Как украсть сердце вора - Галина Милоградская

время вспять и всё изменить, но раз за разом прокручивая все события, приведшие к сегодняшнему разговору с Дани, он начал понимать — не было ни одной возможности всё исправить. Даже если бы он нашёл свой «Делориан» и вернулся назад. Всё было предопределено и неизбежно. И его внезапно вспыхнувшее чувство, и боль, которую оно причинило. Даниэлла нашла бы его в любом случае, как он мог быть настолько слеп, чтобы не понять этого? Как мог так её недооценивать?

Злость на себя поднималась изнутри, душила, разливалась ядом по венам, выкручивала кости, ввинчиваясь стальными штифтами в позвоночник. Самоуверенный, самовлюблённый, эгоистичный — Дани во всём была права, он думал только о себе, настолько погрузился в игру, что упустил момент, когда она стала реальностью, которая теперь ударила наотмашь, выбив почву из-под ног. Сейчас он ненавидел себя с такой силой, что буквально захлёбывался от этой ненависти. Насколько жалким и никчёмным он выглядел в её глазах? Насколько жалким выглядел в глазах Карлы?

Въехав в Станьо, он заглушил мотор и слез с байка, медленно покатил к дому. Отдышаться бы, лечь и уснуть, а проснуться в новом мире. В новой жизни, с новым собой. Мысли, слова, хаотично мельтешащие перед внутренним взором картинки недавнего прошлого, когда казалось, что весь мир вот-вот ляжет к его ногам — Рико почувствовал, что сходит с ума. Не медленно — стремительно и необратимо. Его бросало то в жар, то в холод, трясло мелкой, противной дрожью, а в висках пульсировало с такой силой, словно вены сейчас лопнут, разорвутся. Как в полусне, он закатил байк во двор, пошатываясь, вошёл на кухню и тяжело опёрся о стол, пытаясь перевести дух. Отстранённо подумал, что наконец добрался до дома. С трудом передвигая ноги, поднялся наверх и собирался было толкнуть дверь в спальню, когда до слуха донёсся приглушённый, но вполне отчётливый стон.

Рико нахмурился, медленно оборачиваясь, и застыл, прирос к месту. Дверь в комнату Аллегры была распахнута настежь, в изголовье кровати горели свечи, а на самой кровати… Кроваво-красная пелена упала на глаза, заставляя сорваться с места.

— Подонок! — взревел он, хватая Марио за плечи и отшвыривая от Аллегры. Она взвизгнула, прикрывая обнажённую грудь, потянулась к простыне, завернулась в неё, слетела с постели.

— Мразь! — кулак влетел в скулу, Марио клацнул зубами и отлетел к окну. — Ты спишь с моей сестрой, тварь?! Она же ещё ребёнок!

— Рико! — взвизгнула Аллегра, повисая на его плече и пытаясь оттянуть от Марио. — Остановись! Хватит!

Но Рико не слышал. Тяжело дыша, он с ненавистью смотрел на друга, а в следующую секунду снова бросился на него, едва Марио попытался встать. Но первое потрясение от внезапного появления прошло, и тот ответил коротким хуком под дых, заставляя согнуться пополам. Налетел, сбивая с ног, прижал к полу и закричал на ухо:

— Успокойся! Слышишь?! Успокойся!

Несколько раз рванувшись, Рико затих, тяжело дыша. Потом повёл плечом, давая понять, что в порядке. Марио тут же скатился с него, сел на пол рядом, обменялся с Аллегрой коротким взглядом. Рико медленно встал, пошатываясь, и вышел из комнаты.

— Ну вот, луковка, мы и поговорили, — невесело хмыкнул Марио, оглядываясь в поисках джинсов.

Они и подумать не могли, что он вернётся. Наконец поддавшись уговорам, Марио остался на ночь, которая должна была стать для них первой и самой особенной. Свечи, вино, цветы, нежные, неторопливые ласки — им было некуда спешить. Если бы Рико объявился на полчаса позже… Марио тяжело вздохнул, посмотрел на футболку, валявшуюся на полу, махнул рукой и босиком, в одних джинсах вышел из спальни. Аллегра прикусила губу, провожая его взглядом, обняла себя руками. Таким она видела брата впервые, его глаза горели такой чистой, незамутнённой яростью, что ей стало по-настоящему страшно. Рико нашёлся на заднем дворе — сидел на крыльце, облокотившись на колени и сжав руки в замок на затылке. Марио бесшумно опустился рядом, покосился на него и тихо выдохнул:

— Я люблю её.

— Лучше заткнись, — вяло огрызнулся Рико, не поднимая голову.

— Она взрослая девочка, может сама решать, с кем быть.

— А ты и рад был оказаться рядом, да? — Рико выпрямился, по-прежнему не глядя в его сторону, повёл головой, разминая затёкшую шею.

— Я люблю её уже давно. Год, может, больше, не знаю. И ты имеешь все права злиться на то, что молчал, но спрашивать твоего благословения мы не будем. Или прими, или смирись.

— И как давно?.. — Он наконец повернулся, глаза ярко блеснули в темноте.

— Недавно, — тихо ответил Марио. — Когда ты уехал в Ливорно. Но у нас ничего пока не было, я хотел сначала поговорить с тобой, но ты был так занят, что…

— Ливорно, — горько выплюнул Рико, опуская глаза. — Зачем я вообще туда поехал, ничего бы не изменилось… — Повернулся к Марио: — Сильно болит?

— Что? — Марио не сразу понял, о чём он — казалось, что Рико сейчас находится слишком далеко отсюда. — А, ты про скулу? Зуб не выбил, и на том спасибо. Сам как?

— Жить буду. Прости. Я не должен был так реагировать. Просто… — он повёл пальцами в воздухе, но не нашёлся, как объяснить собственной состояние, и рука безвольно мазнула воздух.

— Ты отреагировал как любой нормальный старший брат, — весело фыркнул Марио, но тут же осёкся — Рико опять ушёл в себя. — Что случилось?

— А?

— Почему ты примчался домой среди ночи? Что случилось?

Рико улыбнулся короткой, жалкой улыбкой.

— Она нас раскрыла.

За спиной ахнула Аллегра, всё это время стоявшая в темноте кухни, чтобы вмешаться, если разговор выйдет из-под контроля.

— Нет, не бойся, у неё нет доказательств. Если бы были, поверь, мы бы здесь не сидели. — Слова давались через силу, цепляясь за