Мир в пузыре. Том I: Иллюзия реальности - Геннадий Источник

Наконец, доктор остановился на спортивном канале. Шел чемпионат мира по снукеру[1].

— Вот это я понимаю, — сказал он, не отпуская улыбки, развалившись в кресле.

И тут его осенило.

— Пленка!

С неохотой отрываясь от спортивного канала, Владислав подошел к своему кейсу. Достав пакет, он уселся перед телевизором. И вновь мужчина бросив взгляд на экран.

— Так! — на выдохе. — Чего это я, как зомби, уткнулся в ящик? Все внимание на пакет! — и он выключил телевизор.

Доктор попытался развернуть упаковку, но это давалось ему с большим трудом. Вернувшись на кухню, он взял острый нож и вернулся в свое кресло. Аккуратно срезая слой за слоем Владиславович, с трудом разрывая монтажную изолирующую ленту, добрался до содержимого. Внутри лежала круглая черная коробка. Она был перемотана в прозрачную целлофановую пленку. И легко рвалась.

— Может и хорошо, что Ян ушел, — проскочила мысль в его голове. — Не понятно, что тут вообще на пленке. Может какие-то зверства? Или вообще ничего. И какое это окажет влияние на еще неокрепшую подростковую психику? Если что-то гадкое? Странный этот тип, Андрей. Посмотрим что в нутрии.

Размотав пленку на коробке без опознавательных знаков, мужчина попытался открыть ее. Но это ему так просто не удавалось. Владислав взял нож и подцепил им с нескольких сторон. Пластиковый футляр начал крошиться. Доктор прижал коробку к себе и попытался прокрутить ее еще раз. Наконец, пластиковый футляр заскрипел и сдвинулся в сторону.

— Боже! — рассматривая содержимое. — Действительно шестнадцатимиллиметровая, не думал, что она такая большая. Никогда не держал подобного в руках. Раритет, — осматривая ее со всех сторон. — Сухая, без плесени. Хорошо сохранилась.

Сердце его от волнения заколотилось в груди, а дыхание участилось. Доктор ощутил большой интерес. Он стал внимательно рассматривать каждый сантиметр поверхности пленки.

— Так, а что это за отметины, — нащупав, что-то пальцами.

Лесневский пододвинул светильник ближе. На бобине виднелась бирка. Она плохо читалась, и он развернул лампу.

— Невероятно! — выдыхая. — Корпорация? Совершенно секретно! Что же на этой пленке?

[1] Снукер — разновидность бильярдной лузной игры.

Глава 11. Человек из прошлого века (часть 4)

Приклеенный бумажный прямоугольник содержал надписи на французском языке: „Собственность корпорации М. Психиатрическая больница „Феникс“. Запись пациента № 3964-HA-7192-VP“. Второй надписью был гриф: „Совершенно секретно!“.

— Корпорация М? Интересно. Интересно, а подойдет ли она к тому проектору? — задумался Владислав. — Где же я его видел? — он бросил взгляд в сторону коридора.

Ушло около часа на поиски и выгрузку хлама из двух стенных шкафов в прихожей и трех верхних стеллажей, скрытых под потолочными перекладинами. Когда доктор перебирал их содержимое, ему постоянно мешала огромная люстра, стилизованная под хрусталь. Она имела еще хороший антикварный вид и была в рабочем состоянии. Однако пыли на ней было не мало. Спустя еще какое-то время нашлись: старая одежда, гирлянды — килограмм так двадцать, старые газеты девяностых и двухтысячных годов такого веса, одна печатная машинка, две настольные лампы, пять пыльных подушек и наконец — старый проектор.

Не отдавая себе отчета, еще сильнее заинтересовавшись содержимым пленки, доктор стал лихорадочно протирать проектор. „КПШ-4“ — блеснула надпись на корпусе, а после еще одна: „Школьник“.

— Невероятно! Состояние отменное. Только бы работал. Думаю, без инструкции разберусь. Старая техника, но принцип работы у всех одинаковый.

Владислав продолжал протирать проектор. Хлопья пыли торчали из всех мест и отверстий. Серый цвет металлического корпуса, придавал устройству важности. Он внешне чем-то напоминал военную технику.

— Да, точно под нее, — улыбнулся Лесневский, читая табличку на русском языке. — Под эту пленку, я все-таки не перепутал, — не убирая улыбку с лица. — Похоже, это советский проектор для школ. Только бы рабочим оказался. Иначе где мне еще просмотреть эту пленку. Ага, а вот и адаптер, — доставая еще одну коробку. — Вот вижу отверстие для контактов и надпись „Звуковая лампа“. Ух, — выдохнул доктор. — Придется что-то придумать на замену. Если она разбита, то все! Какая тут замена? Звуковой лампы у меня нет. Черт! Лампа, не плата, а лампа! Ужас! Может она не разбита? — прищурившись, он открыл крышку. — Прямо Кот Шредингера[1]! — выдохнул мужчина и открыл глаза. — О, целая. Повезло! Кот жив!

Нагнувшись к объективу устройства и открыв защитную крышку, Лесневский стал аккуратно протирать пыль чистым носовым платком. Заводское защитное покрытие, в свете потолочной лампы, стало переливаться на поверхности линзы.

— Черт! Сколько же он стоит сейчас? Это же раритет! — продолжал доктор протирать проектор. — Это сейчас большая редкость! Сколько же ему лет… — заинтересованно всматриваясь в табличку с номером. — О! 1977 год. СССР. Это ему сейчас уже под 46 лет! Старше меня. Только бы рабочим оказался! Только бы рабочим оказался! Наверняка, он кому-то в наследство остался… — вздыхал доктор и чихнул. — Ладно, — вновь на выдохе, осматриваясь в округе. — О-го-го, сколько убирать еще! — вновь чихая.

Оставить хлам он никак не мог. Владислав начал загружать все обратно. На это ушло куда больше времени, чем на поиски устройства. Газеты постоянно вываливались, две подушки разошлись по швам, завалив прихожую перьями. Ничего не оставалось, как убрать все и как можно скорее — он любил порядок! Наконец, закрыв последний шкаф, Владислав сел на пол перевел дух.

Воспоминания хлынули на него. Он вспомнил Габриэлу. Он вспомнил, как они вместе перебирали чердак и выбросили кучу какого-то мусора. Он уже не помнил подробностей, но он помнил ее. Ту самую улыбку, глаза и как она прикусывала губу, когда о чем-то думала.

— Черт! — выдохнул он. — Я опять раскисаю. Я должен тебя отпустить, — вновь выдыхая. — Зачем ты это сделала? Зачем? — хватаясь за голову. — Черт! Черт! Черт! Дура! Зачем? — его сердце начало колотиться.

Волнение переполняло мужчину, дыхание участилось. Беспокойство было не лицо.

— Господи! — вставая на ноги. — Почему я не могу ее отпустить? — закрывая глаза. — Я должен смириться! — выдохнул он. — Я никогда не узнаю правду о ее самоубийстве! — глаза стали влажными. — Все! — сжимая кулаки. — Хватит! — сквозь оскал. — Это было эгоистично по отношению к Яну. И точка! Все!

Владислав еще раз все осмотрел в округе. Ему казалось, он что-то забыл убрать.