Тайная семья босса - Лена Лорен

Тема резко выходит из-за стола, чуть ли не бегом бросается из кухни, а через минуту уже возвращается, кладет на стол телефон.

— С момента аварии он был у меня. Первое время я даже заряжал его, думал, что когда-нибудь ты позвонишь на него, но ты так и не позвонил.

Я беру в руки телефон, который после стольких лет кажется абсолютно новым. Ни единой царапины на экране, ни малейшей потертости на корпусе.

Я не помню, чтобы у меня был этот телефон, но, должно быть, в нем есть доказательства того, что он принадлежал мне.

В надежде, что в нем еще хранятся фотографии и сообщения, я пытаюсь включить его. Только с третьей попытки у меня получается реанимировать его. Экран загорается. Пароля в нем нет. И аккумулятор почти на нуле, но он работает.

Телефон знатно глючит, прогружая тысячи сообщений, которым больше семи лет. Я почти уверен, что из них запросто можно будет сложить цепочку моей жизни, о которой я забыл.

Эта мысль пробуждает во мне небывалый интерес. Нервничаю страшно.

Я как зажженный фитиль гранаты, который стремительно тлеет, и в итоге рванет так, что мозгов не соберешь.

А между делом Темыч продолжает разъяснять, как же так вышло, что на моем месте оказался он:

— Однажды я увидел Юлю в том парке, где вы познакомились. Она сидела на скамейке и смотрела на детей, резвящихся на детской площадке. Такая вся печальная, задумчивая, — говорит он и я тотчас представляю себе ее меланхоличный образ. — Я просто подсел к ней. Хотел поинтересоваться, все ли у нее в порядке, и я даже не заметил, как мы разговорились. Я не стал говорить ей, что мы с тобой были знакомы, иначе мне пришлось бы сказать ей правду о тебе, а я не мог. Мне было жаль ее. Она и так была убита тем, что ты исчез. Во всяком случае мне так показалось.

Сердце клокочет в груди, бьет по ребрам нещадно. И задыхаться начинаю от отвратительного чувства, перерастающего в новый приступ злости.

Я сжимаю телефон в своей ладони. До хруста. На экране появляется паутинка трещин.

Откладываю телефон. Он мне еще пригодится, ведь в нем вся моя забытая жизнь.

Руки свои под столом прячу, потому что, как только речь заходит о Юле, я перестаю их контролировать.

— Тебе было настолько ее жаль, что ты не придумал ничего другого, кроме как залезть ей под юбку? — проговариваю сквозь стиснутую челюсть, накаляясь подобно чайнику на раскаленной плите. — Ты решил утешить ее в своей постели? Так, что ли?

— Нет, Владос, ты че? У меня и в мыслях не было ничего такого, — оправдывается он очень натурально, выставив вперед руки.

Раньше Тема не умел врать так, чтобы у меня не получилось уличить его. Всегда он попадался на лжи. А сейчас мне трудно понять, где правда, а где ложь. Вероятно, с годами поднабрался опыта.

—  Примерно три месяца мы просто общались. Мне нравилось проводить с ней время, и я чувствовал, что она начала потихоньку отпускать тебя и тянуться ко мне. Возможно, мне только хотелось так думать...

Демонстративно тянусь руками к своим ушам, собираю с них навешанную Артемом лапшу.

Чушь собачья!

Если исходить из возраста Алисы, то получается ее зачали от "простого общения".

Ага...

— В общем у меня уже не получалось игнорировать свои чувства, даже несмотря на некоторые смущающие меня обстоятельства. Я влюбился в нее как мальчишка. Долго ухаживал за ней, старался только для нее и старания мои не прошли даром, — Тема расплывается в печальной улыбке, но тут же улыбка сползает с его морды. — Сначала родилась Алиса, затем мы расписались. Мне казалось, что у нас все замечательно. А потом Юля устроилась на работу. Тогда до меня уже дошли слухи о том, что ты жив и что у тебя амнезия.

Ухожу в недолгие раздумья, поименно вспоминая тех, кто мог знать о том, что у меня проблемы с памятью. Всего три человека, не считая врачей.

Но вряд ли кто-то из них докладывал Артему о моих проблемах.

Все же у Артема не такие возможности, как у моего отца.

— Я узнал, что ты мотаешься в Штаты, но я еще не знал, что автосалон, в котором работает Юля, принадлежит тебе. По понятным причинам Юля скрывала это от меня. Она ведь не знала, что мы знакомы. Со временем я начал замечать в ней изменения. Она постоянно витала где-то в облаках, забывала приготовить ужин, задерживалась на работе допоздна, и к себе меня вообще не подпускала. Я был ей противен, но я не понимал че к чему. Дошло даже до того, что я начал подозревать Юлю в измене. Я думал, что она спит с каким-нибудь чуваком с работы. И я все-таки узнал причину ее холодности по отношению ко мне. Как-то раз заявился к ней в офис без предупреждения, и увидел там тебя. И все, — он обреченно разводит руками. — Только тогда я понял, что совершил большую ошибку, но исправить ее я уже не мог. Единственное, что мне было по силам — подтолкнуть Юлю к разводу, что я позже и сделал.

Я окончательно разочаровался в этом человеке.

Если еще минуту назад я мог допустить мысль, что Артем отнесся по-человечески к Юле, намеренно скрыв новость о моей якобы смерти, чтобы не травмировать ее. Возможно, на тот момент ложь действительно была единственным правильным решением. Все-таки ненавидеть живого человека проще, чем любить, но уже мертвого.

Это я знаю не понаслышке...

Однако мне никогда не понять, почему после стольких лет, проведенных в обмане, Артем так и не смог набраться мужества, чтобы элементарно вывести меня на разговор. Да хотя бы просто подсунуть мне мой же телефон!

Неужели совесть не грызла?

Зная, в какую ситуацию я попал, он предпочел бездействовать. Он предпочел развестись с Юлей, а не открыть ей правду.

У него ведь был шанс искупить свою вину. Год назад, когда мы случайно встретились на улице, ему представлялась такая возможность, затем неделю назад в баре, но в обоих случаях он проявил свою трусость. Глядя в глаза, он лгал мне. Выгораживал себя.

Все, что он рассказал мне о Юле, было настолько поверхностно, что я никогда бы и не подумал, что их может что-то связывать...

— То есть тебе было по силам завести любовницу, а не признаться в том, что ты запудрил ей мозги?