Троянская лошадка - Андрей Дышев

– В медицинский пункт давай! – крикнул я.

– Что?! Какой еще медицинский пункт? Тебя ранило?

Морфичев обеими руками вращал руль, навалившись на него грудью. В утробе машины пахло гарью, смазкой. Раскачивались ручки перископов и крепежные ремни. Я тер глаза. Мне казалось, что в лицо бросили горсть песка.

– Надо забрать Марго!

– Кирилл, у нас нет времени!

– Ее нельзя здесь оставлять!

Морфичев выругался, но все же круто вывернул руль и дал газу. Я повалился на ящики с пулеметными лентами и едва не снес головой ручку вращения башни. Когда добрался до переднего сиденья и посмотрел через бронированное окошко, бронетранспортер уже мчался по дороге между рядов колючей проволоки и глухих заборов. На каждом ухабе его подбрасывало, и с грохотом подпрыгивали ящики, инструменты, каски, валяющиеся повсюду… Не притормаживая, Морфичев съехал с дороги и разнес в щепки деревянную ограду, придавил кусты, ломая их многотонной тяжестью колес, и остановился у мутного окошка медицинского пункта. Я выскочил на броню, прыгнул на горячий передок и выбил окно ногой. Согнувшись в три погибели, забрался внутрь дома. Запах карболки, пожелтевшие стены, койки…

– Марго!

У меня екнуло сердце – в первое мгновение мне показалось, что девушки здесь нет. Но тотчас скрипнула ржавая панцирная сетка, взметнулось рваное одеяло, и Марго растерянными глазами уставилась на меня.

– Кирюша! – восторженно завопила она, вскакивая с койки, кинулась на меня, схватила за уши и принялась покрывать мое лицо поцелуями. – Как хорошо, что ты пришел! А мне было так тоскливо, так одиноко, что я даже плакала!

Я схватил ее на руки и поставил на подоконник.

– Быстро в окно!

Бронетранспортер нетерпеливо выл мотором, словно аварийная сирена ему подвывал сигнал. Марго прямо с подоконника прыгнула на броню.

– Как здорово! Что ты затеял? А я думала, что все, Игра закончена и ты уехал, меня бросил. Это что, танк?

Откуда-то прогремела автоматная очередь. Морфичев, высунувшись из люка, обложил нас матом. Я схватил Марго за волосы и, насколько можно было это сделать вежливо, пригнул ее голову к люку – так несмышленому котенку показывают миску с молоком. С треском ломая остатки забора, машина задним ходом выехала на дорогу. Марго рухнула через люк прямо на голову Морфичеву. Я сорвал с крепежей пулемет и, высунувшись из люка по пояс, начал поливать длинными очередями придорожные кусты. Машина, оставляя за собой глубокие отпечатки на сырой глине да сизый дым выхлопов, стремительно набирала скорость и неслась на ворота пропускного пункта. Бойцы повыскакивали из окопов и, размахивая автоматными стволами, выбежали на дорогу, будто собирались защищать ворота собственными телами. Я дал короткую очередь поверх, и они сразу кинулись врассыпную, повалились на землю, и остались видны только их каски, похожие на болотные кочки.

Удар! Ворота, сорвавшись с петель, разлетелись в разные стороны. Бронетранспортер вырвался на волю и, раскидывая во все стороны комки глины, помчался среди чайных кустов. Сзади началась беспорядочная стрельба. Я нырнул в люк. Нутро машины было заполнено смрадом выхлопных газов и пылью. Марго схватилась за ручку перископа, уперлась лбом в резиновый валик и прильнула к призме. Она следила за тем, что происходит снаружи с таким азартным напряжением, как если бы смотрела по телевизору боевик с любимым актером в главной роли.

Дорога свернула в лес, и Морфичев сбавил скорость. Теперь можно было отпустить скобы, не рискуя разбить себе голову. Внутри машины стало темно. Марго оторвалась от перископа. Выражение на ее лице можно было расшифровать как «хорошо, но мало»; она явно была не прочь еще погонять по лагерю, сшибая заборы, ворота и изгороди. Теперь ее внимание перекинулось на детали бронетранспортера. Она трогала все, что выступало за пределы брони, пыталась провернуть рукоятки башни и углового прицеливания пулемета, нажимала на кнопки электроники, ночного видения и, наконец, потянула пальцем спусковой крючок. Башенный пулемет с оглушительным лязгом выстрелил куда-то в небо. Морфичев, не отрываясь от управления, вскинул над головой кулак.

– Я еще никогда на такой штуке не каталась! – воскликнула Марго. – А куда мы едем?

Если бы я ответил, что в преисподнюю, то вряд ли бы Марго испытала неудовольствие или страх даже от такой одиозной перспективы. Ей понравилось бы любое путешествие, где присутствовал бы маломальский риск. Но уже была счастлива оттого, что Игра продолжается, и происходит какое-то развитие событий, и слышна стрельба, и ругается матом Морфичев, и страшно рычит двигатель, и, конечно, рядом я, и снова беру ее на руки, и выношу не через дверь, как все нормальные люди, а через разбитое окно – словом, полный прикол! А смысл происходящего ей вовсе не нужен. Какой смысл у захватывающих дух аттракционов? Главное, чтобы пробирало душу до самых косточек. В общем, я так и ответил: надо догнать Акулова. Марго вполне удовлетворилась этим ответом. Впрочем, и Морфичев тоже. Информация, которую он мне выдал, предназначалась только для моих ушей. Правда, мне было непонятно, как он будет закрывать ей глаза и уши на пике кульминации, когда мы догоним Акулова и отберем у него контейнер со смертоносным изотопом? И вообще, куда мы денем эту страшную штуковину? Нелегально вынесем за пределы страны? Снова пешком через мангровые болота, кишащие змеями и крокодилами?

Как я завидовал Марго в эти минуты! Ее молодая и горячая кровь была до предела насыщена адреналином и естественными морфинами, а сознание было почти невесомым, свободным от балласта проблем, страха и тягостных мыслей. Какое буйство светлой энергии и непорочных страстей! Глядя на нее, я в который раз поражался ее детскости и способности удивляться не всегда привлекательным заворотам жизни. Лицо ее было расслабленным, будто его ласкал нежный теплый ветер. Материальная пресыщенность в какой-то мере пошла ей во благо: Марго не беспокоилась о завтрашнем дне, не грузила себя мыслями о том, что она будет есть и пить, на что сменит пришедшую в негодность одежду и как будет выбираться без копейки денег из той дыры, куда мы с Морфичевым ее затаскивали. Болтающийся на ее шее мобильник по-прежнему оставался для нее самым надежным ключиком ко всем материальным благам цивилизации.

Я выбрался на броню, с наслаждением подставив лицо сырому лесному воздуху. Бронированная машина лихо катилась по разбитой, местами залитой водой грунтовке. Ветви деревьев иной раз так низко нависали над дорогой, что мне приходилось пригибаться; сучья, обсыпанные жесткими листьями, метлой прохаживались по броне и хлестко секли крышку люка. Соскучившись сидеть за вспотевшей спиной Морфичева, Марго последовала моему примеру. До того как встретиться в медицинском пункте, мы с ней ползали по Полю Горячих Пчел, а потом я нашел ей убежище под бетонными плитами. Я до сих пор не знал, что было с Марго потом.

– Ты как в медпункт попала?

– Песни громко пела, и меня разыскали солдаты. Отвели к Кроту. Он сказал, что я проиграла и теперь мне надо лечиться… Ай, ветка!

