Когда глаза привыкнут к темноте - Наталия Кочелаева

Но Леры дома не оказалось. Она долго собиралась, примеряла разную одежду, выбирала сумку. Ушла на свидание, это ясно. Мобильник не отвечает – свидание важное, судьбоносное. Степанида трется у ног, воет жалостно, хотя в блюдце под мойкой насыпаны катышки сухого корма, стоит мисочка с водой.

– Скучаешь, животинка? Ах ты, бедная Степаша… Пойдем ко мне на постой.

Валерия не пришла ночевать. Она не появилась и утром. Марина начала нервничать.

– Сумасбродная девчонка, давно ли клялась мне: никаких любовей, новая жизнь! Влюбилась, ускакала, развлекается вовсю, а мне не позвонит, не успокоит! Была б я тебе мать, так взяла бы хворостину хорошую, и…

Марина съездила в «Посох дождя», поздоровалась с закрытой дверью и вернулась восвояси. Вечером приехал Олег и привез отчего-то не цветов и шампанского, а пива и три огромные воблы.

– Это очень сближает, – пояснил он Марине, деловито откупоривая бутылки.

– В каком смысле?

– Понимаешь, когда люди пьют при свечах шампанское и закусывают шоколадными конфетами… Это значит, они все так же далеки друг от друга. Тонкие бокалы, деликатное освещение, шоколад в красивых фантиках… А пиво – это вещь! На усах пена, руки рыбой пахнут, можно пузыри на спичках поджаривать! Ты умеешь?

– Умею, – кивнула Марина. – А утром, прежде чем пойти на службу, мне придется свои глаза с собаками искать?

– Моя бывшая жена в таких случаях залепляла веки кусочками свежего огурца.

– Еще слово о твоей бывшей жене – и я одна съем всю икру.

– Молчу. Эй, жадюга! Делись давай!

«Раз она так, то и я так, – мстительно думала Марина. – Буду развлекаться, имею право раз в жизни подумать о себе, а не о ком-то другом!»

Она чистила рыбу, снимала с золотистой воблы тончайшую серую вуаль и, смеясь, рассказывала Олегу:

– В детстве, когда мама говорила, что у меня пальтишко «на рыбьем меху», я так хорошо представляла себе этот мех! Вот такой же серенький, пушистый, как эта шкурка с изнанки…

– А я думал в детстве, что «чай пить» – это одно такое слово. Так и говорил маме с папой: «Давайте почайпить»!

– Давай попивпить!

– Твое здоровье.

Бокалы торжественного, тяжелого хрусталя, купленные еще бабушкой, жившие незаметно в буфете, наполнялись янтарным напитком. Он пах солодом, медом, летним лугом, жужжанием шмелей, и летняя радость входила в душу… Даже серьезная кошка Степанида развеселилась, гоняла по кухне рыбью голову, играла с ней, как с мышью.

– Ты выйдешь за меня замуж?

– О-о, кому-то пиво в голову ударило!

– Я серьезно.

– Мы еще мало знаем друг друга.

– Ты можешь согласиться, а потом уж будем узнавать.

На этом месте нужно было сказать что-то типа: «А мы не слишком торопимся? Потом можем пожалеть…» Вот не хотелось Марине говорить этих слов! Не хотелось, и все тут!

– Да. Я согласна.

– И очень хорошо. Можно обойтись без романтического поцелуя? У меня все руки в рыбе и губы тоже. И пивом пахнет.

– И у меня тоже. А можно спросить, что тебя во мне привлекает?

– Твои ноги. Знаешь, когда ты открыла мне в одних колготках…

– Фи, как пошло. Нет, а серьезно?

– Ты просто мой человек. Моя женщина. Завтра я повезу тебя к себе в гости. Посмотришь квартиру. Может, захочешь в ней что-то переделать, до свадьбы успеем. А послезавтра поедем на дачу, знакомиться с моими стариками. Проведем у них выходные…

– Стоп-стоп! Ты запланировал напряженный график. Но… У меня же работа.

