Разбитое сердце июля - Елена Арсеньева

Ну, время торопит. Пора заканчивать мою прощальную писанину, хотя, если бы воля моя на то была, я бы и письма этого писать не стал, и не сделал бы над собой то, что сделать собираюсь. Выпью сейчас побольше, чтоб голова затуманилась, да и…

Прощай, Ласточка моя черноголовая, любимая, ненаглядная, счастье мое. Не забывай меня, самое горькое сейчас – это подумать, что ты меня с другим забудешь… Ведь никто тебя так любить не будет, как я любил, и ты, верю, никого уже так не полюбишь, как меня любила. Ну, теперь уж совсем прощай! Мне пора уходить. Твой до гроба, как и обещал…»

– Ого, – тихо сказал Нестеров.

Алена молчала. Она часто плакала над книжками и в кино, а от этих строк не могло не стиснуть горло. Как бы неприглядно ни поступил Лютов со своими друзьями, впрок предательство ему не пошло, а привело его на край могилы… вернее, под какую-то там березу в чистом поле.

Ох, сколько же он страху натерпелся перед этим, бедолага… Или вправду удалось ему заглушить коньяком последний смертный страх? А женщина, та женщина, которой он писал? Как она его смерть пережила? И пережила ли? Кто она? Его жена? Или…

– Вопросов стало еще больше, – задумчиво проговорил Нестеров, спугнув мысли нашей героини. – Я так понял, что Лютов на сделке с Холстиным должен был серьезно разбогатеть. А он признается в письме, что не смог никого сделать богатым, что сломался на этом деле. Так, может, Холстин его кинул?

– Мне удалось выяснить, – проговорил Крайнов, – что деньги Холстин на счет Лютова перевел. Честно и в срок. Сумма огромная… Впрочем, для кого как. Для Лютова – определенно. Триста тысяч долларов.

– Мать честная! – пробормотал Нестеров. – Курс сребреника-то нынче как возрос! В самом деле, Холстин, получается, джентльмен! Не для того ли он теперь решил жениться на Ирине Покровской, что хочет денежки или хотя бы их часть вернуть? Ведь Ирина наверняка что-то получила после смерти отца.

– Чепуха какая, – сердито сказала Алена. – Это для вас и для меня триста тысяч долларов – баснословная сумма. А для Холстина – чепуха. Нет, тоже деньги, конечно, но ради них он был не стал себе жизнь ломать, жениться на ком попало. Он любит Ирину, боится ее потерять, дело совершенно не в деньгах!

– Ага, романтика… – пробормотал Нестеров. – Плохо верится!

Однако спорить не стал.

– Девушка, в смысле Алена, права, – кивнул Крайнов. – Холстин женится на Ирине по каким угодно резонам, но только не для того, чтобы вернуть деньги. Их нет ни у Ирины, ни у кого-то другого.

– То есть как? – поднял брови Нестеров.

– Да так! – развел руками Крайнов. – Холстин, повторяю, деньги перевел, он чист, обязательства исполнил. Нет, не думайте, что деньги растаяли в какой-то голубой дали, пока шли на счет Лютова. Нет, в банк они спокойно поступили в положенный срок. Но затем Лютов их снял. Не сразу, а в течение примерно месяца. Куда он их дел – зарыл в саду под старой яблоней или, к примеру, в подвале спрятал, или в какой банк положил на разные счета невесть на чьи имена, – сие история умалчивает. Деньги исчезли, от них нет ни следа. Каким образом исчезли, тоже неведомо. Однако то, что их нет, как раз и подтверждается письмом Лютова.

Алена и Нестеров быстро переглянулись. И она словно бы услышала мысли своего боевого товарища – услышала потому, что они в точности отвечали ее мыслям: если Толиков и Юровский все же приложили руку к смерти компаньона-предателя, деньги могли оказаться у них! И тогда понятно, что семья Лютова должна была пытаться их отыскать. Предположим, именно они убили Юровского, но потом узнали, что секретом местонахождения денег владеет Толиков. Он почувствовал опасность, попытался скрыться в «Юбилейном»… Кстати, тогда понятно, почему Холстин решил отпраздновать помолвку именно в этом не слишком-то презентабельном месте. То, что он один из главных держателей акций «Зюйд-вест-нефтепродукта», – ерунда, наверняка на «Юбилейном» настояла Ирина. Так-так… Внезапная смерть Толикова в пансионате кажется теперь подозрительной вдвойне, втройне! Дети Лютова почему-то не сомневались, откуда-то знали наверняка, что бывший компаньон отца деньги или ведущие к ним бумаги привез в «Юбилейный» и спрятал где-то здесь. Однако они ничего не нашли, хотя искали, как могли, старательно, пуская в ход самые изысканные средства, например, попытавшись до смерти напугать внезапно вселившуюся в номер Толикова писательницу Дмитриеву. А кстати, не они ли, не Ирина ли с Вадимом, просили Колобка-директора не занимать номер Толикова максимально долго? Не они ли воспользовались внезапной удачей – отъездом Нестерова в город – для попытки предпринять глобальный обыск коттеджа вообще и номера Толикова в частности? Но их спугнула явившаяся Алена…

Тут наша писательница чуть притормозила бег своих мыслей.

Нет, может быть, босиком скрывался в номере Нестерова именно Вадим, но девушка со шваброй определенно не была Ириной Покровской. Вот уж воистину – сто пудов! Никакого сходства. Может быть, «уборщица» – все-таки загадочная Марина Ивановна, бывшая жена Лютова? Ну, предположим, она принадлежит к числу нестареющих феноменов… Ой, да ведь Ирина работает не где-нибудь, а в знаменитом салоне красоты! Она, видимо, и помогает матушке выглядеть супер-пупер. Все очень просто! Итак, вполне можно допустить, что «уборщицу» зовут Марина Ивановна Лютова. И можно допустить, что она приложила руку к убийству Юровского, так же как ее дети – к убийству Толикова. Вопрос, конечно, где они раздобыли профессионально изготовленную бомбу. И вопрос вопросов – каким образом жена Лютова (если предположить, что «уборщица» – именно она) могла получить право ездить на автомобиле Юровского. Может быть, конечно, она заполучила какие-то доказательства вины Юровского и Толикова в убийстве мужа и шантажом выудила у Юровского доверенность на управление автомобилем?

Ага, очень правдоподобно, просто очень… Чушь собачья!

Алена уже не могла точно сказать, по-прежнему ли их с Нестеровым торопливые размышления следуют одним путем. Вряд ли… Вряд ли, к примеру, Нестерову могла прийти в голову такая догадка. А ведь теперь внезапная пылкость Вадима в бассейне получает очень простое объяснение… Не найдя способа попасть в номер Алены после того, как напуганная писательница оттуда сбежала, приведя в действие систему «Сторож», брат и сестра догадались, что нужен какой-то особый ключ. Легко было также догадаться, что осторожная писательница носит его с собой. И Вадим предпринял отвлекающий маневр, в то время как Ирина рылась в вещах Алены в раздевалке. То ли она сделала слепок ключа, то ли не сделала, бог ее знает. Можно ли сделать слепок с электронного ключа, сие Алене тоже неизвестно. Но очень может быть и другое: пока брат дурил писательнице голову в бассейне, сочетая приятное с полезным (все-таки их барахтанья были взаимно приятными, на сей счет у Алены не имелось никаких сомнений), сестра быстренько обшмонала номер в очередной раз и… нашла она что-то или не нашла – сие опять же неведомо и неведомым останется. А Вадим спокойно ушел из бассейна, поблагодарив на прощание Колобка, который и обеспечивал ему уединение с постоялицей люкса номер два.