Что было со мной, ее не интересовало. Марго даже не спросила, сумел я помочь Ирэн или нет. И эта нелюбознательность давалась ей без усилий, что на мою юную спутницу было совсем не похоже. Значит, она узнала у Крота все, что хотела, и теперь ее мысли раскрывались приблизительно таким веером: Ирэн далеко, рядом с ней мощный таран в виде Акулова, которому отныне сам бог велел сдувать с Ирэн пыль, и эта вертихвостка не посмеет больше ахать и стенать по телефону, заставляя давнего приятеля сломя голову мчаться к ней на помощь. Подчеркнутое отсутствие интереса к Ирэн было своеобразным проявлением у Марго своих прав на меня. Она всем своим видом показывала: мне совершенно безразлично, где эта женщина и что с ней происходит, и какие отношения были у вас раньше, ибо меня вполне устраивает то, что есть сейчас и произойдет в дальнейшем.

Лес закончился, и мы снова выскочили на поле. Через несколько сотен метров под колеса бронетранспортера легла хоть и плохонькая, но асфальтовая дорога с телеграфными столбами на обочине и ветхими указателями населенных пунктов. Морфичев, почувствовав близость цели, придавил акселератор. Боевая машина стальным чудищем помчалась вперед, вынуждая встречные машины съезжать с дороги.

– По этой дороге должна была следовать комиссия ООН! – крикнул мне Морфичев, когда я сел рядом с ним. – Надо попытаться задержать ее любой ценой!

Я не представлял, как он собирается это сделать, но спрашивать не стал. Через четверть часа мы нагнали колонну, состоящую из десятка белых джипов с голубой надписью «UNO» на бортах. Возглавляли и замыкали колонну два полицейских автомобиля. Едва Морфичев пристроился в хвост колонне, из крайней машины высунулся полицейский и принялся грозно размахивать рукой в белой перчатке, приказывая нам убираться отсюда подобру-поздорову. Морфичев прибавил газу и пошел на обгон. Машины, идущие по встречной полосе, в ужасе съезжали на обочину. Видавшая виды «Тойота» с полным кузовом арахисовых стручков метнулась из-под колес бронетранспортера в сторону и перевернулась. Полицейский, высунувшийся из окошка, громко кричал и уже угрожал нам пистолетом. Он тряс своей игрушкой до тех пор, пока окошко его машины не поравнялось с выхлопной трубой бронетранспортера. Едкий дым заставил его спрятать голову и быстро поднять стекло. Марго, высунувшись из люка, послала полицейскому воздушный поцелуй. Мы мчались вперед, приближаясь к голове колонны. Джипы, хоть и чувствуя за собой силу и авторитет мирового сообщества, все же дрогнули перед тупой мощью боевой машины и невольно стали тесниться к обочине. Журналисты, сидящие вместе с инспекторами, быстро сориентировались и нацелили на нас фотоаппараты и видеокамеры. Яркая блондинка с распущенными волосами схватила микрофон и, прижав его к губам, громко заговорила по-французски. Она оказалась опытной лицемеркой и умело подбирала интонацию: то говорила тихо, то вдруг переходила на взрывной крик, едва ли не истеричный, отчего невольно становилось страшно мне, то начинала захлебываться, будто бронетранспортер, который она так лихо живописала, наезжал на ее французские ноги. Я посочувствовал нервной системе зрителей, для которых она готовила эту клюкву. Однако скандала нам было не избежать. Морфичев начал рубить сплеча. Мы приблизились к голове колонны. Полицейская машина, которую мы немного потравили выхлопным газом, пыталась нас преследовать и даже включила проблесковый маячок, но не рассчитала скорости, влетела в дорожную выбоину, где и осталась. Вторая машина, возглавляющая шествие, не стала заниматься подобной глупостью и покорно уступила свое место нам. Похоже, что у Морфичева возникла идея увести колонну в другом направлении, как если бы машины инспекторов были слепцами, идущими за своим поводырем. Но ооновцы на такую приманку не попались, и колонна, постепенно загасив скорость, остановилась.