Седьмая — для тайны - Виктория Холт

— Вы, кажется, не очень высокого мнения о миссии? — спросила я.

— Полагаю, там все в порядке, но обращать язычников очень тяжелое занятие, если, конечно, язычники сами этого не хотят!

— А эти не хотят?

Отец пожал плечами.

— Думаю, они довольны своей жизнью. Это легко, когда духи благоволят к ним и они всегда могут задобрить их какой-нибудь небольшой жертвой! Они не понимают, что значит «Возлюби ближнего своего». Они заботятся только о себе. Им некогда тратить время на своих ближних.

— Люк очень хороший человек, — сказала я.

— Мы называем его Сент-Люк, — добавила Тамарикс.

Отец улыбнулся.

— Да, — согласился он. — Вокруг него какая-то мягкая аура. Надеюсь, он будет здесь частым гостем!

Карла показала нам наши комнаты, расположенные рядом. Вся обстановка была из легкого дерева. На деревянных полах лежали ковры, а окна затянуты сетками. В каждой комнате стоял умывальник с кувшином. Позже я узнала, что воду берут из колодца вблизи дома. Условия были не лучше, чем в отеле на Като-Като. Принимая во внимание обстоятельства, я поняла, что для нашего комфорта было сделано все возможное.

Больше всего мне хотелось побеседовать с отцом наедине. Тамарикс, кажется, поняла это и после обеда, который подавался под наблюдением Карлы, сославшись на усталость, попросила разрешения отправиться в свою комнату отдохнуть.

Отец отвел меня в свою комнату, в которой я впервые увидела его.

— Это мой кабинет. Я провожу здесь много времени. Карла говорит, что ты немного озадачена, и я должен тебе все объяснить.

— Кто такая Карла?

— Это ее дом. Она дочь англичанина и туземки. Ее отец приехал сюда и основал большую плантацию кокосовых пальм. Он не был женат на ее матери, но очень заботился о Карле. Она очень умная женщина. К тому же привлекательная. Она действительно необыкновенный человек! Я знал, что вы сразу же понравитесь друг другу. После смерти ее отца, Дона Марлинга, ей достался этот дом, плантация и приличное состояние. Она хозяйка этого дома.

— И вы живете с ней в одном доме?

Он улыбнулся.

— Мы очень дружны. Она привезла меня сюда, когда… — он дотронулся до глаз, — когда это случилось со мной.

— Тетушка Софи рассказывала мне о вас. Она ни слова не сказала о том, что вы ослепли…

— Она не знает. Я ей не писал об этом.

— Но вы ей писали! Я думала, что вы в Египте, пока не поехала к вам!

— Я и был в Египте. Одно время, как ты знаешь, служил в армии… А потом уехал. Занимался многими делами здесь… и в других местах. Теперь все в прошлом. Нет никакого смысла рассказывать о растраченной молодости…

— Так вы считаете, она была зря прожита?

— Нет. Я наслаждался ею, так как же это могло быть зря? Я придерживался скорее общепринятых взглядов на жизнь, а не своих собственных!

— Я хочу побольше о вас узнать. Все эти годы я знала, что у меня есть отец, но я никогда вас не видела… Я мало знала вас, пока тетушка Софи не рассказала мне немного.

— Ты не должна верить ей. Она всегда была слишком снисходительна ко мне!

— Она всегда говорила о вас с большой теплотой и любила вас!

— Я тоже любил ее. Она держала меня в курсе всех твоих успехов. Я был очень рад, когда ты переехала жить к ней.

— Для меня это просто замечательно!

— Мне всегда приятно думать, что вы вместе и утешаете друг друга. Софи прекрасно умела утешать… всегда.

В его словах почувствовалась нотка сожаления, и мне захотелось поподробнее расспросить его об их отношениях. Я знала, что она любила его. Вероятно, и он ее тоже. Мне нужно было еще многое узнать, но не все сразу, это я понимала.

— Расскажите подробнее о Карле, — попросила я. — Итак, это ее дом и мы ее гости?

— Я тоже здесь живу!

— Как ее гость?

— Не совсем. — После недолгого молчания он продолжал:

— Ты, наверное, слышала о моей беспорядочной жизни? Мы расстались с твоей матерью, и ты знаешь почему.

— Вы не были счастливы вместе!

— Она счастливо избавилась от меня. Мы никогда бы не стали по-настоящему близки. Ты, вероятно, слышала о том, что я никогда не был святым… ничего похожего на твоего Люка. Боюсь, что я слишком сильно отличаюсь от него, а с таким человеком, как я… всегда складываются довольно сложные отношения…

— А с Карлой?

— Мы ведем общее хозяйство, — уклончиво ответил он.

— Но вы могли бы пожениться… или нет?

— В общем, да. Я сейчас свободен. Она была замужем… но на ней женились из-за денег, полагаю. Может быть, я не совсем прав, но думаю, что именно это было главной причиной. Ее муж мог полностью обобрать ее, но ему это не удалось, потому что она умная, деловая женщина. Он умер. Да, мы могли бы пожениться, но… здесь же не английская деревня, где соседи зорко следят за соблюдением внешних приличий! Карла и не думает о браке, да и я тоже. Это никак не мешает нам наслаждаться обществом друг друга. Ну что, доченька, ты не шокирована?

— Не думаю. Я догадалась об этом. Она очень добрый человек!

— Она интересная. Полутуземка, полуанглосаксонка. Это любопытное сочетание. Я познакомился с ней в Египте. Она путешествовала. Мне понравились ее свежесть, искренность и веселый характер. Жить сегодняшним днем — вот ее правило, и мое, думаю, тоже. Мы сблизились в Египте, и, когда со мной произошло это несчастье, она ухаживала за мной. Я тогда был в очень подавленном состоянии, так как боялся своей слепоты, дорогая моя Фредерика, как не боялся ничего в жизни. Я дошел до того, что начал молиться:

«Господи, оставь мне глаза и возьми все остальное!» Господь не услышал мою молитву, но дал мне Карлу!

Отец на мгновение крепко схватил меня за руку и продолжал:

— Карла удивительна! Она прирожденная мать. И почему у таких женщин нет детей? Она была все время со мной" когда я уже совсем отчаялся, и стала для меня самым главным на свете! Карла привезла меня сюда, в свой дом, оставленный ей любящим отцом. По местным понятиям она богата: у нее тысячи высокоплодородных кокосовых пальм. Она деловая женщина и ведет дела плантации не хуже любого мужчины, а за мной ухаживает, как настоящая мать.

Так что, кроме кокосовых орехов, Карла имеет мою вечную благодарность. Фредерика, я бы не вынес своей слепоты, если бы не она! Я сказала:

— Тетушка Софи тоже заботилась бы о вас! Вы могли вернуться к нам!

Отец отрицательно покачал головой.

— Нет, — ответил он. — Я знаю, что она заботилась бы обо мне, но я не мог вернуться к ней! Иногда у меня мелькала такая мысль… до того как я начал слепнуть. Видишь ли, прежде всего…

— Я знаю. Она рассказала мне. Она думала, что вы женитесь на ней, а вы женились на маме!

— Ну вот видишь…

— Она бы поняла…