Телепортация - Марк Арен

class="v">Взглянуть насквозь и за секунды

Нарисовать портрет занудный —

Для них был Стас и стар, и скучен —

Мне ж поручили все озвучить.

Он никакой – вердикт Кристины,

Нелепый, есть от мистер Бина в нем что-то,

Может быть, очки?

Напоминает он кого-то…

Да нет, не Бин, а Гарри Поттер

(Но только двадцать лет спустя).

Зачем тебе такой мужчина?

Он несуразный для тебя,

И, разложив его по полкам,

Подруги Стаса окрестили

В такое сказочное имя.

Стас жил на верхнем этаже

В заоблачно высокой башне.

Из панорманых витражей

Москва ему казалось краше

Всех первых мировых столиц.

Когда звучал в квартире Prince,

Под вечер, за стаканом виски,

Он к стеклам приближался близко

И опрокидывался взглядом

На набережную. C нею рядом

Большим сияющим пятном

Сверкал на Стаса Белый дом,

Футуристичекое сити

И ламп бесчисленные нити,

И МГУ, и Кремль, и храм

Спасителя – такой экран,

Лишь небожителям он дан!

Итак, как славный мой Онегин,

Герой наш был довольно предан

Укладу аристократичной жизни.

Внести уют в квартиру призван

Был архитектор из Тосканы,

Тот многоярусно и странно

Скрестил барокко и Восток —

На слух, о да, культурный шок.

Но все в итоге оказалось

Достойным индивидуальность

Героя нашего дополнить,

Деталей всех сейчас не вспомнить.

Роскошный авторский проект,

Все гармонично. Даже плед

Из кашемира под камин

Был куплен темно-голубым,

Фарфор немецкий, ой, а двери!

И весь фотоархив Pirelli!

Москва, в тебе так много одиноких

И беспризорных женских душ.

Ну и зачем нам нужен муж?

Толкуют в обществе подруги,

Сегодня ж двадцать первый век,

Мы наконец пришли к свободе!

А это значит, человек,

Мужчина ль, женщина ль – неважно,

Имеет право выбирать

Себе в попутчики хоть пять!

Ведь моногамия не в моде.

Но по Венериной природе,

Влюбляясь, леди забывают

Все мысли, сказанные ранее,

И шарм случайных приключений

Сгоняют на последний ряд —

Теперь для них важней в сто крат

Фундамент прочных отношений.

Зачем им свет? Ведь знаю я,

У них есть собственное солнце —

Двухгодовалое дитя,

Оно растет, поет, смеется,

Не видят мамы – им известны

Занятий ряд поинтересней:

С утра салоны красоты,

Пилатес с йогой до полудня,

Затем с подругой в Prado людном

Час с лишним праздной болтовни,

Там уж гляди – пора домой

До пробок, чтоб к пяти покой

Заслуженный себе позволить.

Прислугам знак – не беспокоить

Ни телефоном, ни детьми,

Ей нужно выспаться – к семи

Проснуться и опять начать

Себя куда-то наряжать.

Вот из роскошной гардеробной,

Блистая красотой холодной,

Выходит светская жена.

По совместительству она

Еще и мама молодая,

Но мама, ночью отдыхая,

Дитя вверяет гувернанткам

И не считает недостатком,

Что из-за новой вечеринки

Ребенка няня-филиппинка

На иностранном языке

О заколдованной реке

Баюкает под колыбельню

Из ночи в ночь еженедельно,

А там и месяцы-года…

Пройдет детсадовское время,

Начнутся колледжи-лицеи,

Ребенка переселят в Лондон

Или в швейцарский пансионный

Какой-нибудь закрытый клуб.

Не за горами институт —

Калифорнийский или Оксфорд.

Вернется юношей он взрослым,

Обученный от «а» до «я»,

Но так и не узнав себя.

В семье, оставленной когда-то,

Возросший без сестры и брата

И нежной маминой любви.

Он мстить всем женщинам земли

Начнет, сердца ломая c кровью,

Что значит – в детстве не любим.

Надеясь сделать маме больно.

А может, сложится иначе