– Работу можешь бросить.

– Не хочу.

У Олега лоб собрался в складочку.

– Марин, я не тиран и не деспот, не восточный владыка, и не намерен посадить тебя под замок. Но когда ты говоришь о работе, у тебя делается такое лицо…

– Какое?

– Напряженное. И мне кажется, тебе не доставляет радости вести чужое хозяйство и зависеть от чужих прихотей. Я знаю, что ты сейчас думаешь. «Он хочет, чтобы я зависела только от его прихотей, хочет превратить меня в домохозяйку». И ты знаешь… – Он сделал эффектную паузу. – Ты права!

– Оп-па!

– Достойная реакция для женщины с высшим образованием. Конечно, мы можем сыскать для тебя легкую, ненапряжную работу. Что ты скажешь о библиотеке медицинского университета?

– Скажу, скажу… Плохая библиотека.

– Почему?

– Потому что я там не работаю.

– Не огорчайся, крошка, – объявил Олег и скорчил свирепую мину. – Твой папочка, твой господин и покровитель позаботится об этом. Употребит весь свой авторитет и пристроит тебя туда на должность «подай-принеси». Согласна?

– Не слишком ли много согласий на этот вечер? Я соглашусь, если ты пообещаешь никогда больше не называть меня крошкой, а себя – папочкой и господином. Согласен?

– Да, мой фюрер!

– Ты такой смешной.

– На том стоим, – согласился Олег и наконец запечатлел на губах своей избранницы смачный поцелуй, отдающий рыбой и пивом. Впрочем, Марина этого привкуса не почувствовала. От нее пахло точно так же.

«Я принесла отличные рекомендации, убрала весь дом, а теперь иду представляться хозяйке. Но только для того, чтобы сделать реверанс и сказать: «Извините, мадам, я передумала у вас работать. Я нашла мужа, а он найдет мне другую работу». Очень глупо, очень весело, немного жаль затраченных усилий. Жаль, что мой обман раскрылся до того, как правда стала неактуальной. Да, но где же Лера? Она опять не ночевала дома, ее мобильный молчит. Игнорирует меня, обиделась? Если не объявится к вечеру, придется идти в милицию. А там мне скажут, что девушка просто ушла в загул, и вообще, кто я ей? Нет, я уверена, Лерка объявится. Я вернусь, а она уже будет дома, и мы поговорим. Очень хорошо поговорим, все уладим. Вот и дом. Дом, куда я не буду ходить каждое утро на работу…»

Ее встретила уже знакомая горничная, улыбнулась чуточку льстиво. Она полагала, что ей придется работать под началом у Марины Владимировны, она хотела ей понравиться, установить контакт.

– Елена Николаевна примет вас в кабинете, – шепнула она.

Где кабинет, Марина уже знала – несколько дней назад самолично выводила неизвестного происхождения пятно со светлого, лохматого ковра. Интересно, исчезло ли оно? Тогда было темно, под влажным кружком грязь не различалась. Сейчас оно снова может проступить. Что ж, выведут без ее, Марининого, участия.

Но, войдя в кабинет, она все же мельком взглянула на то место, где было пятно. Его прикрыли креслом, а под креслом и в самом деле что-то виднелось. Какой-то овальный предмет, словно небольшая дынька…

Хозяйка еще не пожаловала, можно было позволить себе кое-какие вольности. Марина нагнулась и подняла предмет. Это был посох дождя.

Темно-коричневый, в терракотовых узорах, похожих на пещерную живопись. И кельтский орнамент. И тихий, знакомый шорох неторопкой дождевой поступи. Эта вещь принадлежала Лере. Нет – точно такая же вещь принадлежала Лере. Просто точно такая же вещь. Но почему через округлый бочок посоха тянется длинная белая царапина, повредившая лак? Лера тогда демонстрировала Марине звуковые возможности своего ненаглядного талисмана, лихо им размахивала и домахалась – задела за острый выступ буфета…