Встречи на московских улицах - Павел Федорович Николаев

В 1834 году здесь поселился A. A. Перовский, писатель, печатавшийся под псевдонимом Антоний Погорельский. Пушкин был в очень хороших отношениях с Алексеем Алексеевичем. В Петербурге они неоднократно встречались. Не преминул поэт посетить собрата по перу и в Москве. Поводом для визита послужил казус с К. П. Брюлловым.

Художник жил у Перовского в начале 1836 года. Писатель заказал ему портреты сестры, племянника (А. К. Толстого) и свой собственный. Опасаясь, как бы Карл Павлович не увлёкся чем-то другим, Алексей Алексеевич договорился, что Брюллов будет жить у него неотлучно до окончания всей работы. Одновременно хозяин распорядился, чтобы слуги не пускали к художнику никого из его приятелей.

Брюллову нравилось у Перовского. Художник был в восторге от внимания, которое ему оказывали в доме. Написал портрет А. К. Толстого, взялся за портрет самого Перовского. Но тут узнал о своём положении узника. Темпераментный и самолюбивый, художник не стал выяснять отношений, а тут же убежал от коварного обольстителя, оставив у Перовского все свои работы. По их поводу и заглянул Пушкин к Алексею Алексеевичу (предварительно встретившись с их автором).

Поэт был у Перовского дважды. Посмотрел живопись Брюллова и познакомился с будущим писателем А. К. Толстым, которому в то время было восемнадцать лет. По словам Алексея Константиновича, Пушкин одобрил «его первые робкие стихотворные опыты». О казусе с художником Александр Сергеевич писал жене 11 мая: «Был я у Перовского, который показывал мне недоконченные картины Брюллова. Брюллов, бывший у него в плену, от него убежал и с ним поссорился. Перовский показывал мне „Взятие Рима Гензерикхом“ (которое стоит „Последнего дня Помпеи“), приговаривая: заметь, как прекрасно подлец этот нарисовал этого всадника, мошенник такой. Как он умел, эта свинья, выразить свою канальскую, гениальную мысль, мерзавец он, бестия. Как нарисовал он эту группу, пьяница он, мошенник».

Памятник. В самой своей середине Тверская пересекает Пушкинскую площадь, на которой возвышается памятник гениальному поэту. Появился он здесь в 1950 году, а до этого находился в конце Тверского бульвара. Автор памятника – скульптор А. М. Опекушин. Его открытие проходило 6 июня 1880 года, то есть в день рождения поэта. Это была пятница, но по всей России занятия в школах и училищах были отменены. Учащиеся присутствовали на церковных богослужениях в память Пушкина и на литературных утренниках.

Страстная площадь

В Москве главное богослужение проходило в Страстном монастыре. Обедню служил отец Макарий, богослов и историк Церкви. Позднее он произнёс проповедь – Слово о Пушкине:

– Мы чествуем человека – избранника, которого сам Творец отличил и возвысил посреди нас необыкновенными талантами и которому указал особенное призвание в области русской поэзии. Чествуем нашего величайшего поэта, который понял и вполне осознал своё призвание и совершил для русской поэзии столько, сколько не совершил никто. Он поставил её на такую высоту, на которой она никогда не стояла и над которою не поднялась доселе. Он сообщил русскому слову в своих творениях такую естественность, простоту и вместе с тем такую обаятельную художественность, коих мы напрасно стали бы искать у прежних наших писателей. Он создал для русских такой стих, какого до того времени не слыхала Россия, стих в высшей степени гармонический, который поражал, изумлял, восхищал современников и доставлял им невыразимое эстетическое наслаждение и который надолго останется образцом для русских поэтов.

Будучи серьёзным историком, Макарий дал оценку и этой стороне творческой деятельности кудесника русского слова:

– Он отозвался своею чуткою душой на все предания русской старины и русской истории, на все своеобразные проявления русской жизни. Он глубоко проникся русским духом и всё воспринятое им от русского народа, претворив своим гениальным умом, воплотил и передал тому же народу в сладкозвучных песнях своей лиры, которыми и услаждал соотечественников и укреплял в чувстве патриотизма – любви ко всему родному.

Подход к памятнику ограждался канатами; за ними находилось до 100 тысяч москвичей и людей всякого чина, прибывших из других городов России. Непосредственно к памятнику доступ получили представители власти, культурной элиты и дети поэта: сыновья Александр и Григорий, дочери Мария и Наталья.

Александр Александрович был военным, командовал в это время 13-м гусарским Нарвским полком. В дни торжеств он передал в Румянцевский музей рабочие тетради отца и письма его к жене. Григорий Александрович служил в Министерстве внутренних дел. Мария и Наталья Александровны – представительные дамы, высокие, стройные, изящные – были одеты в глубокий траур.

Творческую элиту представляли писатели Тургенев, Достоевский, Островский, Успенский, Писемский, Аксаков, Гончаров, Майков, Григорович, Полонский, Станюкович, Плещеев, Сологуб, историки Ключевский и Забелин, юрист Кони, издатели Сытин и Суворин.

Перед избранной публикой выступил с кратким словом Ф. П. Корнилов, член Комитета по сооружению памятника:

– Гений великого Пушкина есть лучшее, прекраснейшее олицетворение русского народного духа и мысли. Заслуги Пушкина родному слову и права его на признательность потомства сознаны не только Россией, но и всем образованным миром. Ныне, представляя на суд России оконченный сооружением памятник, комитет счастлив, что вверяет охранение этого народного достояния заботливости городского управления древнепрестольной Москвы златоверхой. Да процветает и благоденствует Святая Русь и да множатся русские люди, составляющие славу и гордость своего Отечества.

Затем Корнилов вручил представителю городской власти «Акт передачи памятника Пушкина в ведение Московского городского управления». Под колокольный звон и гимн «Боже, царя храни!», исполнявшийся под оркестр хором певчих, покрывало с памятника было снято. Первый венок к его подножию возложили дети поэта. За этим последовало их возложение от многочисленных делегаций городов и всей России. И только после окончания этой церемонии были сняты канаты ограждения и к памятнику хлынули простые смертные, стоявшие вокруг площади и на прилегающих к ней улицах. О том, что последовало за этим, читаем в 24-м номере журнала «Будильник» за 1880 год:

«Зрелище, показавшееся некоторым верхом безобразия и беспорядка, но которое на взгляд всех здравомыслящих и чувствующих людей явилось, напротив, умилительным и отрадным. Люди бросились к подножию и стали отщипывать и отрывать от венков кто веточку, кто несколько листьев на память. Около десятка венков погибло, но большинство остались нетронутыми народом, который при том не останавливала никакая полицейская команда».

…Мысль о возведении достойного памятника гениальному поэту возникла 30 января 1837 года, то есть буквально на следующий день после кончины Александра Сергеевича. Ходатайствуя перед царём об оказании материальной помощи семье покойного, В. А. Жуковский просил «воздвигнуть трогательный, национальный памятник поэту, за который вся Россия, его потерявшая, будет благодарна великодушному соорудителю. Россия была