Скажи мне «да». Возвращение - Kирa Cтрeльникoва

— Ну что, готова?

Столько предвкушения слышалось в его обычно равнодушном голосе, что Шаино чуть не передёрнуло — Эзор явно наслаждался происходящим! А Покровительница Лэйров хотела съездить по этой физиономии, лишь бы стереть усмешку. Она бросила свои карты на стол, скрестила руки на груди и исподлобья глянула на бессмертного.

— Надеюсь, у тебя хватит совести ограничиться чем-то приличным, — сухо отозвалась Шаино.

Эзор подался вперёд, поставил локоть на ручку кресла и подпёр подбородок, его глаза подозрительно заблестели.

— Станцуй мне, Шаино, — предложил вдруг он тягучим, низким голосом.

Бессмертная вздрогнула, метнула на него косой взгляд: как… как он догадался?! Кто донёс?! Единственной слабостью обычно бесстрастной и равнодушной Покровительницы Лэйров являлся танец. Когда она оставалась наедине с музыкой, бесчисленные столетия словно растворялись в дымке прошлого, и Шаино вновь возвращалась в те времена, когда была ещё просто могущественным магом в своём родном мире. Только переливы причудливых мелодий могли тронуть то, во что превратилось сердце бессмертной, и она тщательно скрывала свой маленький секрет от других. Шаино была уверена, у каждого из живущих в Обители имелись такие вот тайны, благодаря которым Покровители хотя бы изредка вспоминали, что они когда-то были людьми. Интересно, а что скрывает Эзор?..

— Шаино-о-о, — напомнил о своём условии Покровитель Реффердов. — Ты же не собираешься нарушать священный карточный долг? — тёмная бровь бессмертного вздёрнулась, в тёмно-синих, как вечернее небо, глазах сверкнул огонёк.

Женщина поджала губы, смерила его холодным — как она сама думала — взглядом, и поднялась. Что ж, она станцует, ладно. Танцы ведь бывают разными… Словно в ответ на её мысли, Эзор поднял руку, молча щёлкнул пальцами, и в воздухе полились медленные, томные звуки. Они обволакивали, проникали в каждую клеточку, и тело Шаино против воли тут же отозвалось, изогнулось мягкой волной.

— Мне не нужен обычный танец, — негромко пояснил Эзор, откинувшись обратно на спинку стула. — Покажи, что ты прячешь от всех, Шаино.

Она задохнулась от вспыхнувшей злости, под которой спряталась растерянность. Зачем это Эзору? Ради развлечения? Получить власть над соперницей? Даже если спросить, ответ она вряд ли получит, а вот условие выполнять надо — как правильно сказал бессмертный, карточный долг священен даже среди Покровителей. Шаино прикрыла глаза, с её губ сорвался долгий вздох. А музыка влекла за собой, звала, и женщина подчинилась — сделала первое, плавное движение. Полупрозрачная ткань вспорхнула, окутав тело невесомым туманом, всего лишь на несколько мгновений обрисовав совершенные изгибы. Взметнулся чёрный шёлк волос, локоны разлетелись веером, и с лица Шаино слетела маска всегдашнего равнодушия и отстранённости. Оно порозовело, черты сгладились, стали нежнее, влажно блестевшие губы приоткрылись.

Взгляд Эзора не отрывался от танцующей, следя за каждым поворотом, за каждым взмахом руки. Вот в разрезе мелькнула изящная лодыжка с тонким золотым браслетом, тонкая ткань обрисовала плавный изгиб бедра. Ещё движение, и глазам бессмертного предстало идеальное полушарие с розовой жемчужиной соска. В сапфировой синеве появилось хищное выражение, ноздри Эзора раздулись, как у гончьей, взявшей след. Ах, если бы дражайшая Шаино могла читать его мысли… Она бы очень удивилась и разозлилась, несомненно. Наверняка уже позабыла о ничего не значащем эпизоде в своей прошлой жизни, когда высмеяла молоденького менестреля, посмевшего предложить ей сыграть, чтобы полюбоваться на танец. И наверняка бессмертной и в голову не пришло, на что способен упрямый парнишка в стремлении к цели: вернуть насмешку, заставить вспомнить, что Шаино — женщина, пусть даже сама она думает иначе. О да, сейчас Эзор переживал острое наслаждение, наблюдая за танцем, и пусть сколько угодно говорят, что месть не приносит удовлетворения. Только не ему, терпеливо выжидавшему бессчетное количество лет, и наконец дождавшемуся своего часа. И это только начало…

Музыка стихла, Шаино замерла, тяжело дыша и медленно возвращаясь в реальность. Неспешные, громкие хлопки заставили Покровительницу Лэйров вздрогнуть, на мгновение она с недоумением взирала на этого мужчину, пытаясь понять, как он очутился в её покоях и что вообще здесь делает.

— Неплохо, весьма, — лениво отозвался Эзор, его взгляд прогулялся по фигуре Шаино, немного задержавшись на груди.

Бессмертная, доселе и не думавшая, что чьи-то взгляды, а особенно кого-то из своих, могут её не то, что смутить, взволновать даже, сейчас… ощутила, как стремительно теплеют щёки. Вдруг собственное откровенное платье показалось… неприличным, она едва сдержала порыв прикрыться. Совсем человеческие реакции, с удивлением и замешательством осознала она. И ещё больше разозлилась.

— Пожалуй, стоит повторить, — с непринуждённой улыбкой добавил Эзор и потянулся к картам.

Шаино со свистом втянула воздух, сжала кулаки. Голубые глаза прищурились, в них полыхнул огонь.

— Вон пошёл, — сквозь зубы процедила она. — И впредь без стука не смей ко мне входить! Наш спор ещё не закончен, Эзор, твоя Снежинка не добралась до Обители!

— Сколько страсти, сколько эмоций, — с тихим смехом отозвался Покровитель Реффердов, ничуть не обиженный её тоном. — Как заскучаешь, дай знать, сыграем снова, — он с шелестом перекинул карты из одной руки в другую.

Покидая покои Шаино, Эзор не сдержал довольной улыбки: всё идёт, как надо. Надменная танцовщица попалась, теперь точно не ускользнёт из его рук.

Следующие несколько дней после посещения Храма прошли для Нерас, как в тумане. Рахерд даже не стал слушать попытки Оллада оправдаться, сразу посадил его в подвал собственного замка под усиленную охрану, и затягивать с вынесением приговора тоже не стал. До смертной казни его проступок не дотягивал, пусть и был серьёзным, хотя Нерас опасалась, что Оллад затаит обиду, если его сейчас отпустить. Рахерд поступил лучше: он написал письмо коменданту отдалённой крепости на северной границе у предгорий и отправил туда бывшего хозяина замка, под конвоем из своих людей. Сбежать у пограничника вряд ли получится, ибо в этом случае на него объявят охоту по всему агорату. За нарушение воли главы клана или его наследника вполне можно лишиться жизни. Если Оллад не дурак, он не будет совершать глупостей.

После отъезда бывшего похитителя Нерас Рахерд ещё несколько дней задержался в замке, готовясь к отъезду домой, и всё это время они почти не расставались. Чудесным образом с появлением мужа самочувствие Нери улучшилось, перестала мучить дурнота и слабость. Она наконец-то получила возможность обеспечить себя нормальной одеждой в городе и перестала вздрагивать от шорохов и теней. Внимание и забота Рахерда несказанно радовали, Нерас расцветала с каждым днём всё больше. А накануне отъезда, когда они, утомлённые недавней бурной страстью, лежали в объятиях друг друга, муж вдруг сказал: