А я верну тебе свободу - Мария Жукова-Гладкова

Прошло примерно полчаса. Мы посмотрели друг на друга. Скоро должна спуститься ночь.

Пожалуй, пора возвращаться домой…

— А я так хотела в Перу слетать, — вздохнула Татьяна. — А Ольга Петровна в Мексику.

Теперь все накрывается. Жаль.

Мы горестно вздохнули и повернули назад, тоже на четвереньках. Метрах в пяти от места, где мы начали поиски, ощупывая мох, значительно левее, я вдруг заметила некий холмик, не покрытый мхом. Дотронулась до Татьяниной руки и кивнула на него. Мы тут же рванули туда.

И поняли: холмик — это муравейник, просто в спускающейся темноте, в гуще леса я не смогла сразу понять, что это.

— Ну не в муравейник же лезть… — Прошептала Татьяна. — Ну не мог он…

Я тем временем извлекла из сумки фонарик, прихваченный с собой на всякий случай, и, усевшись на корточки спиной к дороге, чтобы закрывать собой свет фонарика, направила луч на горку копошащихся муравьев.

И тут же увидела обшитый черный кожей уголок, торчащий справа.

Жестом подозвала Татьяну. Она уставилась на этот уголок, словно увидела восьмое чудо света. Потом повернулась ко мне.

— Как он его туда запихал? Он что, этот муравейник приподнимал?

— Не знаю. Надо будет спросить.

Я сама не представляла, как кейс мог оказаться под муравьиной кучей. Как это можно было осуществить практически? Стала вспоминать все, что когда-либо читала о муравьях. Муравейник ведь должен состоять из наземной и подземной частей, причем собственно муравьиное гнездо находится под землей. Но ведь до него еще надо добраться. Муравьи же кусаются, и больно. Тут я заметила несколько особо ретивых особей, ухе ползающих у меня по кроссовкам и взбирающихся по джинсам. Быстро их скинула.

— Слушай, а может, он просто взял и подсунул кейс под муравейник? предположила Татьяна. — Ну так — одним сильным движением руки? Он же не предполагал, что народ тут будет шастать толпами и выглядывать, что лежит под кучей? Или муравьи на него сами переползли?

Я кивнула в задумчивости. Меня вообще-то сейчас беспокоили другие мысли. У Сереги был совсем другой кейс — большой и металлический. С ним он не расставался ни на минуту, выносил с собой из номера, чтобы не оставлять со мной, и, выйдя из леса, держал его в руке.

И ехал с ним до Питера. А этот — черный кожаный. Мог он засунуть один в другой? А если ради этого и таскался с большим?

Но сейчас следовало думать о том, как вытащить то, что лежало под муравейником.

— Тань, ты перчатки не подумала взять?

— Подумала, — кивнула Татьяна. — Я предусмотрительная.

И извлекла из сумки две кожаные перчатки, которые и натянула себе на руки, вручив мне сумку с Сарой и Барсиком. Пробормотав «Ну, с Богом», Татьяна схватилась за край и потянула кейс на себя. Я светила ей фонариком. Какое-то время ушло на сбрасывание муравьев, носящихся по кожаной поверхности. И сколько еще их могло залезть внутрь…

— Слушай, а муравьи баксы едят? — взглянула на меня Татьяна.

— Откроем — посмотрим.

В потревоженном муравейнике началась паника. Он, казалось, двигался и ходил ходуном.

Татьяна, вроде бы сбросив всех муравьев схожи, щелчком скинула нескольких со своих и моих джинсов и первой направилась к шоссе, держа кейс в руке. Я следовала сзади с сумками.

Моя машина стояла на месте, никого не заинтересовав. Да и кому нужна «шестерка»? По этой трассе регулярно проносятся автомобили, во много раз превышающие по цене мою верную «девочку».

Кейс мы бросили в багажник под запаску, прикрыв проглядывающие части ветошью, туда же поставили мою спортивную сумку. Татьяна взяла своих любимцев с собой в салон. Я села за руль и рванула с места. Хотелось побыстрее добраться до родной квартиры. И, конечно, посмотреть, как выглядят два миллиона долларов.

— Слушай, — вдруг сказала Татьяна, — а два миллиона баксов поместились бы в таком небольшом чемоданчике? Я где-то читала, что в кейс входит миллион. Это стодолларовыми купюрами. Так два уместились бы?

— Не могу сказать, — рассмеялась я. — Мне никогда не доводилось паковать баксы в таком количестве. Но дома посмотрим. Как раз узнаем точно.

Но Татьяна не могла успокоиться и прикидывала, сколько должно быть пачек, руками демонстрировала мне длину доллара, показывала, как их можно было уложить в кейс.

— Нет, Юлька, нет там двух лимонов.

— Потерпи до дома, а? Мне тоже любопытно. Но не здесь же останавливаться?

