ну а если она случайно завидела там свою подружку по читательскому кружку, то что может быть естественней, чем остановиться, помахать ей рукой или даже зайти и поздороваться?

Вот это попала так попала! И настолько влом сейчас с улыбочкой махать, а уж тем более подходить и заводить с Кэтрин беседу перед теми двумя особами…

Более хорошими, более реальными, чем она.

Между тем миссис Уоррен взирала на тот пятачок, где стояли Кристина и Лиззи, как-то до странности поверхностно (хотя Крис готова была поклясться, что подруга смотрит ей прямиком в глаза). Она посмотрела туда и повела глазами мимо, как будто и выглянула только затем, чтобы проверить, собирается там дождь или нет, – оказывается, нет. Вот Кэтрин отвернулась к одной из своих собеседниц и оживленно закивала на какие-то ее слова.

– Видишь? – тихо спросила Лиззи.

– Что вижу?

– Какие у тебя ощущения?

Кристина пребывала в замешательстве – собственная незначительность действовала ей на нервы.

– Какие, какие, – процедила она. – Она даже не взглянула. То ли голова занята чем-то другим, то ли подруги ее забалтывают. А может, просто дожидается, когда занятия в школе кончатся. Да мало ли!