ТАЙНА КАТЫНИ - Владислав Швед

Попав в Тухоль, Гиндин поначалу не теряет оптимизма, хотя кое-что трагическое о действительном положении в лагере все равно непроизвольно прорывается у него между строк.

6 сентября 1921 г. он пишет жене из Тухоли: "Живу в бараке вместе с командным составом, тут же еще 3 врача. Сыт, одет. ничего не делаю по специальности… Пишу, а около меня делят довольно искусно только что принесенный хлеб на "порции" - итак, сейчас покушаем". Трудно поверить, что сытый человек будет так взволнованно и прочувствованно писать о маленьком кусочке простого хлеба.

Л. Гиндин поначалу умалчивает, что жилые "бараки" в Тухоли на самом деле - примитивные необустроенные землянки. Правда, через две недели, в письме от 20 сентября, он все-таки проговаривается: "Из окошечка землянки видно как отправляющаяся сегодня в Россию партия идет в баню, не идет, а бежит. Чувство скорой свободы придает бодрость всем этим бледным и измученным красноармейцам".

Если в лагере было так неплохо, как пытается нас уверить Я. Кротов, почему же тогда красноармейцы были измученные? А чего стоит неподдельная радость Гиндина по поводу того, что в преддверии зимы он "… Одет, обут, имеет матрас и одеяло", о чем он как о великом достижении сообщает в своем письме от 13 октября 1921 г.!? Однако, искренняя радость Лазаря Борисовича становится понятной, если ознакомиться с отчетами о действительном положении в Тухольском лагере.

Утверждение Я. Кротова, что в Тухольском лагере не могло быть плохо, так как его "регулярно проверяли международные инспекции Красного Креста", просто наивно. По этому поводу выше было приведено немало примеров. не случайно, Л. Гиндин, не надеясь на защиту международных организаций, предпочел в начале декабря 1921 г. бежать из лагеря.

В заключение остается пожелать Я. Кротову внимательнее читать письма предков.

Tухоль - лагерь смерти

Польский профессор З. Карпус в предисловии к сборнику "Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 гг." утверждает, что "вопрос, который вызывает наибольшие разногласия и сегодня, касается количества умерших большевистских пленных в лагере в Тухоли. Во многих публикациях утверждается, что в этом лагере умерло 22 тыс. красноармейцев и поэтому этот лагерь везде называется "лагерем смерти. Подавая эту "сенсацию", авторы публикаций не задумываются над тем, возможно ли, чтобы так много российских военнопленных умерло за столь краткий срок пребывания в Тухоли…

Основываясь на сохранившихся источниках, можно с уверенностью утверждать, что в Тухоли за год умерло, в подавляющем большинстве от заразных болезней, 1950 большевистских военнопленных" (Красноармейцы. С. 26-27).

Поговорим прежде всего о точности проф. З. Карпуса. По его утверждению, в лагере пленных № 7 в Тухоли "большевистские военнопленные содержались только с конца августа 1920 г. до середины октября 1921 г. " (Красноармейцы. С. 27). Правдивость этого утверждения оспаривается тем фактом, что упоминаемый нами военврач РККА Л. Гиндин бежал из Тухольского лагеря в начале декабря 1921 г.

В книге Н. Райского "Польско-советская война…" отмечается, что "к 10 января 1922 г. в польском лагере Тухоль еще оставались российские военнопленные" (Райский. С. 35). Можно подумать, что речь идет о белогвардейцах, тем более что, по данным уполномоченного Центрэвака Е. Аболтина, в мае 1922 г. в лагере Тухоли содержалось около 4000 русских (белых) пленных (сводная казачья дивизия, дивизия Смерти и 3-я русская армия Перемыкина) (Красноармейцы. С. 702).

Однако в книге Н. Райского далее по тексту говорится, что "к апрелю 1922 г. уже ни одного военнопленного красноармейца в польских лагерях не было". Это позволяет утверждать, что пленные красноармейцы находились в лагере Тухоли до апреля 1922 г. В итоге срок пребывания красноармейцев в Тухоли возрастает с 14 месяцев, на которых настаивает проф. З. Карпус, до 20 месяцев.

Весьма избирательно обращение проф. З. Карпуса к польской лагерной статистике. Так, профессор в предисловии к сборнику "Красноармейцы в польском плену…" утверждает, что "максимально в марте 1921 г. в Тухоли находилось более 11 тысяч российских военнопленных" (Красноармейцы. С. 27).

О том, что профессор З. Карпус оперирует явно неточными данными, свидетельствует статистика лагерного госпиталя, которая приводилась в докладе председателя РУД Е. Аболтина: "… РУД имела возможность получить официальную справку заболеваемости и смертности в лагере Тухоли с февраля 1921 г. по 15 мая 1921 г. Из врачебной комиссии ведомости видно, что в лагерном госпитале при общем количестве военнопленных около 15 000…" (Красноармейцы. С. 703).

