Пехотная баллада - Терри Пратчетт

— И все? — сказал Маладикт. — Что помешало нам взять эту башню?

— Наверное, солдаты с арбалетами, которых мы видели по пути, — напомнила Полли.

Почему именно мы? — подумала она, глядя в стену.

— Ах, эти солдаты. Точно. Э… Полли?

— Что?

— Меня зовут Маладикта. Ну, вот я и призналась.

— Ета, очень приятно, — сказала Яшма.

— Да, — подтвердила Полли.

Дома в это время я бы пошла мыть уборную, подумала она. Какой прогресс…

— Я вроде бы неплохо справлялась, — продолжала Маладикта. — Да, да, я знаю, что ты думаешь. Ты думаешь: вампиры живут в свое удовольствие, вне зависимости от пола. Так? Но у нас то же самое. Бархатное платье, кружевные ночнушки, все время веди себя как ненормальная, никакой тебе ванны из крови девственниц, ничего такого. Если тебя считают мужчиной, то принимают намного серьезнее.

— Да, — сказала Полли.

В конце концов, у них выдался долгий день. И от ванны она бы не отказалась.

— И все отлично шло, пока не случилась эта история с кофе. Ожерелье из жареных кофейных зерен — вот что было нужно. В следующий раз подготовлюсь получше.

— Конечно, — сказала Полли. — Отличная идея. И с настоящим мылом…

— Мыло? При чем тут мыло?

— Что? О… прости.

— Ты вообще меня слушаешь?

— Да. Спасибо, что рассказала.

— И все?

— Да, — ответила Полли. — Ты — это ты, ну и хорошо. Я — это я, кем бы я ни была. Холтер — это Холтер. Все мы… просто люди. Неделю назад самым увлекательным событием в моей жизни было чтение новых надписей в мужской уборной. Согласись, с тех пор изменилось многое. И вряд ли отныне что-то сможет меня удивить. Кстати, ожерелье из кофейных зерен, по-моему, очень хорошая мысль, — Полли нетерпеливо притопнула. — Но сейчас я больше всего хочу, чтобы они поторопились.

Они сидели и прислушивались, а потом Полли заметила, как небольшое облачко дыма выплывает из-за скамьи в дальнем углу. Она подошла и заглянула за спинку. Там, подложив руку под голову, лежал человек с сигарой во рту. Он кивнул, увидев Полли.

— Они уже сто лет там спорят, — заметил он.

— Вы, кажется, тот сержант, которого я видела на замковой кухне? Вы корчили рожи, стоя за спиной у лорда Ржава.

— Я не корчил рожи, мисс. Это мой обычный вид, когда лорд Ржав толкает речь. И раньше я действительно был сержантом, вы правы, но сейчас, как видите, у меня никаких нашивок…

— Вы, ета, слишком часто корчили рожи? — спросила Яшма.

Человек рассмеялся. Судя по всему, сегодня он не брился.

— В общем, да. Пойдемте ко мне, там теплее. Я вышел в коридор, потому что господа офицеры жалуются на дым. Не беспокойтесь, они могут и подождать. Мой кабинет рядом.

Они пошли за ним. Кабинет действительно был всего в нескольких шагах дальше по коридору. Странный сержант открыл дверь, пересек маленькую комнатку и опустился в кресло за столом, заваленным бумагами.

— Думаю, мы сумеем раздобыть достаточно еды, чтобы вы пережили зиму, — сказал он, наугад беря лист. — Зерна маловато, зато полно белокочанной капусты. Отлично хранится, полно витаминов и минералов… правда, придется держать окна открытыми. И не надо так смотреть — я знаю, что страна на пороге голода.

— Но я еще даже никому не показала письмо! — запротестовала Полли. — Вы не знаете, что в нем…

— Мне и не нужно, — перебил он. — Главный довод — голодные рты. Силы небесные, нам даже не обязательно с вами драться. Ваша страна вот-вот развалится сама собой. Поля заросли, в деревнях одни старики, почти все съестное отправляют в армию. А от армии мало проку для сельского хозяйства, не считая того, что солдаты косвенным образом удобряют землю на поле боя. Честь, гордость, слава… неважно. Или война прекратится, или Борогравия погибнет. Понимаете?

Полли вспомнила опустевшие поля и стариков, которые спасали, что могли…

— Мы всего лишь парламентеры, — сказала она. — Я не имею права вести переговоры…

— Вы знаете, что ваш бог умер? — спросил сержант. — Священники говорят, от него остался только голос. В последний раз Нугган объявил Мерзостью уши, камни и аккордеонистов. Насчет последнего пункта я даже согласен, но… камни? Ха. Мы не откажем вам в совете, если надумаете поискать нового бога. Сейчас очень популярен Ом. Короткий список Мерзостей, никаких специальных облачений, а гимны можно распевать в ванной. С Оффлером, Богом-Крокодилом, боюсь, не получится, учитывая ваши зимы, а Неправославная Картофельная Церковь, наверное, слишком незатейлива для…

Полли рассмеялась.

