Суррогат мечты - Григорий Крячко

-Бежим! – рявкнул Иван и первым рванулся вперед.

Идея оказалась хороша и более чем кстати. Словно воспряв от звука человеческого голоса, ловушка приостановилась, дернулась, а потом заскользила вперед раза в два быстрее. Причем от ее движения теперь раздавалось низкое негромкое гудение и шелест, с которым она подминала под себя все, что попало в зону ее действия. Ловушка тем самым весьма четко обозначала свой путь, и подкрасться невидимой ей теперь бы не удалось.

Люди мчались вперед, подстегиваемые нешуточным страхом быть расплющенными в тончайший блин. Наверное, они бы побили любые мировые рекорды, будь тут наблюдатель с секундомером. Ведь они просто боролись за свою жизнь.

-Там валун впереди! – на ходу крикнул срывающимся голосом Дима, показывая рукой. – Давай на него! Его не сомнет!

Сзади послышался протяжный скрежет и металлический стон. Это, попав под действие ловушки, рвался и корежился металл навеки замершей здесь легковушки, которую только что миновали беглецы. «Плешь» упорно двигалась за своими жертвами.

Иван первым достиг камня, громадного, замшелого валуна, наполовину вросшего в землю, и легко взлетел на него, почти не помогая себе руками. Обернулся, отскочил, освобождая место для маневра своим спутникам. Спасая собственные жизни, люди моментально забрались на камень и скучковались там, боясь толкнуть один другого вниз, на верную гибель. С замиранием сердца, затаив дыхание, они наблюдали за действиями своего аномального врага.

Глаз у ловушки не было, и это оказалось спасением. Если бы у нее имелся разум, со стороны было бы похоже, будто она настолько уверилась в своих силах и несокрушимой мощи, что никаких преград для нее нет и не будет. Ловушка, не снижая скорости, натолкнулась на камень. Валун ощутимо дрогнул своей многотонной массой и даже чуть просел с одного края. Но дальше дело не пошло. Комья мха посыпались с его боков, но камень удержался и не дал трещин. Ловушка, встретив достойного противника, замерла, уперевшись в валун. Наступила звенящая тишина.

С минуту все было тихо. А потом ловушка вдруг стала надуваться, вбирать в себя пространство со всех сторон. Камень застонал и загудел, его неодолимо тянуло в одну сторону, он буквально проседал под ногами, утягиваемый невидимой силой. Диме Шухову на миг даже показалось, что мир вокруг вытянулся в сторону ожившей ловушки, как если бы его всасывало туда. А потом все неожиданно резко окончилось. Разом.

Ловушка явно надорвалась, в прямом смысле напоровшись на камень, который в итоге не смогла поднять. Вернее, раздавить. Это и кончилось для нее плачевно. Надувшись до какого-то критического, определенного Зоной для нее масштаба, она звонко хлопнула и взорвалась кусками асфальта и каменного крошева. Стоящие на камне люди заработали легкую контузию. Резко закружилась голова – это пространство, утягивающееся, как в вакуум, в «плешь» вернулось на свое место, подобно резинке от рогатки после выстрела. А внизу, в небольшой воронке, оставшейся на месте ловушки, остался лежать маленький ярко-красный шарик. Артефакт, порожденный сгинувшей «плешкой».

Сапог, увидев его, аж закряхтел от радости, заурчал, засопел в оплеванную во время бега бороду, заерзал на камне, а потом взял да и сиганул вниз, совершенно забыв про всякую осторожность и минувшую только что смертельную опасность. Жадность возобладала над страхом, эти два основных инстинкта отчаянно боролись в человеке, и в итоге один из них взял верх. Даже Дима не рискнул бы вот так, очертя голову соваться туда, где несколько секунд назад бушевала аномальная буря. А Сапог, этот обычно весьма осторожный и оглядчивый ходок решился.

Да только вот размягченный и теперь похожий на рыхлую кашу асфальт возле камня не удержал веса спрыгнувшего на него человека, Сапог провалился в месиво до колена, споткнулся, упал лицом вниз, но все же зажал в ладони вожделенный артефакт. Кстати, тоже начисто отметя золотое правило ходока: ничего в Зоне нельзя просто так брать, не проверив радиометром и как минимум не потыкав для верности прутиком или специальным щупом. Жадность просто лишила бывшего «сидельца» всяких иных чувств.

Тут же наступила и расплата. Сзади камня, из-за россыпи таких же булыжников раздалось громкое рычание, и на дорогу вылетели тигрячьими прыжками две твари, аналогичные тем, которые атаковали Ивана в захваченном Зоной городе. Мотающиеся противогазные хоботы, стеклянные глаза – плошки, изодранная одежда и гноящееся, все в открытых ранах и язвах тело… И звериная неукротимость, сжатая в комок ярость. Существа моментально сориентировались в обстановке и ринулись в атаку. С разных сторон, чтобы жертва не успела отреагировать и встать в оборону. Сапог не сразу отреагировал на появление перед собой ужасных тварей, а когда увидел – завопил так, что у его спутников волосы стали дыбом от страха. Спастись бегством или просто защититься ходок бы уже не сумел. Времени не было.

