Приговоренный - Леонид Влодавец

На столе у Главы лежал какой-то листочек с несколькими строчками, написанными его ровненьким бисерным почерком, очень аккуратно и красиво смотревшимся. Как-то, еще во время их совместной работы в районе, все в том же охотничьем домике, ныне принадлежащем «Русскому вепрю», крепко выпив после охоты с узким кругом районных чинов нынешний Глава рассказал, что именно благодаря своему почерку он когда-то стал в школе сперва председателем совета пионерского отряда, после этого — комсоргом класса, потом — секретарем ученической комсомоль-ской организации, после чего двинулся по этой линии дальше и дорос до райкома КПСС.

Листочек с бисерными строчками привлек внимание Иванцова тем, что, выслушав краткую информацию о деле Балыбина, Глава поставил около первой строчки плюсик. Теперь прокурор понял, что это перечень тех вопросов, которые Глава желал бы выяснить. Любопытно, откуда этот перечень взялся и что там, в этом перечне?

— Теперь вот что, — нахмурился губернатор, — мне тут три часа назад позвонили и сказали, что наш Найденов с соседским Мирошиным провели какую-то совместную силовую работу в соседней области, причем вроде бы ты там присутствовал и чуть ли не руководил, а Грекова при этом не было. Более того, он вообще до самого утра ничего не знал. Что за несогласованность?

— Удивительно! — пожал плечами Иванцов. — Странные какие-то претензии. Мирошин, возможно, не ввел Грекова в курс дела. Неужели он без санкции действовал?

— Да, оказывается, так. Вы ж, говорят, там чуть ли не мамаево побоище учинили. Девять человек погибло, из них три сотрудника милиции. Верно?

— К сожалению, верно. Найденов доложил, что у него есть информация о том, что на территории соседней области в центре отдыха АОЗТ «Секундант» содержатся заложники и концентрируются какие-то вооруженные лица. Сейчас-то, после Буденновска, кому охота опоздать? Найденов считал, что там вполне могут быть чеченцы. Созвонились они с Мирошиным и приняли решение сформировать общую группу захвата. Подключили Рындина. Он поработал и сумел выяснить, что там, в этом «центре отдыха», находился некий Юрий Курбатов, более известный под кличкой Курбаши. Наверно, доводилось о нем слышать?

— Доводилось. Только, вот непонятно, отчего он так долго был на свободе?

— Странный вопрос. Мы ж не НКВД, чтоб просто брать и сажать. Улики нужны, свидетели, а их нет. А тут уникальная возможность взять с поличным. Подождали бы до утра — они бы ушли. Наверно, Мирошин не успел дозвониться — связь-то паршивая, ну и решил задним числом оформить. А Греков встал в позу и теперь изображает обиженного.

— Тут, понимаешь, какое дело. То, что этот Курбатов получил пулю, меня не очень волнует. А вот то, что президент АОЗТ «Секундант» собирается вчинить иск, очень беспокоит. За один уничтоженный броневик требует сорок миллионов. А общая сумма — полмиллиарда рублей.

— Да понаписать можно что угодно Если там пару стекол прострелили или пару дверей вышибли — это самое большее. А с броневика, между прочим, вели огонь. И пусть доказывают, что все повреждения нанесены нашим, а не мирошинским ОМОНом.

— И Греков, судя по всему, тоже в стороне не останется. У них там в областной прокуратуре совещание назначено на 17.30. Уже полчаса, как началось. Мирошина пригласили, еще каких-то милицейских. Будут разбираться по этому делу. Потому что общественность уже в курсе, областное радио еще утром сообщило об этой истории. Уже какой-то комментатор выступал по поводу того, что нельзя беззаконием бороться с беззаконием. Вот посовещаются-посовещаются, а потом, надо думать, выше пойдут со своими выводами. Подставляешь ты нас, Иванцов. Неприятное дело. Очень неприятное!

— Я? Подставляю? Да что вы!

— Ты пойми, выборы в декабре, а сейчас уже август. Всего ничего осталось. Те, кто нас хочет отсюда выкурить, будут цепляться ко всему. И слева, и справа. Ты помнишь, как зимой все взъелись? В один голос долбили. Если пойдет вверх, нам еще пару комиссий пришлют. И тебе проверку устроят… Хорошо, — неопределенным тоном продолжил Глава и поставил у второй строчки на своем листочке галочку. Иванцову эта галочка не понравилась, потому что за ответ на первый вопрос он получил от Главы плюс.

Наверно, у него были еще вопросы, но тут зазвонилa «вертушка».