И тут я заметила, что за нами неотступно следует огромный черный джип. В нем, насколько я могла судить, сидели двое лиц вполне определенной наружности. Идущая вперед машина — БМВ — стала замедлять ход. Я попыталась перестроиться в соседний ряд и пойти на обгон БМВ, но не тут-то было. Из-за первого джипа вылетел еще один и всеми своими действиями показал, что мне следует переходить не в левый ряд, а сдвигаться на обочину. Три машины упрямо брали меня в «коробочку». Скорость падала. Только этого еще не хватало… Заболтались мы с Татьяной…

— Юлька, они хотят отнять наши баксы! — взвыла Татьяна. — Юлька, я хочу в Перу!

Я же думала о том, удастся ли нам сегодня вернуться в родные квартиры… и вообще удастся ли в них вернуться… Какого черта нас сюда понесло?

Я остановилась. Молодцы посыпали из машин как тараканы и быстро распахнули дверцы нашей машины. В висок уперся холодный предмет, происхождение которого мне не требовалось объяснять.

— Спокойно вылезаем и садимся в машину, — молвил до боли знакомый тип с оттопыренными ушами.

— Мы и так в машине, — подала голос Татьяна, пытавшаяся держаться молодцом. Рассчитывает, что кто-то остановится нас спасать? Жди больше. Все, наоборот, тут же увеличат скорость, — Нет, красотки, — покачал головой Лопоухий и хохотнул. — Вы не в машине. Вы — в «Жигулях».

Окружающее мою «шестерку» стадо заржало.

— Так, девочки, у нас мало времени. Быстренько выходим. Нам приказано избегать насилия. Поэтому обижать вас не будем. Пока шеф не велит. Видите, какие мы культурные? Юленька, отметь, пожалуйста, в следующей статье о повышении культурного уровня всех слоев населения в Санкт-Петербурге. И нашу вежливость.

Я помню: в Москве могут не предложить сесть.

У нас же вы будете обеспечены стульями. Итак?

Холодное дуло все еще касалось моего виска, еще одно — Татьяниного. Нет, это, конечно, не насилие, это вежливый разговор в стиле новой России. Вежливо сесть предлагают — с дулом у виска.

— Машину, пожалуйста, не бросайте тут, — проблеяла я. — То есть «Жигули».

— А куда нам ее девать? — удивился парень, державший пистолет у моего виска.

— Перегнать туда, куда нас повезете, — предложила я. — Или нас переместить на заднее сиденье, а самим сесть за руль. Или перегнать к моему дому. Ваши предшественники делали именно так.

Стадо опять заржало, потом вспомнило, что ведено с нами обходиться культурно и выполнять маленькие прихоти. Это радовало. Правда, больше всего радовало упоминание моей следующей статьи. Вселяло надежду.

— Так, подругу в джип, — принял решение Лопоухий. — Юля — назад. Сама. Кактус — с ней рядом. Змей — за руль.

После того, как размещение по автомобилям произошло в соответствии с указаниями Лопоухого, мы опять тронулись с места. Вернее, рванули. Из моих бедных «Жигулей» выжимали все, на что они были способны. Иначе как угонишься за новенькими джипами и БМВ? Бойцы, сидящие рядом, молчали. Я тоже не пыталась брать у них интервью. Однако решила, что в каждой ситуации следует находить свои светлые стороны. А в этой — гордиться, что против нас с Татьяной послали такую ораву. Или это не для нас? Это, так сказать, инкассаторы, охраняющие два миллиона баксов? Я была почти уверена, что гонялись за ними. Но как нас выследили?

Кавалькада притормозила у одного из особняков в Репине. Мне вежливо предложили выйти, даже придержали дверцу, после чего сами открыли багажник и извлекли оттуда только кейс, моя сумка никого не заинтересовала. Татьяна же вышла из джипа со своей, прижимая ее к груди. Нас повели в дом. То есть дворец.

В нем нас ждал господин Сухоруков собственной персоной.

Глава 28

— Как доехали? — спросил он с улыбкой удава, правда, после того, как предложил сесть (чтобы Юленька потом не писала о том, что питерские банкиры не находят для гостей стульев, подобно московским издателям).

Мы поблагодарили, отметив вежливость его подчиненных и исключительно культурное обхождение, даже в прижимании дула к виску.

— Все ребята у меня питерские, в крайнем случае — область, — сообщил Сизо. — Москвичей не держим. Сибиряки, правда, есть, но вы их не видели.

— В Сибири классные мужики, — не сговариваясь, сказали мы хором с Татьяной.

Банкир посмотрел на нас как-то странно, потом пообещал познакомить если будет желание. В этот момент в дверь комнаты, где нас принимали, вежливо постучали. Затем появился Лопоухий, держа в руках кейс. Сухоруков вопросительно посмотрел на него.