Грянули автоматы – это путники разом открыли огонь по тварям. Но один из мутантов уже распластался в невероятном, почти десятиметровом прыжке, раскинув руки, выставив снабженные грязными, обломанными ногтями руки и оскалив лишенную губ пасть. Из глотки вырывалось натужное сипение, как из проколотой автомобильной покрышки. Но до жертвы монстр так и не добрался. От страшной силы удара подкованным берцем в грудь он отлетел, издав рев раненого тигра.

Дракон, увидев, что оружие тут уже бессильно, прыгнул с камня навстречу, наперерез твари. Неизвестно, что именно двигало наемником. Вряд-ли им двигали человеколюбивые чувства. Скорее уж стремление сполна выполнить ту работу, за которую ему щедро заплатили. Но как ты то ни было, Дракон, видя спутника, попавшего в беду, ни минуты не колебался, прежде чем поспешить ему на выручку.

У обычного человека, каким, судя по виду, когда-то был монстр, от такого удара наверняка бы ребра вылезли на спине, изорвав в клочья сердце, но мутанту он лишь добавил задора и боевого духа. Дракон же остался фактически безоружен. Автомат лежал на камне, до пистолета в кобуре пока было не дотянуться. Наемник, сбившийся с ориентации прыжка после удара, упал на землю, перекатился через плечо и принял боевую стойку, вырвав из ножен на плече длинный прямой клинок, тускло блеснувший воронением на свету. Крутанул его в ладони обратным хватом.

Тварь напала снова, не собираясь, не группируясь, даже не думая, из положения, из которого даже теоретически невозможно прыгнуть, как-то боком, шиворот – навыворот, плечом вперед. Мышцы у монстра приобрели стальную прочность и пружинную упругость. Казалось, понятия гравитации для него уже не существовало. Дракон явно не ожидал атаки и потому полсекунды промедлил с контрударом.

В это время спутники Дракона и Сапога, не давая возможности второму чудовищу помочь первому, шпиговали мутанта пулями из трех стволов разом. Тварь вертелась на земле, бешено ревела. Брызгала кровью, но напасть не могла – энергия пуль отшвыривала ее, подсекала конечности, кусочки металла пронзали тело насквозь, вырывая куски плоти. Помочь Дракону уже не мог никто, а стрелять было опасно из опасения случайно зацепить человека. Мутант скакал осатаневшим мячом, а Дракон, сгорбившись, стоял и ждал нападения. Сапог, прижав к груди добытый артефакт, с завыванием уполз под камень и забился в маленькую щель, извивался, стремясь закопаться все глубже.

Дракон же, сделав молниеносный выпад рукой, пропахал ножом длинную кровавую борозду по боку чудовища, летящего на него. Клинок скрипнул по ребрам, чмокающе впился в плоть. Мутант рявкнул, извернулся в прыжке совершенно немыслимым пируэтом и вышиб нож из руки наемника. Как это удалось сделать – никто толком не заметил, так как были заняты добиванием второго врага. Дракон же резво отпрыгнул назад и вбок, снова встал в боевую стойку, но правая рука у него повисла плетью, наверное, оказалась повреждена кисть. Лицо наемника исказилось от боли и бешенства. Он, наверное, уже понимал, что этот бой ему не выиграть. И его человеческие мускулы и реакция проигрывают тому, кто прошел страшную обработку Зоной…

Мутант упал на землю, перекувырнулся через голову, развернулся к человеку, припал на руки, как чудовищная лягушка, зарычал глухо, по-медвежьи. Наемник понял, что тварь готовит новую атаку, от которой на сей раз Дракон мог и не увернуться, тоже хрипло взревел в ответ и напал сам. Чудовище попыталось отпрянуть, но не успело. Наемник прыгнул сверху, придавил мутанта, оплел шею левой рукой в борцовском захвате, уперся плечом в бешено рвущееся тело, рванул коротко и страшно. Что-то громко хрустнуло, чудовище завизжало неестественно высоким, пронзительным криком, вывернулось из захвата и лягнуло Дракона в грудь обеими ногами.

Наемника отшвырнуло прочь, но он успел вцепиться во врага левой рукой за недоломанную садистским приемом шею. Но отчасти Дракон своего добился – голова мутанта теперь торчала криво, неестественно, резина противогаза надорвалась, обнажила объеденное тленом хрящеватое ухо. Челюсть, свернутая на сторону, не могла закрыться и из пасти теперь постоянно текла пенистая кровавая слюна. Тварь хрипло булькала, трясла изуродованной башкой и готовилась напасть снова. Похоже, инстинктом самосохранения извращенный создатель этих своих детей не наделил.