— Слушаю. А, здорово, сосед, здорово! Как это, не здорово? Так… Вот это дело… Соболезную, Андреич, очень соболезную. Да уж, обнаглели. Не успели нашего Балыбина отпеть — и вот опять. Конечно, спуску давать не будем. А ты еще ворчал насчет ночного дела… Ну, конечно-конечно, чего там. Все правильно, правильно, Андреич. Я тоже считаю, что правильно. Да-да, обязательно, Андреич. Если этого сукиного сына здесь перехватят, то мы известим. Найденов сейчас же подключится. Обязательно! Ну, крепись, Андреич! Не раскисай.

Глава повесил трубку и посмотрел на Иванцова.

— Представляешь себе: Грекова убили! Прямо на заднем крыльце прокуратуры. В голову навылет. Наглеют! Это ведь, знаешь ли, уже на политический террор похоже. Как тебе кажется, а?

— Следствие разберется, — сделав скорбное лицо, сказал Иванцов. — А вообще-то действительно похоже на какую-то демонстративную акцию. Очень похоже. Только вот по 66-й я бы это дело не возбуждал. Кодекс-то старый. Там в части первой такая редакция: «Убийство государственного и общественного деятеля или представителя власти, совершенное в связи с его государственной или общественной деятельностью, с целью подрыва или ослабления Советской власти…» Любой адвокат за такую концовку уцепится. Мол, неправомерно инкриминировать в качестве цели подрыв или ослабление того, чего уже нет.

— Ладно. Думаю, что в контексте сегодняшней истории у соседей ваша ночная акция будет звучать помягче… И дело с Балыбиным уйдет в сторону. — Последнюю фразу Глава произнес довольно тихо, но по каким-то слабоуловимым ноткам в его голосе Иванцову стало ясно, что у губернатора немного полегчало на душе.

ВДОЛЬ ДА ПО РЕЧКЕ…

За то время, что Вера дремала, Клык с Надеждой не успели ни перессориться, ни передраться. Надежда к этому вовсе не стремилась. Стремилась она совсем к иному. То есть к логическому продолжению вчерашнего вагонного развлечения, но уже в сокращенном расчете. Но из этого, к ее горькому сожалению, ничегошеньки не получилось.

Во-первых, Клык был не в том настроении, когда ищут развлечений. Он лихорадочно соображал, что делать, если через минуту или через полчаса сюда ворвутся менты. Чем дольше отсутствовала Марья, тем больше он сомневался в ее искренности. Хотя по логике вещей все должно было быть наоборот. Вряд ли ближайшая ментура находилась где-то у черта на куличках. Не так уж велик облцентр, тут от северной окраины до южной можно за пару часов пешком пройти, а от западной до восточной — и того меньше. И что-то сомнительно, чтобы милиция не смогла собраться за Клыком в течение нескольких часов. Его надо было брать быстро и тепленьким В конце концов, он ведь мог и не ждать у моря погоды, а просто попытаться удрать. Но с логикой у Клыка было плохо. Вообще у человека в его положении это вполне нормальное явление.

Во-вторых, и сама Надежда побаивалась. Она ощущала в подруге соперницу. И даже очень опасную. Не тем опасную, что переиграет и уведет Клыка, а тем, что может не простить Надежде победы. После того, как Вера взялась стрелять в лесу, а на железной дороге еще и в кого-то попала, у Надежды появился страх перед ней. Вдруг услышит, приревнует и шарахнет из автомата? От таких-то тихеньких-скромненьких и жди чего-нибудь.

В общем, Надежда с Клыком на пару до десяти вечера просидели на кухне, пересказывая друг другу бородатые анекдоты, нервно ржали, но в объятия друг к другу не лезли. А в десять лязгнул в замке ключ, Клык на всякий случай погнал Надежду в комнату к Вере, выдернул из кармана пушку и держал наготове.

Но Марья вернулась одна.

— Ну, что? — спросил Клык, едва она закрыла за собой дверь.

— Ты бы спросил: «За сколько?» — ухмыльнулась Чаша. — Семьсот пятьдесят штук. Всего ничего. Добрый капитан, видишь ли.

— Долго ж ты там торговалась, Муряха! — съехидничал Клык.

— А что, соскучились без меня? Ну, сначала зашла домой к нему, часок с супругой его покалякала, та говорила, что обещался вот-вот на обед прийти. Ждали-ждали, а его нет и нет. Решила на работу бежать. В смысле в порт. Там сказали, что он на обед пошел. Прибежала обратно, а жена его говорит: «Только-только был и поел и опять на судно пошел». Смех и грех, как в комедии. Ну, нашла его, посидели в каюте, поторговались, выпили маленько.

— Ладно. А я уж думал, ты с ментами торгуешься… — в шутливой форме произнес Клык.

— Ну да, — поддержала шутку Марья, — говорю: «Заберите его, бесплатно отдам!» А менты: «Ты, падла, еще доплати, чтоб мы его забрали!»