Расология - Владимир Авдеев

Как удалось Н. П. Дубинину заглянуть в будущее и констатировать завершение видовой, а, следовательно, и расовой эволюции человечества, он нигде естественно не объясняет. Причем даже марксистская диалектика противоречит этому его утверждению. Далее ученый пишет: 'Вначале расы у людей имели такое же значение, какое и у животных'. Однако вот 'смылись' они или 'снялись' далее, как у Ярхо, он говорить уже не рискует. Молчит и все.

Школьнику очевидно, что коммунистический режим так и не смог создать мало-мальски вразумительную теорию антропогенеза, и, как следствие, разрешить расовую проблему. Таких примеров, грешащих против всех законов логики, можно почерпнуть в трудах советской академической науки сколько угодно.

Однако все же по мере ослабления идеологического прессинга положение стало исправляться, вновь благодаря титаническим усилиям подвижников-одиночек: Н. Н. Чебоксарова, Г. Ф. Дебеца, В. П. Алексеева, Т. И. Алексеевой, Г. Л. Хить, А. А. Зубова, В. Е. Дерябина, А. Л. Пурунджана, А. Г. Козинцева. Работы В. В. Бунака, за исключением одной единственной нами цитированной, так же составляют золотой фонд отечественной расологии.

2. Эволюционная устойчивость расовых признаков

Парадокс положения, тем не менее, заключается в том, что, едва оправившись от диктата советской лысенковщины, русская антропология была вынуждена столкнуться уже с лысенковщиной западно-либеральной, в первую очередь в американской популяционной генетике, также объявившей, что рас нет.

С подлинно русским терпением и подвижническим благоразумием был дан убедительный ответ внукам и правнукам все тех же местечковых портных и шинкарей, очередной раз сменивших черту оседлости своих убеждений.

Коллективный сборник авторов 'Современные проблемы и новые методы в антропологии' (Ленинград, 1980) по праву старшинства открыл В. П. Алексеев своей программной статьей 'Проблема расы в современной антропологии'. Анализируя взаимосвязь последних достижений науки с общественным мнением, он подчеркивал: 'Научный интерес к проблеме расы у человека в первую очередь обусловлен существенным расширением выбора признаков, главным образом морфологических, с помощью которых выделялись и характеризовались расы. Интенсивные исследования последних десятилетий выявили в морфологии человеческого тела новые обширные совокупности признаков, которые с большим или меньшим успехом стали привлекаться для выделения и описания расовых вариантов различного уровня'.

Прогресс науки в области увеличения количества и качества расоразграничительных признаков вызвал обоснованную критику В. П. Алексеевым вульгарного генетицизма: 'Нигилизм в оценке расового уровня групповой изменчивости, в сущности говоря, представляет собою шаг назад, как попытка полностью игнорировать очевидные различия между географическими группами человечества'. Популяционная генетика попыталась в духе советской приказной антропологии 'снять проблему расы', но она вновь упорно не пожелала 'сниматься' и 'смываться'. 'Некоторые признаки повторяются практически у всех без исключения представителей больших рас и, следовательно, во многих случаях определение расового типа возможно и у индивидуума'. Автор работы справедливо заостряет внимание на том, что сторонники популяционного подхода сознательно выводят проблему расовых различий за рамки исследований, ввиду слабой изученности генетической природы морфологических признаков. Объявляется, что различия между расами — это различия фенотипические, и нет нужды придавать им генетическое значение. Спекулятивная подмена налицо; и это не может быть скрыто от проницательных глаз добросовестного ученого, в связи с чем В. П. Алексеев пишет: 'Для современных работ популяционного направления характерны отсутствие каких-либо упоминаний о расах, усложненный математический аппарат, излишнее доверие к результатам математического анализа и все то же гипертрофированное внимание к популяционному уровню изменчивости'. Интерес представляет данный далее обзор систематизаций популяционистов, исключивших из разряда признаков даже пигментацию кожи людей разных рас.

Автор разъясняет, что эта паранаучная спекуляция, созданная методами математической абстракции, преподносится западными популяционистами как передовая демократическая наука. Наконец, наносится удар по теории ламаркизма и всем иным концепциям теории среды: 'Независимость вариаций расовых признаков от среды, пусть неполная, также говорит об их наследственной обусловленности'. Расовые признаки неадаптивны, именно поэтому они называются расовыми, то есть генетическими, а не фенотипическими. Вывод в статье прост и убедителен: 'Расоведение нуждается в новой теории, включающей положительные стороны популяционных разработок, освобожденной от нигилизма по отношению к расовому уровню изменчивости'.

