Волшебник Линна: Романы - Альфред Ван Вогт

Закончив отчет, он ждал. Он был не очень удивлен затянувшимся молчанием. Наконец, Чиннар сказал:

— Это действует только против живого?

— Установка такая.

— Но это может быть применено против неодушевленных предметов. Вы либо сознательно или неосознанно подразумевали это, когда употребляли такие слова, как «предмет».

Клэйн поколебался. Уже не в первый раз он поражался проницательности предводителя варваров.

Пожав, наконец, плечами, он признал этот факт.

— Откровенно говоря, я не вполне понимаю, как это можно эффективно использовать против неорганических веществ. Оно повышает температуру всей облучаемой массы примерно на шестьдесят градусов. Это смертельно для живых организмов, но даже дерево переживет это.

— Значит, вы можете сказать, что этот прибор не смог бы уничтожить нашу планету?

— Я не вижу, каким образом.

— Это то, — сказал Чиннар, — что я хотел узнать.

Его тон указывал на то, что он догадался о цели долгого объяснения. Когда его глаза встретились с глазами Клэйна, в них вспыхнул язвительный свет.

— Вам придется попытаться еще раз, — сказал он. — Меня напугать трудно.

Он, показалось, остался неудовлетворен своим опровержением. Потому что он, поколебавшись, взглянул на своих инженеров, открыл рот, чтобы что-то сказать, а затем, очевидно, передумал. Устроившись молча на следующем кресле, он начал манипулировать пультом очередного оружия.

Клэйн ничем не выдал своего разочарования. Он намеревался вернуться к этому вопросу, и у него было ощущение, что Чиннар тоже. Пока же он принялся объяснять работу нового оружия.

Оно действовало на молекулярном уровне. Оно определенно было не радиоактивным. Оно, казалось, вызывало ужасное возбуждение в молекулах объекта. Результат: предмет сгорал бело-голубым огнем, быстро распадаясь на составляющие его газы. Его можно было использовать против органических веществ, но это было ограниченное оружие в том смысле, что его нужно было наводить и держать на цели. К тому же было неизвестно, могло ли оно использоваться автоматически.

Клэйн продолжал:

— Я его просто испытал. У меня не было времени его изучать. — Он на мгновение умолк, а затем нарочно поспешно закончил. — Большую часть своего внимания я отдал «защитному» устройству. Его существование сводит к нулю все, чем мы располагаем.

Чиннар быстро сказал:

— А его сводит к нулю шар.

Он огляделся вокруг и твердо встретил решительный взгляд Клэйна.

— Подумайте, ваше превосходительство, если они пытаются приземлиться, шар не только скашивает их, он уничтожает каждого Рисса, находящегося поблизости.

— Все, что им нужно сделать, — сказал Клэйн мрачно, — это пролететь на небольшой высоте над одним из наших городов с включенным «защитным» устройством, и в этом городе умрут все до единого. Сотня кораблей смогла бы через определенное время стереть все население Земли.

Чиннар смотрел ему в лицо.

— Тогда почему они применяли против разрушенных городов атомные бомбы? — его тон требовал от Клэйна дать логический ответ.

Клэйн медленно сказал:

— Я думаю, это оружие они разработали после войны, уничтожившей человеческую цивилизацию. Я думаю они не хотели, чтобы мы узнали про это из их разведывательного корабля. Его потенциальные возможности можно снизить, если эвакуировать города и рассеять население.

Чиннар помотал головой.

— Ваш ответ недостаточно полон. Неотразимое оружие не нужно прятать. Вы говорите, что испытали его. Зная вашу основательность, я могу предположить, что вы знаете дальность его действия.

— Около двух с половиной миль, — ответил Клэйн без колебаний.

— Раз у него есть дальность действия, — сказал Чиннар, — то оно, очевидно, должно быть более эффективно на расстоянии одной мили, чем на двух.

Клэйн кивнул.

— Чем ближе к кораблю, тем выше он делает температуру. При двух с половиной милях это еще смертельно, но человек может находиться в агонии несколько часов, прежде чем наступит смерть.

— Что происходит, когда между ним и намеченной жертвой ставится преграда?

— Воины линнского флота, — сказал Клэйн, — были защищены несколькими дюймами металла, но они все до одного погибли.

— Судя по вашему отчету, — вспыхнул Чиннар, — они должны были погибнуть, находясь от захватчика более чем в двух с половиной милях. На самом же деле все они подошли достаточно близко, чтобы протаранить корабль. Если бы корабль был без управления целых две мили, лишь немногие из них добрались бы до цели.

Клэйн раздраженно сказал:

— Хорошо, предположим небольшая часть населения благополучно укрылась от этого оружия. Тысяча или десять тысяч людей выживают, чтобы сражаться дальше. Конечно же, это неудовлетворительное решение. Риссы могут не обращать на них никакого внимания.

Чиннар поднялся на ноги.

— Ваше превосходительство, — сказал он сердито, — ясно, что вы и я не понимаем друг друга.

Клэйну было ясно кое-что еще. Спор достиг критической стадии.

— Ваше превосходительство, — начал Чиннар, — я — прежде всего человек военный, вы — ученый. Для меня ваш страх, что могут быть убиты люди, имеет мало или вообще не имеет никакого значения. Людей убивают всегда, если не на войне, так другим способом. Но войны все же существуют, так что нам не нужно заглядывать дальше.

Он с мрачностью продолжил:

— Существенной чертой военного человека является умение думать процентами потерь. Защищены должны быть лишь искусные руководители. Во время войны смерть первоклассного военного стратега может стать национальным бедствием. Последующее поражение может так или иначе означать рабство для всего населения. В войне с чужаками это может означать истребление расы.

В этот момент Клэйн открыл рот, чтобы перебить, передумал, затем снова передумал и сухо спросил:

— А кто будет определять значимость человека? Он сам? — но внезапно умолк. — Продолжайте.

Чиннар сердито пожал плечами.

— В определенных жестких правительственных структурах один человек может проиграть все битвы и все равно остаться у власти. Но какой-нибудь храбрый и решительный генерал с достаточным числом сторонников может прорваться сквозь такую эгоцентрическую систему и завладеть управлением оборонительных сил. Эта ситуация существовала в Линне для одного человека — для вас, — и затем презрительно. — Вы испугались.

— Продолжайте, — холодно сказал Клэйн.

— Значимость руководителя, — говорил Чиннар, — составляет один принцип войны. Другой, даже более важный, — не отдавать своей земли захватчику, за исключением определенных военных целей, когда вы убеждены, что при этом на самом деле укрепляете свое положение. Когда вы заставляете его за это расплачиваться.