Драго. Том 2 (СИ) - Извольский Сергей

Видимо, администратор принес совсем не извинения. Судя по густой, осязаемой ауре страха принес он весть о том, что наше поведение неподобающее и нам стоит покинуть клуб. И пару раз он попытался о этом сказать – открывая рот, но при этом не в силах произнести ни слова.

Вернер вдруг резко поднялся – так, что его стул с грохотом опрокинулся. Кивнув администратору, Вернер даже не глянув на меня отошел от стола. Следом за ним поднялись румяные братья из ларца, уходя и даже не прощаясь.

Пиво их, кстати, все три бокала, осталось нетронутым.

Администратор, едва Томми покинули круг тишины, с облегчением рассыпался в извинениях, и в качестве комплимента от заведения предложил нам всем оплату всего счета. Ну, в этом я почти и не сомневался.

– Очень рад, что сеть заведений Неон согласна в течении полугода предоставлять бесплатное премиальное обслуживание всем ребятам с Полигона, – улыбнулся я администратору.

Тот едва заметно дернулся, замер на несколько секунд, после чего кивнул и фальшиво улыбаясь, еще раз рассыпался в извинениях. «Уважаемые люди», когда поняли, что теперь они могут гулять без денег сколько угодно в сети клубов, громко загомонили. Глядя при этом на меня восхищенно: прийти в клуб, прострелить ноги охранникам, рассказать анекдот и получить полгода бесплатного обслуживания – я прямо чувствовал волны обожания.

Которые меня раздражали до невозможности, вкупе с вернувшейся, вымораживающей до самых костей головной болью. Едва я сел за стол, взял в руки бокал с пивом – просто взяв, я не собирался его пить. Просто чтобы что-то подержать холодное – и очень хотелось бокал сейчас прислонить ко лбу.

Из-за пульсирующей головной боли меня все вокруг раздражало так, что я уже начал всерьез размышлять о том, что прибить кого-нибудь из уважаемых людей. На самом деле думал всерьез, при этом понимая, что это не в полной мере мои мысли; словно темная сторона разума захватывает мое сознание.

Эта мысль немного отрезвила. Но только лишь немного – потому что клокочущая раздраженная в груди злость никуда не делась. И крикливо общающиеся «уважаемые люди», размахивающие руками и активно обсуждающие происходящее, меня сильно напрягали. Я уже десять раз пожалел о том, что решил выдвинуться сюда с делегацией уличной банды, а не отряда варлорда. На последнее, впрочем, мне практически наложила запрет Доминика. Намекнув, что отряд варлорда – это подразделение, законтрактованное корпорацией, и, если я прибуду сюда в группе отряда, это может принести лишних проблем.

Боль все сильнее давила на виски и брови с обратной стороны; казалось, что сейчас или череп треснет, или глаза лопнут. Очень мне не хватало Николетты, но вариант привести ее с собой я даже не рассматривал. Нечего ей здесь сегодня смотреть. Не для нее и место, и зрелище.

Причем неподходящее для нее зрелище даже без поединков. Которое даже без главного гвоздя программы сегодняшней ночи уже взгляд не радовало. Пусть и приглушенное неоновой пеленой, происходящее выглядело неприятно даже в сглаживающих грязь реальности красках синего.

Очень многие гости уже или полностью отъехали в иные планы реальности, или были готовы к этому – а сверкающие белым всполохи в густой синей пелене лишь добавляли сказочности происходящему. Вокруг, на всем пространстве парящего над клубом амфитеатра, царила форменная вакханалия. В которой островками спокойствия высились лишь некоторые столы – такие, как наш, накрытые куполами безмолвия.

Столы, за которыми сидели в основном одетые, причем в большинстве вполне цивильно одетые, гости. Но даже под куполами спокойствия хватало зрелищ: на столе Илоны разлеглась официантка, заваленная роллами и суши, которыми закусывали гости. И развлекались как могли, с помощью еды, напитков, в частности шампанского, и доступного к экспериментам обнаженного тела.

