Восхождение - Дарья Владимировна Зубкова

— В таком случае ответь мне максимально честно. Как ты считаешь, мой отец любил меня и как сильно?

— Ты о Ричарде? Лив, я не хочу делать тебе больно и я…

— Ответь мне. Пожалуйста.

— Ричард был лучшим отцом, которого я видел и знал. Я бы не смог даже на малую часть стать равным ему отцом. Но я рад, что именно он воспитал тебя и считал тебя своей дочерью. Я благодарен Ричарду за то, что он вложил в тебя всю свою душу и отдал тебе всю свою любовь. Именно он сделал тебя такой сильной и такой целеустремленной. Это его и только его заслуга, как твоего истинного отца.

— А теперь давай поменяем местами кое-что. Фригг для тебя стала такой же матерью, каким был для меня мой отец. Она, также, как и папа, отдала тебе всю свою любовь и вложила в тебя всю свою душу. Я любила и люблю папу, и я буду помнить о нем до конца своих дней. Мне всегда будет мало того времени, что мы провели с отцом и я всегда буду мечтать хоть на мгновение почувствовать его рядом с собой и услышать его мягкий и любящий голос.

— Лив, я не пойму, к чему ты ведешь.

— К тому, что не стоит лишать себя любящего родителя. Фригг любит тебя, в чем я уверена на все сто процентов.

— Даже если и так, но я не могу простить ее за эту ложь.

— Посмотри на меня и скажи, ты хотел бы оказаться на моем месте?

— Если это твоя очередная психотерапия, то я не нуждаюсь в помощи.

— Я считаю иначе. Ты пришел ко мне два года назад за помощью, но я так и не смогла оказать тебе ее. В тот момент она тебе явно не требовалась. Но сейчас дела обстоят иначе. Пришло мое время отдать тебе долг, как врача и психотерапевта.

— Слушай, — Том изобразил обреченный вздох. — Я благодарен тебе за эту попытку, но я в порядке.

— Как бы не складывались обстоятельства, но я не верю в то, что ты мог за одно мгновение отказаться от любящей тебя женщины. Фригг воспитывала тебя и была всегда рядом. Она подарила тебе тепло и любовь, что дало тебе шанс не вырасти подобным твоему отцу тираном. Фригг изначально не должна была тебе врать, я это не отрицаю. Но, отчасти, я понимаю, почему она так поступила.

— Может, когда-то я и прощу ее. Но сейчас я не готов к примирению.

— Ты не боишься из-за своих обид совершить самую большую ошибку, за которую ты не сможешь себя простить?

— О какой ошибке идет речь?

— На минуту представим, что твоя мать сгинула. Ты никогда не сможешь увидеть ее и услышать ее голос. Что ты почувствуешь в этот момент?

— Почему она должна сгинуть?

— Хеймдалль может прийти к твоей матери и через нее сделать тебе больно. Если он готов убить всех нас, что его остановит от убийства твоей матери? Он, тем самым, лишит Одина остатка его немногочисленной души и любви к ней. Так скажи мне, если завтра твоя мать погибнет, что ты почувствуешь?

Том замолчал. Он вновь отвернул свое лицо в сторону, пряча свой взгляд подальше от моего пронзительного взора. Мы стояли в помещении мастерской, где хранилась полнейшая тишина. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Том вновь заговорил со мной.

— Я почувствую неимоверную боль и отчаянье. Мне никто не сможет заменить мать и никто не сможет стать равной ей. Я люблю ее и она для меня истинный и настоящий родитель, которым я горжусь и которого я уважаю.

— Именно это и я ждала услышать от тебя, — я не смогла сдержать улыбку на лице. — Поверь той, кто потерял хоть и не биологического, но настоящего и любящего родителя. Ваше кровное родство не играет никакой роли в ваших отношениях. Фригг как была твоей настоящей матерью, так ей и осталась. Этот факт не сможет изменить ни одна сила во Вселенной.

— Лив.

— Я не призываю тебя отпустить эту ситуацию и делать вид, что ничего не произошло. Но я верю, что ты соберешься с мыслями и поймешь, что не наша кровь определяет нас. Нас всех определяет душа и ее содержание.

— Раз сама Богиня Души сказала мне об этом, кто я такой, чтоб спорить с ней.

Том наконец-то позволил себе улыбнуться. В этот момент я поняла, что его улыбка стала для меня таким же важным и необходимым атрибутом, как и улыбка моего отца. Мне все еще сложно было назвать Тома отцом и воспринимать его, как родителя. Но наши отношения явно изменили свой статус в лучшую сторону. Я пригласила Тома пройтись по улицам города и насладиться осенним вечером. Мы неспешно шли по суетливым улицам Лос-Анджелеса, где сотни людей проходили мимо нас нескончаемой колонной. Когда на улице наступил вечер, я предложила Тому угоститься кофе и впервые за день отведать что-нибудь из еды. Мы провели с ним отличный вечер по итогу которого Том немного, но пришел в себя. Моя терапия сработала должным образом, чему я была безмерно рада. «Отец был прав. Психология и помощь больным душам твое призвание. Может, ты не могла помочь себе, но что касается окружающих, то ты здесь имеешь явный прогресс и успех». Подобная мысль помогла мне обрести дополнительные силы и почувствовать легкое воодушевление. Я вернулась домой под утро. Локи мирно спал на своей половине кровати, по обыкновению крепко обнимая подушку в своих объятиях. Я пристроилась с ним рядом и не заметила, как тоже провалилась в глубокий сон.

Утром я проснулась от приступа жуткой головной боли. Всю ночь мне снились кошмары. В этот раз это были не видения. Это были картины возможного будущего, которое мое подсознание воспроизводило словно отснятую кинопленку. Я видела, как армии Одина во главе с Хеймдаллем захватывали весь наш мир и уничтожали все на своем пути. В какой-то момент я пыталась оказать сопротивление и напасть на воинственную фигуру Всеотца. Но после тяжкого и ожесточенного боя он повалил меня на землю и нанес смертельный удар прямиком мне в сердце. Во сне, на последнем издыхании жизни я видела, как Хеймдалль убил всех дорогих мне людей. Около меня упало чье-то тело, рыжие волосы которого были все в запекшейся крови. С лица мертвеца на меня смотрели пустые и безжизненные глаза ярко-желтого