— Сэр, я… простите, как вас зовут?

— Сэм Ваймс. Чрезвычайный представитель. Что-то вроде посла, только без золотистой фольги.

— Мясник Ваймс? — уточнила Маладикта.

— Да, да, слышал такое, — Ваймс ухмыльнулся. — В Борогравии еще не вполне овладели тонким искусством пропаганды. Я рассказываю вам все это, потому что… вы хотя бы слышали про Ома?

Они покачали головами.

— Нет? Так вот, в «Ветхом Завете Ома» есть история о городе, полном пороков. Ом решил поразить его священным огнем. Это было в те давние времена, когда он еще был грозен и не ударился в религию. Но епископ Рог возразил, и Ом пообещал пощадить город, если епископ найдет в нем хотя бы одного порядочного человека. Епископ обошел все дома и вернулся ни с чем. Когда город превратился в пепелище, оказалось, что в нем было много хороших людей, но, как и положено хорошим людям, они просто постеснялись это признать. Умереть от скромности — ужасная штука. Вы, девушки, — единственные жители Борогравии, о которых мне хоть что-то известно, не считая военных, которые, скажем прямо, неразговорчивы. По сравнению со внешней политикой вашей страны вы даже не такие чокнутые. Более того: вы — единственное местное воплощение международной доброй воли. Компания парнишек, которые перехитрили опытных драгун, и вдобавок один из них пнул князя по шарам? Чудесная история. А теперь оказалось, что вы девушки? Да все придут в восторг. Мистер де Словв развлечется по полной программе, когда узнает.

— Но у нас нет никаких полномочий! Мы не имеем права договариваться о…

— Чего хочет Борогравия? Не страна. Люди.

Полли открыла рот, чтобы ответить, снова закрыла и задумалась над ответом.

— Оставьте нас в покое, — сказала она. — По крайней мере, на некоторое время. Мы способны измениться.

— Вы примете от нас еду?

— Борогравия — гордая страна.

— И чем вы гордитесь?

Вопрос последовал быстро, как удар, и Полли вдруг поняла, отчего случаются войны. Достаточно было лишь довести до кипения ее ярость.

Может быть, оно развращено, невежественно и глупо, но это мое оте…

Ваймс следил за ее лицом.

— Как мне видится из-за этого стола, — наконец произнес он, — единственное, чем сейчас может гордиться Борогравия, — это вы, девушки.

Полли молчала, пытаясь побороть гнев. Еще неприятнее было сознавать, что он прав. У нас есть гордость. Именно этим мы и гордимся. Мы гордимся тем, что горды…

— Тогда, может быть, вы согласитесь купить еду? — предложил Ваймс, внимательно наблюдая за Полли. — В кредит. Надеюсь, в вашей стране кто-то еще умеет решать международные вопросы, не прибегая к холодному оружию.

— Люди согласятся, да, — хрипло ответила Полли.

— Прекрасно. Вечером я пошлю клик в город.

— Почему вы так щедры, мистер Анк-Морпорк?

— Потому что я родом из чудесного доброго города, капрал… нет, нет, я такое не выговорю, — признал Ваймс. — Хотите знать правду? Большинство жителей Анк-Морпорка понятия не имели о вашей стране, пока не пришли сообщения де Словва. Тут, в горах, теснится десяток маленьких государств, которые торгуют друг с другом деревянными башмаками, раскрашенными вручную, и пивом из репы. Потом анк-морпоркцы прочитали в газете, что здесь живут сумасшедшие идиоты, которые не переставая дерутся друг с другом. А теперь они знают вас… людей, которые поступают так, как поступили бы и они. Завтра в Анке будут смеяться. Но среди них есть и те, кто каждый день думает о будущем и полагает, что стоит подружиться с такой страной, как ваша.

— Почему? — подозрительно спросила Маладикта.

— Потому что Анк-Морпорк — друг всех, кто любит свободу! — провозгласил Ваймс. — Черт возьми, я как-то не так говорю. Же чжи Брогоция прожтфик! — Он обвел взглядом непонимающие лица. — Простите, я слишком долго не был дома. И, честно говоря, предпочел бы сейчас быть именно там.

— Но почему вы сказали, что вы — блинчик с вишнями? — спросила Полли.

— По-моему, я сказал, что я гражданин Борогравии.

— Нет. «Брогоция» — это блинчик с вишнями. А страна называется «Борогравия».

— Во всяком случае, я честно попытался. Слушайте, будет нехорошо, если князь Генрих станет правителем обеих стран. Тогда получится одно довольно большое государство, намного крупнее соседних. Так что, возможно, оно еще вырастет. Князь хочет подражать Анк-Морпорку. Иными словами, он хочет власти и влияния. Он не намерен заслужить их, дорасти до них или на собственном горьком опыте научиться ими пользоваться. Он просто их хочет.