Кто посеял ветер - Heлe Нойхаус

Пия вынула из кармана джинсового жилета розовый листок, развернула его и протянула Фрауке.

— Просим вас проехать с нами, — сказала она. — Вы подозреваетесь в убийстве вашего отца.

Ее темный «комби» стоял прямо перед воротами сада. Марк нажал на тормоз и остановился. Толкнув мотороллер в заросли крапивы, он сорвал с себя шлем и положил его на заднее сиденье. При виде его собаки в транспортных ящиках радостно залаяли. Ключ зажигания торчал в приборной панели, сумка Рики лежала на переднем пассажирском сиденье. Было очевидно, что она совсем недавно зашла в дом и скоро должна вернуться. Рики никогда не оставляла надолго собак в автомобиле, и особенно в солнечную погоду, поскольку «Ауди» быстро нагревался. Марк открыл грузовой люк, чтобы собаки хотя бы могли дышать свежим воздухом.

Перепрыгнув через низкие ворота, что он проделывал довольно часто, он пересек лужайку быстрым шагом. Его взгляд скользнул по клеткам для животных, стоявшим в тени кедра. Стол и стулья были придвинуты ближе к стене дома. На них лежали аккуратно сложенные стопки полосатых желтых и белых подстилок для сидений. Когда Марк увидел гриль, в его душе снова поднялась волна злости на Яниса, о котором он совершенно забыл в своей тревоге за Рики. Он не знал, на кого больше злится — на Яниса, который его обманывал и использовал, или на Нику, которая своим появлением все испортила. Резкая боль пронзила его голову, лицо исказила гримаса, и он прижал ладони ко лбу. Нет, не сейчас! Сейчас головная боль ему была совсем не нужна! Сначала он должен узнать, что случилось с Рики.

Марк проник внутрь дома через приоткрытую дверь террасы.

— Рики! — позвал он и нерешительно вошел в кухню.

В раковине мойки высилась гора немытых тарелок и бокалов. Посудомоечная машина была открыта. На плите стояли кастрюли и электрический вертел, на столе — открытая бутылка шампанского. Он еще раз позвал Рики и прислушался. Ни звука, если не считать биение его сердца. Боковым зрением Марк заметил какое-то движение и в страхе повернул голову. Рыжая кошка вошла в кухню через дверь, ведущую в спальню и ванную.

— А-а, это ты, — прошептал он. — Что здесь происходит? Где Рики?

Кошка подошла к нему и понюхала его ноги. Он наклонился и погладил ее по шелковистой шерсти. Она заурчала, выгнула спину, затем мяукнула и исчезла с быстротой молнии. Может быть, хотела, чтобы он следовал за ней? Марк сделал глубокий вдох, шагнул в узкий коридор и заглянул в спальню. Постель была не убрана, на полу в беспорядке валялись несколько платьев. Он задрожал всем телом, однако, тем не менее, прошел дальше и толкнул дверь ванной. Кошка запрыгнула на выложенный плиткой приступок ванны и восседала там, словно египетская статуэтка, глядя на него своими большими глазами янтарного цвета.

Марк сделал шаг вперед и замер на месте. Кровь застыла у него в жилах, когда он увидел, чтостерегла кошка в ванной.

Во двор въехал полицейский автомобиль и припарковался позади служебного автомобиля Пии. Из него неторопливо вышли два сотрудника полиции и огляделись. Кирххоф рвала и метала.

— Где вас носит? — набросилась она на них. — Мы ждем здесь уже больше получаса, черт возьми!

— Из Гласхюттена поступил вызов на кражу в магазине, и поэтому пришлось немного задержаться, — ответил один из полицейских. — У нас всего два автомобиля.

— Ладно, теперь это уже не имеет значения. — Пия покачала головой.

Фрауке Хиртрайтер уже сидела на заднем сиденье ее служебного автомобиля. Она не оказала сопротивления, лишь пожала плечами и вернула Пии листок с санкцией на ее арест, после чего безропотно позволила надеть на себя наручники.

— Мне только нужно выключить кофеварку и забрать свою сумку, — сказала она.

Это Пия взяла на себя. Она выключила кофеварку, забрала из офиса сумку Фрауке и закрыла заднюю дверь магазина.

— Мы используем вас и второй автомобиль еще для одного задержания, в Шнайдхайне, — сказала Пия коллегам из Кенигштайна и дала им адрес Теодоракиса. — А пока отвезите госпожу Хиртрайтер в свой участок и поместите ее в камеру.

Она исключала вероятность того, что арестованная отважится скрыться во второй раз, но, тем не менее лучше перестраховаться. Еще один прокол — и Энгель снимет с нее голову. Фрауке с трудом вылезла из салона и пересела в полицейский автомобиль, который после этого выехал со двора.

