Сексуальная жизнь в норме и патологии. Книга 2 - Диля Еникеева

В школе оба учились плохо, так как дома не было условий для занятий, мачеха заставляла их работать в огороде, выполнять хозяйственные работы. Школу часто пропускали.

Когда Анне было 12, а Николаю -13 лет, после того, как мачеха снова избила их ремнем, из дома убежали. Долго скитались, спали в стогах соломы, заброшенных сараях. Ели что придется или попрошайничали. Их жалели и кормили, так как они приветливые, улыбчивые дети, несмотря на свое трудное детство. К тому же с детства они приучены к тяжелому труду и за еду всегда помогали хозяевам, выполняя порученную им работу. Им давали еду с собой, старую одежду. Одна из бездетных семей даже предложила детям остаться навсегда, но они боялись, что взрослые опять начнут их бить и обижать.

В своих скитаниях никакой конкретной цели перед собой не ставили, не знали, куда они идут, но ни за что не хотели опять возвращаться домой к жестокой мачехе и вечно пьяному отцу.

Как-то набрели на заброшенную деревню, где стояли несколько заколоченных домов, отодрали доски от окна, выбили стекло и стали там жить. Дома оказалась вся хозяйственная утварь и даже постельные принадлежности. Были просто счастливы, "заимев свой дом". За едой бегали в соседнюю деревню, где еще жили несколько семей, помогали всем по хозяйству, кололи, пилили и заготавливали дрова, работали в огороде, и их кормили и давала еды с собой. Весной посадили картошку, которую им дали, вырастили двух цыплят, вели свое хозяйство.

Спали по-прежнему вместе. Так жили почти три года. Почти с первых дней стали сожительствовать, ни одному из них не приходило в голову, что этого делать нельзя. Считали себя мужем и женой. Через год Анна забеременела, но у нее был выкидыш. То, что надо предохраняться, им тоже в голову не приходило.

Но на третьем году их совместной жизни приехал сын хозяев дома, который решил дом продать. Он пытался выгнать детей, но они заявили, что это их дом и никуда они не уйдут. Он уехал, но спустя некоторое время вернулся с милиционером, и их забрали. Они не называли своей фамилии и места вождения, и их поместили в детский приемник для беспризорных детей.

Там их разлучили, Николая поместили к мальчикам, Анну — к девочкам. Николай бушевал, бился головой о стену, катался по полу, замахивался на любого, кто к нему подходил, кричал, чтобы его пустили к сестре. Анна плакала, отказывалась от еды, ни с кем не разговаривала, лежала, отвернувшись к стене, свернувшись "калачиком" и накрывшись с головой одеялом. При обследовании установили, что она беременна.

Обоих перевели в подростковые отделения психиатрической больницы. В больнице они тоже были разлучены и вели себя так же — Николай кричал, дрался со всеми и рвался к сестре, а Анна плакала. Оба требовали, чтобы их отпустили, они никому ничего плохого не сделали и хотят быть вместе. Анна настаивала на сохранении беременности.

Психиатры были в сложном положении, так как детей из подростковых отделений выписывают только с согласия родителей или близких людей, если нет родителей, а этих детей никто забрать не мог. В таком случае врачи должны были перевести детей в детский дом, новее их очень жалели, они были малоразвитыми, несчастными, никем не любимыми и одинокими детьми.

Когда настроение у обоих выровнялось, оба успокоились, Анну перевели в роддом для прерывания беременности, на что она в конце концов согласилась, а Николая взяла к себе одна из санитарок, разрешив ему пожить, пока сестра выпишется из больницы. Она очень хорошо к нему относилась и оказалась прекрасным психотерапевтом и воспитателем, просто и доходчиво объяснив ему, что брату и сестре нельзя жить как мужу и жене.

После выписки Анны из больницы оба жили у той же санитарки. Впоследствии она их обоих удочерила и усыновила, оформила им паспорта, и они жили втроем, оба устроились на работу, отдавая матери часть заработанных денег на хозяйство. У Анны вскоре появился приятель, к чему Николай отнесся спокойно. Тоже подумывал о женитьбе.

Кровосмесительные отношения между братом и сестрой — нередкое явление в семьях с низким уровнем развития. В некоторых случаях у одного из них или у обоих есть психические заболевания, умственная отсталость различной степени, а иногда — это следствие недостатков воспитания, отсутствия нравственной позиции, так как их половым воспитанием в семье никто не занимался, да и вообще детьми никто не занимался, и они росли в условиях безнадзорности.

Зина Н., 14 лет.

