Низвергающий в бездну - Анна Одувалова

– Да ты, Анет, просто саламандра, – высказал свое мнение Дир. – Я еще не видел ни одного мага, способного так играючи управляться огнем. Нет, конечно, такие маги есть, но их мало, и они в свое время прошли длительное и невероятно сложное обучение. А ты – какой-то феномен. Точно саламандра.

– Ну до саламандры, конечно, далековато, – не поддержал его Стик. – Так, саламандрочка, но все равно – молодец. А может, и саламандурочка.

– А что, мне нравится, – улыбнулся Дерри. – Саламандурочка.

– Ну вас, – отмахнулась Анет. – Со страху и не такое натворишь.

– Да уж! – заржал в полный голос Дир. – Ты точно со страху можешь натворить все, что угодно. Например, разнести на пару с пухой лагерь за считаные минуты.

– Отстаньте от меня! Пользуетесь тем, что я не знаю ваш мир, а потом издеваетесь, как можете, – покраснела девушка и, залезая на печь, добавила: – Плохие вы, злые. Спать я пойду, чтобы не выслушивать ваши издевательства.

Девушка, пыхтя, залезла на лежанку и устроилась поудобнее, положив руку под голову. Снизу, из комнаты, слышались тихие голоса ребят, что-то обсуждающих. Они старались говорить тише, чтобы не мешать девушке, но сон к Анет все равно не шел. Она забралась на печь просто потому, что ей не хотелось ни с кем разговаривать. Слишком грустно было у нее на душе. Вот и лежала девушка молча на соломенном тюфяке, разглядывая едва различимые в темноте потолочные балки. Уже давно затихли голоса ребят, внизу завозился, устраиваясь поудобнее, Дерри, а Анет все никак не могла заснуть. Она то проваливалась в какую-то непонятную дрему, то вновь выныривала из нее, понимая, что спала от силы минут пятнадцать – двадцать. Девушке быстро надоело крутиться с боку на бок без сна. Все тело затекло, глаза закрывались, но сон все равно не приходил. Где-то к середине ночи Анет смирилась с мыслью, что уснуть ей, видимо, не удастся, уселась на печи, потянулась и начала спускаться вниз, надеясь, что не наступит спящему Дерри на голову. Она недоумевала, что это он выбрал такое странное место для ночлега, можно сказать, кухню. Анет-то прельстилась высокой и удобной печкой, а он чем? Все ребята ушли в просторную комнату с удобными лежанками. Почему ксари не последовал их примеру?

– Ты куда? – настойчиво спросил из темноты тихий, властный голос, и Анет чуть не свалилась от неожиданности с шаткой лесенки, ведущей на печь, но крепкие руки успели поймать ее и поставить на пол.

– Ты что меня так пугаешь? – шепотом спросила Анет у стоящего рядом Дерри – он, похоже, тоже не спал.

– Я тебя не пугаю, я просто спрашиваю, куда ты намылилась среди ночи?

– Не спится что-то, – зевнула девушка, присаживаясь к столу. – Вот и решила хоть размяться, а то все тело занемело. Уж лучше воздухом подышать или тут посидеть, чем ворочаться всю ночь с боку на бок. А сам-то что не спишь? По-моему, Стик же сказал, что охрану сегодня выставлять не надо?

– Ну во-первых, охрана еще никогда лишней не была, и заколдованной Диром и Калларионом двери я, признаться честно, не доверяю, а потом, мне тоже что-то сегодня не спится.

. – А что, дверь заколдована и на улицу не выйдешь? – с тоской в голосе спросила Анет, косясь в сторону выхода. – Мне не то чтобы уж сильно надо. Просто на свежем воздухе все лучше, чем в избе, – загрустила Анет.

– Да не переживай ты, наши маги, теперь у нас их целых два (хотя и одного бывает слишком много), сотворили какое-то суперсложное заклинание. Называется «сторожевой пес». Оно впускает и выпускает только тех, кто был внутри на момент установления заклинания, а при приближении чужих «сторожевой пес» начинает издавать звуки громкие и противные, словно испуганная пуха. Так что, если хочешь, можно выйти на свежий воздух. Только одну я тебя не отпущу: чем ближе к цели, тем активнее на нас будут охотиться.

Анет пожала плечами, показывая, что ей в общем-то все равно, и двинулась вслед за Дерри к выходу. Прохладный ночной ветерок приятно дул в лицо и рассыпал по плечам не убранные в косу волосы. Анет справилась с непослушными прядями и заправила их за уши, спускаясь по ступенькам крыльца к поваленному дереву недалеко от избы.

– Дерри, мне так страшно, – несчастным голосом пробормотала она, пытаясь в темноте разглядеть выражение лица подошедшего Дерри, но не смогла. В ночи видны были только его мерцающие холодным пламенем глаза.

– Не бойся, – ответил он где-то рядом. – Мы же с тобой. Осталось совсем чуть-чуть потерпеть, и все закончится. Большая часть пути пройдена, мы никому тебя не отдадим. Я тебе это обещаю.

– Я боюсь не совсем этого, – тихо начала Анет, тщательно подбирая слова. – Я знаю, что вы меня будете защищать до последнего. И неважно, о чем вы в этот момент будете думать: обо мне или о своем мире. Я боюсь, что не оправдаю ваших надежд, не смогу исполнить свое предназначение в этом мире. Дерри, я ведь ничего, ровным счетом ничего не понимаю из того, что должна сделать. И вряд ли Круг вечности решит эту проблему, я не знаю не только как победить Хакису, но и вообще что она такое. И вы мне в этом не поможете. Я знаю, что должна встретиться с ней один на один, когда вы не сумеете меня защитить. Перед троном Повелительницы тьмы ваша миссия закончится и начнется моя. Я боюсь, что не справлюсь, и она меня убьет. Я понимаю, что это непатриотично, но моя любимая «шкура» все равно для меня значит очень много.

– Не бойся. Я не оставлю тебя ни до трона Повелительницы тьмы, ни после. Клянусь, – тихо пообещал Дерри, сплетая пальцы рук в знак наемников, обозначающий верность нанимателю до смерти одного из них. Анет этого не видела. А если бы увидела, то все равно бы не поняла, что значит этот символ. Но после слов ксари как-то сразу стало легче на душе.

– Спасибо тебе, – поблагодарила она. – Я сделаю все от меня зависящее, чтобы довести это дело до конца. Ты знаешь, как-то совершенно незаметно этот мир стал частью меня, и его судьба теперь мне не безразлична. Там, на Земле, я буду очень скучать по Арм-Дамашу, – севшим голосом закончила Анет, пытаясь проглотить навернувшиеся на глаза слезы.

– Так оставайся, – чувствуя себя последней сволочью, осторожно произнес Дерри.

– Не могу, – покачала головой девушка, – там слишком много людей, которые меня любят и уже не ждут. Я жива и поэтому должна вернуться. Они не заслуживают страданий.

– А ты?

– А что я? – вздохнула девушка. – Там у меня дом, родители. А здесь? Здесь я никто.

Дерри замолчал. Он мог бы многое сказать Анет, но не стал. Любые слова либо еще больше погрузили бы его в пучину лжи, из которой он уже не надеялся выплыть, либо приоткрыли бы девушке истину, которая заключалась в том, что выбирать-то ей не приходится и хочет она или нет, ее дом теперь здесь. Анет, погруженная в свои мысли, тоже замолчала, но скоро слово за слово разговор возобновился, не касаясь уже никаких неприятных и сложных тем. Они вспоминали каждый свое детство, и девушка была почти счастлива, ненадолго забыв обо всех проблемах. Опомнились Дерри и Анет только тогда, когда рассвело и на крыльце избы появился заспанный и слегка встревоженный Стик. Увидев пропавших Анет и Дерри мирно общающимися на старом поваленном дереве, он недоуменно пожал плечами, и его лицо приобрело довольное выражение. Мысль о том, что эти двое как нельзя лучше подходят друг другу, прочно засела у него в голове, и он не собирался отступать от задуманного. В любом случае после того, как девушке станет известно о том, что она не сможет вернуться домой, на Арм-Дамаше ей нужен будет кто-то, кто будет о ней заботиться, хотя бы первое время. Так пусть это будет Дерри.

ГЛАВА 22

О том, что лучший не всегда сильнейший

Хакиса сидела на высоком резном стуле с подлокотниками из толстых костей гарпии, закрыв глаза. Бледные с синеватыми трупными пятнами руки держали идеально круглый и прозрачный, словно дождевая капля, природный кристалл. Для магических ритуалов годились только такие прозрачные шары, которые изредка появлялись в горах благодаря причудам природы. Будь в нем хоть один изъян, шар был бы бесполезным куском хрусталя, годным лишь для украшений, атак в нем сосредоточилась немалая сила. Устав ждать результата от своих подданных и наемников, Повелительница тьмы решила действовать сама. То, что она задумала, было рискованным и требующим концентрации всех сил, но оно того стоило.

На полу перед ведьмой горела начертанная пентаграмма – треугольники, образующие пятиконечную звезду. На острие каждого луча стояли тонкие длинные свечи, дающие больше удушливого дыма, чем света. В центре пентаграммы, одурманенная отваром из наркотических трав, лежала молодая девушка. Хакиса отложила в сторону свой кристалл и, шурша тяжелыми складками на длинном платье, шагнула вперед, начиная что-то заунывно петь. Повелительница тьмы двигалась медленно, не сбиваясь с определенного ритма шагов. В ее руках, поднятых на уровне груди, был зажат тонкий, напоминающий по форме язык пламени, жертвенный кинжал. Чернокнижница подошла вплотную к пентаграмме и запела в полный голос. Протяжные, каркающие звуки вырывались у нее из горла, складываясь в песню смерти, гипнотизирующую сознание, прекрасную и ужасную одновременно. С первыми звуками ее голоса воздух потяжелел, солнце заслонили тучи, которые сгущались плотнее с каждым словом. Хакиса пропела последний звук своей страшной, сводящей с ума песни и поднесла кинжал привставшей внутри пентаграммы девушке, которая, взглянув на Хакису пустыми глазами, послушно взяла в руки нож.