Российская преступность. Кто есть кто? - А. Максимов

Суд присяжных вынес свой вердикт в июле 1997 года. Япончика и его подельников признали виновными в вымогательстве 3,5 миллиона долларов у хозяев фирмы „Саммит Интернешнл“ Александра Волкова и Владимира Волошина. Также Иваньков был признан виновным в заключении фиктивного брака с гражданкой Оле. После вердикта присяжных „виновен“ судьи должны были конкретизировать меру наказания. По американской системе определения наказания Иваньков по сумме преступлений набрал 34 балла (только вымогательство 3,5 миллиона долларов стоило ему 23 балла). В переводе на срок лишения свободы Япончику грозило 20 лет.

И тогда свою роль сыграл профессионализм адвокатов (и, возможно, деньги из „общака“, которые на оплату адвокатских услуг удалось собрать „братве“). Слотник и Шапиро направили 15-страничное ходатайство судье Кэрол Эмон. Они поведали, что вся жизнь Иванькова „протекла в борьбе против безбожного тоталитаризма в СССР… С помощью православной церкви и отдельных ее священнослужителей Иваньков выжил и смог продолжить борьбу против коррумпированного коммунистического строя“. В итоге он получил 14 лет лагерей „по сфабрикованным обвинениям информатора КГБ Генсензона“.

Возможно, для читателя, вместе с которым мы еще раз проследили длинный и извилистый путь Япончика на криминальный Олимп, эти адвокатские словеса покажутся полным бредом. Но американская судья, плохо знакомая с особенностями российской уголовной жизни, отнеслась к ним вполне серьезно. И в конце концов скостила наказание до 24 баллов – то есть до 9 лет и семи месяцев тюрьмы. К тому времени полтора года Иваньков уже отсидел. Еще три, как считает Барри Слотник, его подзащитному скостят за хорошее поведение». Если произойдет так, как предсказывает адвокат, Япончику к моменту написания данной главы (июнь 97-го) осталось провести за решеткой всего четыре с половиной года. Он выйдет еще не старым и способным на новые подвиги – от которых, возможно, содрогнутся законопослушные граждане по обе стороны Атлантического океана.

Вячеслав Иваньков: «Для меня уже не важно, что они напишут или скажут. Они врали, врут и продолжают врать, вбивая всем в головы: я самое страшное чудовище, которое когда-либо рождалось на земле. И им, кстати, в этом помогают ваши же коллеги, платные борзописцы, прикормленные МВД, всякие там Кислинские, Белых… Я знаю, что говорю. Вы можете открыто написать: я принимаю их методы. Методы всех этих… из ФБР, МВД, ФСБ. Они отняли у меня жизнь, они не дают возможности пожить мне нормально, по-человечески, с семьей, они разбили мою старость, – пусть! Я буду с ними бороться их же собственными мерзкими методами. Это будет честно. По-мужски. У меня есть список. Я знаю, кто совершал эти преступления и со стороны спецслужб России, и со стороны ФБР. Я знаю, кто переправил мой архив в Россию, я знаю, кто именно отстреливал моих людей, кто давал заказы и кто исполнял. И предупреждаю: за свои преступления они ответят… Я не хочу и не буду сидеть в тюрьме за кого-то. За Волкова, за Волошина или любого другого. Когда-нибудь я выйду, я не собираюсь сдаваться и подыхать здесь…»

Моя милиция меня…

Мне довелось участвовать в нашумевшей телепрограмме «Преступление без наказания», посвященной второй годовщине смерти Листьева. Передачу вели попеременно Владимир Познер, Владимир Киселев и Светлана Сорокина, аудитория состояла из главных редакторов и ведущих журналистов столичных изданий. А вопросы планировалось задавать трем руководителям силовых структур – министру внутренних дел Анатолию Куликову, директору ФСБ Николаю Ковалеву и Генеральному прокурору Юрию Скуратову. Но все они дружно проигнорировали приглашение ОРТ, РТР и НТВ прийти в телестудию и рассказать, как их ведомства борются с мафией и раскрывают заказные убийства.

Вместо начальников пришли первые замы. И, не отвечая ни на один конкретный вопрос, стали забрасывать нас цифрами, якобы свидетельствующими об увеличении раскрываемости преступлений и уменьшении темпов роста преступности. Особенно агрессивно вел себя представитель внутренних дел Владимир Колесников. Я слушал этого грузного, самоуверенного и самовлюбленного генерала и думал: если бы его подчиненные так же отчаянно и решительно сражались с криминальными группировками, как он набрасывается на журналистов и независимых криминологов (указывающих, что раскрываемость учтенных преступлений увеличивается только за счет массового сокрытия тяжких преступлений от учета), – если бы рядовые милиционеры были так же храбры на улице, как их начальник – в телестудии, просто не о чем было бы говорить.