Родилась в малообеспеченной семье, отец — алкоголик, мать с явными признаками умственной отсталости. В семье еще двое детей — старшая сестра и брат.

Родилась недоношенной на сроке 36 недель беременности матери, во время родов была асфиксия, закричала не сразу. С детства отставала в развитии — голову не держала до 6 месяцев, садиться начала в 8 месяцев, ходить — в полтора года, первые слова — в два с половиной года, фразовая речь — с 3-хлетнего возраста. Речь скудная, словарный запас небольшой.

В школу пошла с 8 лет, но уже после первого класса ее перевели во вспомогательную школу, так как она отставала по всем предметам, не научилась даже простому арифметическому счету, не умела читать.

По характеру пугливая, подчиняемая, обидчивая, часто плачет даже от пустяковой обиды. Внешне выглядит старше своих лет — рослая, крепко сбитая, с оформившейся фигурой. Но выражение лица наивное, приветливое, выглядит простодушной. Внешне симпатичная, с простым русским лицом, большими глазами и пухлыми губами, длинной косой. Всегда нравилась мальчикам, хотя многие не раз подшучивали над ней, дразнили и в лицо говорили, что она "глупая, как гусыня". Но если она обижалась и плакала, то сами утешали ее.

Менструации с 12 лет, умеренные, болезненные. Мастурбирует с 8-летнего возраста.

Половая жизнь с 10-летнего возраста — как-то ее зазвали ребята с их двора, напоили, а потом по очереди изнасиловали. Никому об этом не сказала, но стала все время проводить в компании этих ребят, пила вместе с ними и со всеми сожительствовала, не отказывая никому. Постоянного поклонника не было. Оргазма при гетеросексуальных половых сношениях никогда не испытывала.

Собирались всей компанией в заброшенной котельной, которая давно уже не работала, оборудовали ее, натащив старой мебели, там и выпивали, и сожительствовали. Зина была единственной девочкой в компании. Взрослые обходили эту котельную стороной, называли их "бандой", чем подростки, и Зина в том числе, очень гордились.

Иногда, напившись, ходили всей компанией по улицам, горланя песни, нецензурно бранясь, их все боялись, и даже взрослые уступали дорогу или переходили на другую сторону улицы, когда навстречу шла компания подвыпивших, агрессивно настроенных подростков. Если им кто-то не нравился, не так посмотрел или бросил осуждающую реплику, могли наброситься на "обидчика" и жестоко избить.

Все состояли на учете в детской комнате милиции. Когда не было денег на выпивку, вечером грабили прохожих или громили киоски. Троих ребят осудили за попытку ограбления, остальные разбежались, а те трое никого не назвали, сказав, что больше никто в ограблении не участвовал. И хотя все знали, что это не так, что "на дело" они всегда ходят все вместе, но инспектор детской комнаты милиции сказала, что 'всех сажать не будут", может быть, пример этих троих поможет остальным "взяться за ум". Но ничего не изменилось, и подростки вели себя по-прежнему.

Старшую сестру в 16-летнем возрасте осудили на 2 года за участие в грабеже. Она старше Зины на 4 года. В их компании участия не принимала, презрительно называла их "салагами", у нее был свой дружок, с которым она выпивала и воровала. Осудили их вместе, но он был уже совершеннолетним и получил 5 лет. В колонии ее принудила к сожительству лесбиянка.

Когда сестра освободилась, она заявила, что теперь будет жить с Зиной, и потребовала, чтобы та прекратила все отношения с ребятами из своей компании. Они выпивали вместе со старшей сестрой, а затем имели лесбийские сексуальные контакты. Иногда у Зины был с сестрой оргазм. Сестру и любила, и боялась, так как та была вспыльчивой, скорой на расправу и не раз поколачивала Зину.

Но Зину тянуло к мальчикам. Они свистели под окнами, кричали, чтобы она выходила, но сестра не позволяла ей гулять с ними. Но как-то сестры не было дома, и Зина вышла во двор.

Они опять напились, имели многочисленные сексуальные контакты, в том числе и групповые, а потом пьяная Зина уснула в этой же котельной. Проснувшись утром, она заявила, что больше домой не вернется и ей надо от сестры прятаться. Некоторое время жила у одного из своих дружков и сожительствовала только с ним, но возражали его родители, так как знали о беспорядочном образе жизни Зины, и ей пришлось уйти.

Хотела поселиться в котельной, но вечером явилась сестра. Она была в таком бешенстве, что даже стая подростков не захотела с ней связываться, зная ее крутой характер и уголовное прошлое. К тому же после возвращения из колонии она постоянно носила с собой нож.