Заложник №1 - Ральф Альбертацци

Полковник Роберт Ли Линдгрен провел день, проверяя президентский самолет, команду и обслуживающий персонал. У них с женой Джинни были билеты на вечерний концерт в центр Кеннеди, но перед концертом они решили пообедать в любимом ресторанчике в Джорджтауне. Однако к половине пятого полковник понял, что не сумеет освободиться вовремя, и поэтому попросил свою секретаршу, штабного сержанта Карен Брайт, отменить заказ в ресторане, позвонить его жене и передать, что они увидятся прямо на концерте.

Никаких задержек или непредвиденных проблем больше не было, и в шесть часов Линдгрен распустил экипаж, с удовлетворением отметив, что все предварительные приготовления тщательно выполнены. Потом он еще полчаса сидел у себя в кабинете, еще раз все проверяя. Хотя это и был обычный полет из Вашингтона по стране, все должно было быть на высшем уровне. Самолет должен был вовремя взлететь и вовремя приземлиться, надо было быть готовым к небольшим задержкам со стороны президента и к тому, чтобы компенсировать эти задержки в ходе полета, не меняя самого расписания полета. День в Сан-Франциско был расписан буквально по минутам, однако, возможно, что им придется вылететь из Сан-Франциско позже запланированного времени. Но, во всяком случае, Линдгрен хотел быть уверенным, что задержка не произойдет по его вине.

В дверь кабинета постучали.

– Постарайтесь не опоздать на концерт, сэр, – сказала сержант Брайт. – Заказать вам столик в ресторане после концерта?

– Спасибо, Карен. Закажите столик в «Харбор Лайт», а потом идите домой. Увидимся с вами завтра рано утром.

В половине седьмого Линдгрену удалось убедить себя, что выполнено все необходимое, и он неохотно покинул свой кабинет. В служебном помещении напротив базы ВВС Эндрюс, где его ждала Джинни, Линдгрен переоделся в штатское. Они сели в машину и припарковались возле центра Кеннеди около восьми. Через несколько минут они уже заняли свои места в зале.

– Ты всегда все рассчитываешь до минуты, – прошептала Джинни, когда начал гаснуть свет.

Линдгрен улыбнулся – это было правдой. Когда он уйдет в отставку, то будет для разнообразия специально опаздывать.

После концерта они пошли в ресторан, где Джинни заказала фаршированную рыбу и крабов, а Линдгрен – стейк. Джинни рассмеялась.

– А вот здесь тебе не следует заказывать стейк, – сказала она.

– О, у нас очень хорошие стейки, – заметил официант. – Многие заказывают и остаются довольны.

– Нет, – продолжала настаивать на своем Джинни. – Ради стейка не следовало сюда приходить, это просто глупо.

Полковник засмеялся и изменил свой заказ на фаршированную рыбу и крабов.

В арендованном ангаре на частном аэродроме Эрвью, штат Канзас, Мохаммед Асри стоял на небольшой лестнице, прислоненной к блестящему синему фюзеляжу истребителя «Пантера». В руках у него была банка с краской и маленькая кисть, периодически он отклонялся, оценивая свою работу. Аккуратно обмакнув кисть в краску, он твердой рукой нарисовал на фюзеляже истребителя военные опознавательные знаки ВВС Сирии.

– Извините за беспокойство, – сказал Тед Уиттл. – Надеюсь, что не разбудил вас.

– Нет, – ответил Вертер, перекладывая телефонную трубку в другую руку. – Я лежу и просматриваю кое-какие отчеты. У тебя что-то есть?

– Возможно. Помните, вы советовали поискать бывших сослуживцев Харди среди пилотов президентского вертолета?

Вертер мгновенно сел на кровати.

– Только не…

– Не волнуйтесь, дело совсем в другом. Мы выяснили, что, когда Харди сбили во Вьетнаме, его старый друг, который летал на спасательном вертолете, пытался вывезти его из джунглей. Есть сведения, что после Вьетнама они оба были замешаны в контрабанде наркотиков. Их не арестовывали, но такие слухи ходили. Мы попытались разыскать этого сослуживца по имени Фред Мейсон, но он тоже исчез. Однако у него есть сестра, которая живет в Шарлотсвилле, штат Вирджиния. Завтра прямо с утра поговорим с ней.

– Прямо сейчас, – приказал Вертер. – Поговорите с ней прямо сейчас. Среди ночи люди более разговорчивы.

– Извините, шеф, но я уже выяснил, что сегодня на Шарлотсвилл уже не будет ни самолетов, ни поездов, ни автобусов. А если мы будем всю ночь ехать туда на машине, то все равно не доберемся раньше, чем прилетает первый утренний рейс. Можно, конечно, позвонить в местную полицию и попросить их поговорить с ней, но…

– Нет, лучше сделать это самим. – От местной полиции нужна будет только информация. Черт побери, иногда создается впечатление, что все сговорились действовать против тебя. – Ладно, тогда вылетайте утром. Держите меня в курсе.

В шесть утра президент проснулся. Повара уже были наготове, ожидая его заказа на завтрак.

Полковник Линдгрен хорошо спал после концерта и ужина. В половине шестого он проснулся без будильника и к шести был уже выбрит и одет. Наклонившись к спящей жене, он на прощание поцеловал ее, потом выпил стакан апельсинового сока и кофе. Позавтракать ему предстояло уже во время полета.

Спящая жена не почувствовала его поцелуй, ей снилось, что она беременна.

В хижине на краю аэродрома во Флориде Фредди Мейсон спал сном младенца. В Калифорнии было три часа утра, и Харди тоже наконец заснул.

63

В семь часов утра Джинни Линдгрен внезапно проснулась, приснившаяся беременность перешла в боль в животе. Она встала и прошла в ванную.

Полковник Линдгрен в это время обговаривал детали полета с Питом Джонсоном, командиром резервного самолета. Резервный самолет был точной копией президентского «Боинга» и мог в любую минуту заменить основной самолет в случае каких-нибудь неисправностей. Если с основным самолетом все было в порядке, а так всегда и было, резервный самолет обычно перевозил президентскую свиту, репортеров, не попавших в основной самолет, сотрудников службы безопасности и чиновников из госдепартамента. Чтобы не возникло никаких недоразумений, резервный самолет должен был вылететь в Сан-Франциско через полчаса после основного и приземлиться, соответственно, на полчаса позже.

Линдгрен и Джонсон обговорили полетный план и отправились проверять свои машины. Все уже было проверено специалистами, но пилот отвечал за все, и Линдгрен с Джонсоном не могли быть спокойны, пока лично не осмотрели самолеты.

Все мысли Линдгрена были сосредоточены на проверке, и он даже не обратил внимания, что поглаживает рукой живот.

В восемь часов на борт самолета прибыл президент с сопровождающими лицами, двери закрылись, и двигатели заработали. Линдгрен проверил по списку экипаж и включил радиостанцию.

– Диспетчерская Эндрюс, я борт номер один, прошу разрешения на взлет.

– Вас понял, борт номер один, вылет разрешаю. До дальнейших указаний ваш эшелон три тысячи. Код ответчика пять два шесть два. После взлета связывайтесь с диспетчером по вылету на частоте 127,5.

– Вас понял, взлет разрешен, эшелон три тысячи, связь с диспетчером по вылету на частоте 127,5. Код ответчика пять два шесть два, – повторил Линдгрен.

В заднем отсеке самолета стюардессы готовили завтрак, колеса самолета начали вращаться так мягко, что никто не обратил на это внимания. Президент совещался со своим штабом в зале заседаний, обсуждая намеченные на сегодняшний день мероприятия.

– Диспетчерская Эндрюс, – вызвал по радио Линдгрен. – Я борт номер один, занял тридцать пятую взлетную полосу, готов к взлету.

– Вас понял, борт номер один, взлет разрешен, после взлета связывайтесь с диспетчером по вылету на частоте 127,5.

Линдгрен автоматически посмотрел влево, сначала на взлетную полосу, потом на небо, а второй пилот в это время взглянул на правую сторону. Линдгрен дал газ, направляя нос самолета точно вдоль центральной линии взлетной полосы. Бросив последний взгляд вокруг, Линдгрен дал полный газ.

– Борт номер один пошел на взлет, – сообщил он по радио на вышку и переключил частоту. – Диспетчер по вылету, я борт номер один, работаю с вами на частоте 127,5, код ответчика пять два шесть два.

– Вас понял, борт номер один, вижу вас на радаре, – раздался ответ в тот момент, когда самолет стал невесомым и поднялся в воздух. – Держите курс по взлету, набирайте эшелон пять тысяч.

Несколько минут радио молчало, и экипаж сосредоточил все внимание на приборах. Взлет и посадка – самые опасные этапы любого полета, это именно те моменты, когда внезапный выход из строя какого-нибудь оборудования может обернуться катастрофой.

Взлет прошел благополучно, и самолет продолжал свой полет. Стрелка указателя высоты миновала отметку три тысячи, и Линдгрен снова включил радио.

– Диспетчерская Эндрюс, я борт номер один, ухожу с трех тысяч на пять.