Все это свидетельствует о том, что из 15 тыс. военнопленных, которые содержались весной 1921 г. в лагере Тухоли, 4 тысячи за исключением врачебной ведомости, нигде не фигурировали. Как они питались и куда испарились, неясно. Проф. З. Карпуса этот вопрос также не заинтересовал. Можно ли после этого официальную польскую статистику о смертности в лагерях для военнопленных считать надежной?

О том, что в Тухоли бывали периоды, когда там содержалось значительно больше 11 тыс. пленных красноармейцев, сообщает и Ст. Семполовская. В своем отчете она пишет, что в конце 1920 г. в Тухоли содержалось около 15 тыс. пленных, "граждан России и Советской Украины" (Красноармейцы. С. 580).

Что касается утверждения проф. З. Карпуса, возможно ли, "чтобы так много российских военнопленных умерло за столь краткий срок пребывания в Тухоли", то достаточно сослаться на Стефанию Семполовскую, которая так характеризовала уровень смертности среди пленных лагеря Тухоли: "Смертность в лагере столь велика, что согласно подсчетам, сделанным мною с одним из офицеров, при той смертности, которая была в октябре (1920 г.), весь лагерь вымер бы за 4-5 месяцев" (Красноармейцы. С. 586).

Несложные арифметические подсчеты показывают, что осенью 1920 г. месячная смертность в Тухольском лагере составляла 20-25% от среднесписочного состава. если учесть, что на 1 октября 1920 г. в лагере находился 7981 пленный (Красноармейцы. С. 327), то месячная смертность должна была составлять от 1600 до 2000 человек, т.е. от 50 до 66 чел. в сутки.

В уже упоминаемом письме А. Иоффе Я. Домбовскому от 9 января 1921 г. констатируется, что "положение русских военнопленных в Польше настолько бедственно, что по произведенным подсчетам, если принять за норму смертность среди пленных в лагере Тухоли за октябрь месяц минувшего года, в течение полугода должны вымереть все русские военнопленные в Польше. Эти цифры подтверждены польскими военными врачами" (Красноармейцы. С. 467).

О том, что утверждение Ст. Семполовской обоснованно, свидетельствуют вышеприведенные примеры о смертности в польских лагерях, которые считались более "благополучными", нежели Тухоль. Напомним, что в лагерях Брест-Литовска, где содержалось значительно меньше пленных, нежели в Тухоли, бывали дни, когда умирало 180 человек. То есть за месяц могло умереть до 5 тыс. человек. Следует также не забывать, что, по утверждению И. Вильсона в лагере Тухоли "состояние лазарета еще хуже, чем в Стшалкове" (Красноармейцы. С. 344). Напомним, что зимой 1920 г. суточная смертность в Стшалкове не опускалась ниже 70 чел.

Однако проф. З. Карпус упорно утверждает, что лагере Тухоли "больше всего пленных - более 560 чел. - умерло в январе 1921 г. " (Красноармейцы. С. 27).

О том, что данные, которыми оперирует З. Карпус, просто ложные, свидетельствует уже упомянутая ведомость врачебной комиссии лагерного госпиталя (Тухоли) с февраля по 15 мая 1921 г., из которой видно, "что в лагерном госпитале при общем количестве военнопленных около 15 000 было за то же время 23 875 заболеваний, в числе которых эпидемических заболеваний было 6491, а именно сыпной тиф - 1706 чел., возвратный - 2654, брюшной - 124, паратиф - 13, холера - 210, дезинтерия - 617, другие эпидемические заболевания - 157. Туберкулезом страдали четыреста пятьдесят семь (457), смертных случаев в лагере Тухоли за то же время было 2561" (Красноармейцы. С. 704-705).

По утверждению проф. З. Карпуса, в Тухоли за год умерло 1950 "большевистских военнопленных". В то же время только согласно статистики тухольского госпиталя только за 3,5 месяца в лагере умерло 2561 пленных. Внимательный читатель скажет, но это общая смертность, а З. Карпус говорит о смертности "большевистских военнопленных". Учитывая, что весной 1921 г. "большевистские военнопленные" составляли 97,5% всех пленных в лагере, можно считать, что смертность среди красноармейцев за февраль-май 1921 г. составила примерно 2500 человек. Интернированные балаховцы и перемыкинцы в количестве 3431 чел. появились в тухольском лагере только в начале осени 1921 г. (Красноармейцы. С. 673).

В итоге получается, что в Тухоли за три с половиной месяца 1921 г. "большевистских военнопленных" умерло на 550 человек больше того количества, что профессор З. Карпус соглашается признать умершими за год. Эта ситуация как нельзя лучше характеризует подход польских историков к установлению реального количества красноармейцев, погибших в польском плену.