Проблема не только в неспособности наших правоохранителей раскрывать серьезные заказные убийства. Речь идет о том, что вся система организованной правоохраны положена на обе лопатки всей системой организованной преступности. И, находясь в этом лежачем положении, – расслабляется. Чтобы не было слишком больно от насилия над законом.

Бессмысленно вести речь о серьезных попытках раскрывать деяния организованного криминалитета. Ведь даже элементарное силовое единоборство между мафиози и милиционером все чаще заканчивается трагически для последнего.

8 февраля 94-го года был совершен вооруженный налет на квартиру, в которой проживали пятеро бойцов из азербайджанской группировки. Из квартиры был вынесен целый мешок ювелирных изделий, в том числе 400-граммовый слиток золота. Соседи, услышав выстрелы и необычный шум, позвонили в милицию. К злополучному подъезду подоспели сотрудники ОВД «Кузьминки» – старшие лейтенанты Александр Акимов и Леонид Пасечник. Как раз в это время из парадного выскакивали злоумышленники. Однако неожиданной эта встреча оказалась только для милиционеров. Первый удар ножа – и замертво падает Пасечник. Автоматная очередь – и ранен Акимов. Его добивают в спину все тем же ножом. Преступники садятся в «Волгу» и спокойно покидают двор дома 117 по Волгоградскому проспекту.

На другой день ГУВД Москвы, как всегда в таких случаях, провело операцию «Возмездие». Были задержаны более сотни кавказцев, изъяты несколько десятков стволов. Но о том, удалось ли задержать убийц, ничего не сообщалось. Значит, опасный прецедент был все-таки создан. Бандиты еще раз убедились: при встрече со стражами порядка можно смело вступать в бой. Скорее всего они не окажут никакого сопротивления. Скорее всего убившие их не понесут никакого наказания.

Буквально через три дня этот нерадостный для законопослушного населения постулат еще раз подтвердился. На этот раз милиция столкнулась с балашихинской мафией (полтора месяца назад потерявшей своего предводителя Фрола, но от этого не потерявшей свою боеготовность). Точнее, «наехать» попытались лишь на одно из ее подразделений – на бригаду, которая специализировалась на дальнобойщиках. У бандитов был одинединственный принцип: свидетелей ограбления (то есть водителей и пассажиров) в живых не оставлять.

Итак, располагая всей полнотой информации о профессионализме и жестокости местных мафиози, «вязать» их отправили группу в количестве… двух сотрудников ОВД: сержанта патрульно-постовой службы и участкового инспектора. Исход милицейской операции в деревне Пестово (близ городка Железнодорожного) можно было легко предсказать. Изрешеченные автоматными очередями, оба стража порядка остались лежать в избе, где размещалась «малина». С противоположной стороны – 1 убитый, 0 раненых. На что надеялись милиционеры – на внезапность, на устрашающий вид своих погон или на хорошо поставленный голос, каким они привыкли командовать: «Бросай оружие, руки за голову!» – этот вопрос можно уже отнести к разряду риторических.

Что уж говорить о противоположных случаях, когда преимущество внезапности – на стороне бандитов. Весьма характерная история произошла в Актюбинске. Здесь бандиты прельстились складом оружия, располагавшимся в здании, где был расквартирован спецназ городского ОВД. Три злоумышленника без единого выстрела (у них были только ножи) перебили весь наряд из четырех вооруженных до зубов и прекрасно обученных для рукопашного боя спецназовцев. Шансов выжить им не оставили. Оправданием для руководства элитного подразделения могло послужить лишь одно вскрывшееся впоследствии обстоятельство. Один из бандитов был тоже когда-то спецназовцем и расправлялся со своими бывшими сослуживцами. Но утешение, прямо скажем, весьма слабое.

Когда в боях в Буденновске, Первомайском и Грозном спецназовцы так и не смогли оправдать приписываемые им молвой качества суперменов, военные обозреватели доказывали, что во всем виноваты неграмотные генералы, или объекты, не соответствующие предназначению элитных подразделений, или фактор заложников. Но оказывается, что и в более «приспособленных» условиях они, мягко говоря, не проявляют того профессионализма, что демонстрируют перед телекамерами на показательных учениях.