В следующей статье сборника 'Концепция общего сходства в антропологии' А. Г. Козинцев подвергает сомнению концепцию уставного моногенизма: 'Если же говорить о подвидовом уровне, то часто пути эволюции напоминают не древо с расходящимися ветвями, а сеть'. В связи с чем и предполагается в целях достоверности строить расовые классификации не по отдельным признакам, а по их комплексам, а количественные итоговые различия оценивать с помощью специального 'коэффициента общего различия' (КОР).

Далее автор этой статьи мудро размышляет в духе классического постулата логики, называемого 'бритвой Вильяма Оккама', который гласит: 'Сущности не следует умножать сверх необходимости'. Именно этой 'бритвой логики' А. Г. Козинцев отсекает умственные излишества тех, кто говорит о чрезмерной сложности оценки расовых различий: 'Легко установить, что общее сходство между китайцами и корейцами больше, чем между каждой из этих групп и бушменами. Но совершенно бессмысленно выяснять, к какому из двух монголоидных типов бушмены ближе. Сколько бы признаков мы ни привлекали, этот вопрос окажется неразрешимым просто потому, что он лишен смысла'.

Другой мэтр логики сэр Вильям Гамильтон в сходной форме излагал ту же мысль: 'Не должно допускать ни большего количества, ни большей сложности причин, чем это необходимо для того, чтобы дать отчет о явлениях'. И отечественный антрополог А. Г. Козинцев в точном соответствии с этим правилом логики делает вывод: 'Не стоит придавать особого значения тому, что по сумме признаков грузины могут оказаться 'менее европеоидными', чем армяне, а латыши — 'более монголоидными', чем эстонцы. Этногенетические выводы, основанные на таких сопоставлениях, будут не намного надежнее, чем теории 'типологистов', относящих людей в однородных популяциях к разным расам'.

В следующей статье сборника, посвященной вопросам расовой краниологии: 'Мировое распределение затылочно-теменного указателя' Ю. Д. Беневоленская сопоставляет среднее значение этого показателя для основных рас:

европеоиды — 91,6

монголоиды — 96,6

негроиды — 87,3.

Вывод автора однозначен и убедителен: 'Три расовых комплекса вполне отчетливо отделяются один от другого. Затылочно-теменной указатель работает в очень крупных ареалах, дифференцирует большие расы'.

Приводимая далее корреляция между затылочно-теменным и высотно-продольным указателями также свидетельствует в пользу расовых различий:

у европеоидов — 0, 738

у монголоидов — 0,581

у негроидов — 0, 706.

Существует расхожее, ничем не подкрепляемое мнение, что европеоиды антропологически ближе к монголоидам, чем к негроидам, но именно этот показатель наглядно показывает всю глубину различия между первыми и вторыми — 27 %. Много это или мало — пусть решают певцы элегии о видовом единстве человека. 'Европеоидные серии обнаруживают меньшую дисперсность, чем монголоидные, и более тесную межгрупповую связь с высотно-продольным указателем'. В целом это говорит о том, что в расовом отношении монголоиды менее однородны, чем европеоиды.

А теперь, уважаемый читатель, вспомните, сколько раз Вам приходилось в гуманитарной литературе встречать утверждения либеральных обществоведов о том, что белая раса чрезвычайно смешана, и мнение это всегда дается как нечто само собою разумеющееся и не требующее доказательств.

В следующей статье 'К таксономической оценке уровней дифференциации по признакам дерматоглифики' Г. Л. Хить, одна из ведущих отечественных авторов в области определения расовых признаков по отпечаткам пальцев, также свидетельствует, что усредненное генетическое расстояние между европеоидами и монголоидами составляет 21 %, что является свидетельством устойчивых расовых различий.

Еще один заслуживающий внимания тематический сборник 'Историческая динамика расовой и этнической дифференциации населения Азии' (М., 1987), по сути продолжает ту же генеральную линию отечественной антропологии последних лет, освободившейся наконец-то от опеки политической догматики.