Погружение (ЛП) - С. Уолден

Тим вытащил меня из воды, и я инстинктивно прижалась к нему, глубоко дыша между кашлем и хрипами. Он воспользовался моей уязвимостью, обернул мои ноги вокруг него, прижимая меня к бедрам так, что я чувствовала его возбуждение. Я пыталась вырваться, но он крепко держал меня в своих объятиях, покачивая головой на мою немую просьбу.

Мы были в мелкой части дорожки, где он твердо держался на ногах и кружил нас маленькими кругами. Я решила, что он пытается внушить мне ложное ощущение безопасности, и уцепилась за него сильнее, молясь, чтобы он не окунул меня снова.

— Ты повеселилась? — спросил он.

Я почувствовала, как по лицу потекли слезы, когда затрясла головой в ответ. Я подумала, что выгляжу ужасно из-за мокрых спутанных волос и черной туши, стекающей по щекам. Ему удалось заставить меня почувствовать себя не только слабой и беспомощной, но и уродливой.

— Бруклин, — произнес Тим. — Это лишь веселье. Почему ты так расстроена?

Он опустил руки мне на задницу, и я заерзала.

— Продолжай делать это, — сказал он, и я остановилась.

— Я ненавижу тебя, — я тихо рыдала.

— Бруклин, ты не ненавидишь меня. Но я должен ненавидеть тебя. Зачем ты распространяешь обо мне слухи в школе?

— Я не распространяю слухи о тебе, — прохрипела я.

— Не распускаешь? Тогда почему Эшли думаешь, что я насильник? — спросил Тим.

— Ты насильник, — ответила я, снова пытаясь освободиться из его хватки.

— Перестань бороться, — приказал Тим. — Тебе крупно повезло, что она поверила мне, когда я сказал, что ты моя сумасшедшая сука-бывшая. Еще тебе повезло, что она убедила своих друзей поверить мне. Так что на этот раз ты получишь поблажку.

Он сунул руку между моих ног.

— Но только один раз. Теперь поцелуй меня, и я отпущу тебя, — сказал Тим.

Я покачала головой.

— Всего один поцелуй, — Тим ворковал.

— Эй, мужик, в чем дело? — спросил Кэл, нависая над нами. — Отдай ее мне.

Я не могла поверить, что хотела, чтобы меня передали от одного хищника другому, но в тот момент я думала, что Кэл хороший парень. Он мой спаситель.

— Остынь, парень, — сказал Тим, отпуская меня. Я потянулась к Кэлу, который легко вытащил меня из воды. Он обернул полотенце вокруг меня и прижал к себе.

— Не смешно, чувак. Она напугана до смерти, — огрызнулся Кэл, растирая мои руки, согревая. — Нельзя обращаться с девушками так, как с парнями, придурок.

Он отвел меня туда, где лежала моя сумка, затем проводил из бассейна до машины. Если бы я была в здравом уме, я бы заметила две вещи: во-первых, Кэл не прыгнул в воду после меня. Он не был спасителем. И второе, в его руках было полотенце, подготовленное для меня. Я представляла, как он наблюдает за всей сценой, потом лениво прогуливается до стойки за полотенцем, перед тем, как вмешаться.

Позже этим вечером, лежа в постели, дрожа от страха и злости, я поняла: они все спланировали. Это была не настоящая тренировка. Они заманили меня под фальшивым предлогом в бассейн, потом к воде, чтобы Кэл посмотрел на снятые мной фото. А Кэл стоял там и наблюдал, как Тим толкает меня под воду, заставляет терпеть минуты мучений, которые показались мне часами. Он позволил Тиму облапать меня, прежде чем сымитировать гнев. В течение всех мучений он как бы говорил мне: «Не шути со мной. Не шути с моими друзьями».

Я натянула одеяло на голову и разрыдалась. Этим вечером я больше не хотела связываться с ним. По правде говоря, я впервые неподдельно испугалась. Так что я предпочла принять страх, позволить ему захватить меня и вылиться в тихие отчаянные всхлипывания. Но я позволю ему это только сегодня. Завтра страх уйдет.

***

— Джессика Кэнтерли, — произнес Терри по пути на стоянку.

Я повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо, и резко остановилась.

— А?

— Периодически бывала в психиатрических клиниках с десятого класса. Семья переехала из штата после первого курса. Полное дерьмо. Она делала все. Резала вены. Страдала всеми видами пищевых расстройств. Вырывала свои волосы, — добавил Терри. — Я говорю, полное дерьмо.

— Я знала это, — прошептала я.

—Теперь, подожди, — сказал Терри. — Только потому, что у нее психологические проблемы, не означает, что она была изнасилована.

— Не означает? — спросила я, не пытаясь умничать.

— Нет, — ответил Терри. — Я нашел материалы на нее, начиная с седьмого класса.

— Так, может быть, Паркер посчитал ее легкой добычей, — ответила я. — Если она уже сумасшедшая, кто поверит, что ее изнасиловали?

Терри пожал плечами.

— Это неправильно, Брук.

— Слишком сложно произнести «Это неправильно, Райт?» — спросила я.

— Ты тупица и абсолютно рассеянна. Я сказал, что неправильно предполагать что-то без серьезных доказательств. Ты это знаешь.

Я нахмурилась.

— Этот мудак насильник. Я знаю, что он насильник!

— Тогда хорошо. Ты поняла, как собираешься это доказывать?

— Вообще-то да, — ответила я. Я улыбнулась самодовольной улыбкой, и Терри закатил глаза. — Мы можем поговорить об этом в другом месте? Тут холодно.

— Давай сядем в твою машину, — предложил Терри.

— Ни за что. Мы сядем в твою машину и потратим твой бензин на обогрев, — ответила я.

— Как угодно.

Мы сели в непритязательную «Акуру» Терри и включили печку (Прим. Acura (рус. Амкура) — обособленное подразделение японского автопроизводителя Honda, выпускающее автомобили премиум-класса).

— Хорошо, Райт. Каков твой план?

— Я попрошу их дать показания, — ответила я.

— Ты что сделаешь?

— Девушек, которых изнасиловали. Я попрошу их дать показания.

— Зачем им соглашаться? Для некоторых прошли годы. Никаких тестов на изнасилование. Никаких доказательств ДНК. Их слова против ребят. Ты это серьезно? — спросил Терри.

— Если я могу собрать их вместе…

— Так ты вдруг стала групповым психотерапевтом?

— Заткнись. Если я смогу собрать их и призвать выступить вместе, думаю, есть реальный шанс, что эти ребята получат заслуженное правосудие, — ответила я. — Сила в количестве.

— Это самый глупый план, который я когда-либо слышал.

— Эй! Это не глупо. Это единственный план, который у меня есть!

— Тебе придется осознать, что, может быть, эти парни никогда не получат по заслугам. Ладно? Возможно, тебе придется довольствоваться тем, что ты разоблачишь их лигу и опозоришь, потому что может оказаться, что это все, чего ты добьешься.

— Нет! — я ударила рукой по приборной панели.