За столом неподалеку от нас расположилась компания Чарльза Спенсера младшего. Компания, в которой был и мой заочный знакомый Винни Уэлч. Больше десятка молодых парней, без сопровождающих девушек кстати, уже накупались в бассейне. Надев, в большинстве, банные халаты, они вернулись за стол. И совсем недавно часть из них бросками еды и тарелок сбила с каната проходящую над ними одну из воздушных акробаток. И сейчас двое занималось с ней сексом прямо на столе. Девушка, впрочем, сильно против не была, а удивительные способности управления собственным телом демонстрировала и в этой ситуации.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И это было только началом. Сразу после полуночи, после боя часов, вечеринка окончательно подошла к пику пьяного и наркотического угара. По сторонам я старался не смотреть особо – и неприятно, и ничего интересного. Потому что ничего особо удивительного для меня, бывавшего еще в трахтенберговском «Хали-Гали» в Питере, в общем-то не происходит.

Ничего сильно удивительного не происходит, но так и хочется закричать что есть силы: «Жги, Господи, здесь уже ничего не исправить!»

И если Господь не откликнется, сжечь все вокруг самому. Нахер.

Кстати, собравшаяся неподалеку компания Спенсера и Уэлча все же смогла удивить – сексом на столе занимались уже трое. Вот только акробатка компанию покинула – девушка снова была наверху, периодически показывая чудеса эквилибристики на канате.

Нет, я, конечно, в курсе о бисексуальности британской элиты, но вот не был прямо так к этому готов, чтобы это происходило практически на расстоянии вытянутой руки. И еще ведь парни втроем слаженно так двигаются, как будто практики тренировок у них было достаточно – то и дело косился я на компанию англоязычной молодежи.

Часть компании Спенсера, кстати, к мужеложству относилась явно отрицательно – сплетенные тела, когда заметили отсутствие девушки-акробатки в общем процессе, вскоре растащили под возмущенные крики общественного порицания. Одному участнику даже бутылкой шампанского в голову досталось в ходе разборки.

«Ну, не все с этим поколением потеряно», – с сарказмом подсказал внутренний голос.

Все когда-нибудь заканчивается, начало заканчиваться и мое мучение ожиданием. Не сразу, но постепенно, сразу после полуночного пика, вакханалия постепенно сходила на нет. Я отметил, что и синяя пелена уже не такая густая, и белый ультрафиолетовый отсвет не так сильно по глазам бьет. Освещение на площадке менялось, лишние люди из ночного клуба понемногу удалялись. Я видел, как одного за другим с площадки вежливо выводит охрана – в залы нижних этажей, где танцы, песни и пляски продолжались в полный рост.

В приглашении было предупреждение и об этом. Так что большая часть сопровождающих нас уважаемых людей отправилась на нижний этаж. За столом остался только Чумба, Патрик, я, Вася и Лиззи Джей, а также пара их особо доверенных спутников.

Одна за другой закрывались двери, отделяя главный зал от помещений остального клуба, и оставляя здесь лишь группы избранных приглашенных зрителей, собравшихся сохранившими адекватность компаниями. И когда закрылись последние двери, глухо загудело – из колец уровней выдвинулись щиты, закрывая пространство проемов, через которые с галерей было видно нижние помещения. Все, парящий амфитеатр полностью зарыт, в том числе от взглядов, от остальных помещений клуба Неон.

Как только гул выдвигающихся перекрытий стих, я, почувствовав на себе чужой тяжелый взгляд, будто невзначай обернулся.

Вольфганг Вернер. Отводить глаза он не стал, наоборот – с широкой улыбкой мне подмигнул. Этого только не хватало. Судя по взгляду, несмотря на общий расслабленный вид, настроен Вернер решительно. Ну да и вряд ли он собирался останавливаться на мелкой шалости с не пропускающими нас внутрь охранниками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ох чувствую, добром это все не кончится.

Синяя подсветка по-прежнему сохранялась, но уже не была настолько густой. Вода из бассейна тоже ушла, оставив на дне чаши надутые желтые уточки и утопленный компанией кальян. Несколько официантов в манишках спешно спустились в чашу будущей арены и торопливо вынесли все лишнее.

Все, амфитеатр изолирован, все лишнее из превратившейся в арену чаши бассейна убрано, и вот-вот начнется главное мероприятие сегодняшней ночи.