Крёгер расхаживал взад и вперед, разговаривая по телефону, а Пия вдруг увидела домовладелицу, которая ждала ее, выглядывая из-за двери.

— Неужели она действительно убила своего отца? — поинтересовалась старая женщина с нескрываемым любопытством. Убийца в собственном доме — с такой сенсацией она станет неоспоримой звездой среди соседей, по крайней мере на некоторое время.

— Это нам пока неизвестно, — ответила Пия, к ее немалому разочарованию. — Большое спасибо за ваш звонок, госпожа… Мейер. Вы оказали нам огромную помощь. И если вы еще что-нибудь увидите или услышите, незамедлительно сообщите мне, хорошо?

Женщина лучилась счастьем. Ее серые будни украсило столь увлекательное приключение!

— Да, конечно. Непременно. — Она с готовностью закивала головой.

Пия выдавила из себя улыбку и пошла к своему автомобилю. Крёгер последовал за ней.

— Ну, что? — Она села на водительское сиденье и пристегнулась ремнем безопасности. — Выяснил ты что-нибудь о владельце мотороллера?

— Да, и это довольно интересная информация, — ответил Кристиан Крёгер, усаживаясь в автомобилбь. — Представь себе: мотороллер этого парня зарегистрирован на имя нашего покойника.

— Что-что? — Пия в изумлении уставилась на коллегу. — Хиртрайтера?

— Нет. — Крёгер пристегнулся ремнем безопасности. — Рольфа Гроссмана.

Оба полицейских автомобиля стояли на улице. Один из полицейских, который хорошо знал местность, предложил послать одну машину на проселочную дорогу, на тот случай, если Теодоракис попытается бежать через сад. Пия согласилась и поехала к дому, где проживали Теодоракис и его подруга. Безвкусное здание из шестидесятых, как и почти все дома в округе. Между тем Крёгер запросил у своего начальства подкрепление, чтобы сразу после ареста Теодоракиса произвести тщательный обыск в его жилище. Санкцию можно было оформить потом.

Перед гаражом соседнего дома отец семейства и два его сына-подростка мыли автомобиль, а рядом, в палисаднике, дед косил уже и без того аккуратно постриженную траву. Настоящая обывательская идиллия городского предместья. Когда автомобили остановились, один за другим, старик в палисаднике отложил в сторону газонокосилку и заковылял к ограде.

— Сегодня у них и так народу было, как в голубятне, — сказал он, не дожидаясь вопросов, — и опять полиция…

— Что вы хотите этим сказать? — спросила Пия.

— Ну да, час назад здесь уже была полиция. С обыском.

— В самом деле? — изумилась Пия. — Полиция?

— Да, они были в гражданском. Естественно, я спросил их. Мне, как соседу, было интересно, с какой стати незнакомые люди выносят из дома ящики и мешки для мусора. — Он порылся в кармане вельветовых брюк, достал носовой платок и вытер бусинки пота, выступившие на покрасневшей лысине.

— Так. А господин Теодоракис и госпожа Францен? Что они говорили при этом?

— Я их не видел. Он, должно быть, дома. Во всяком случае, его ржавая колымага на месте. — Он пренебрежительно махнул головой в сторону черного «БМВ» третьей модели. — Этот молодой человек всегда очень вежлив, но нам сразу показалось, что с ним что-то не так.

Старик перегнулся через ограду и заговорил вполголоса заговорщическим тоном:

— У моей жены острое чутье, и она считает, что, возможно, он террорист… законспирированный. Вроде тех, что захватили самолеты в Америке. Он немного смахивает на араба, не правда ли?

Пия заметила, что Крёгер с трудом сдерживает улыбку. Но что же все-таки здесь происходило час назад? Старику наверняка рассказали какую-нибудь небылицу.

Из его дома вышла местная специалистка по терроризму в шортах-бермудах в клетку и рубашке-поло и с любопытством воззрилась на них. Они привлекли внимание также и отца семейства с сыновьями.

Крёгер извлек пистолет.

— Шли бы вы лучше домой, — посоветовал он старику с серьезным выражением лица. — Если террорист будет сопротивляться при задержании, может начаться стрельба.

Старик в страхе отпрянул назад и поспешил ретироваться. Пия хихикнула.

Крёгер подмигнул ей и, ухмыльнувшись, убрал пистолет в кобуру.

— Прошу прощения, — сказал он. — Я просто не мог удержаться.

На небе не было ни единого облака. Солнце палило немилосердно. Очевидно, старик распространил страшное известие среди соседей, ибо вся хозяйственная деятельность вокруг внезапно замерла. Улица словно вымерла. Свежевымытый автомобиль сох под солнечными лучами, рядом лежал небрежно брошенный шланг и стояло ведро. По крайней мере, шутка Крёгера разогнала всех потенциальных зевак. У Пии зазвонил мобильный телефон.