Народ майя - Альберто Рус

Наибольшее число металлических предметов, найденных в области майя, происходит из "Священного Колодца" в Чичен-Ице. Они включали главным образом предметы из золота, меди, тумбаги и позолоченной меди. Для их обработки применялись ковка, отливка в форме, сварка, золочение, покрытие одного металла другим, чеканка. Предметы включали в себя:

гладкие или обработанные золотые диски,

свернутые пластинки, образующие трубки, которые могли покрывать ручки вееров, скипетров, копьеметалок и других предметов,

сандалии,

ушные украшения,

подвески, диски и кольца,

кубки,

маски,

бесчисленные бубенчики - простые, антропо- и зооморфные или в виде свернутой проволоки,

фигурки людей и животных.

Все предметы, найденные в колодце и изготовленные литьем, - иноземного происхождения, главным образом из Панамы, Коста-Рики, с Мексиканского нагорья и из области Миштека (в Мексике); в меньшем количестве - из Гватемалы и Гондураса. Самые древние из них не старше конца X в., то есть времени, когда произошло вторжение тольтеков. Их наличие в Чичен-Ице, видимо, объясняется торговлей.

Однако чеканные золотые диски, на которых представлены сцены сражений и человеческих жертвоприношений с участвующими в них майя и тольтеками (последние всегда изображены как победители или как приносящие жертву), были, вероятно, изготовлены в самой Чичен-Ице, может быть, ремесленниками майя под руководством тольтеков; при этом использовался металл из импортированных вещей, расплющенных и отчеканенных в Чичене. Иероглифы, числительные и другие элементы письменности майя, обычно сопровождавшие рисунок, к тому времени, вероятно, утратили свое значение и использовались как простые украшения.

Музыка, пение, театр и литература

Музыка

Помимо сообщений хронистов о присутствии музыкантов в церемониях и на празднествах и упоминаний инструментов, на которых они играли, мы находим в рисунках (настенные росписи, кодексы, керамика) реальное подтверждение этой информации. Археологи обнаружили многие из инструментов, хотя, естественно, не хватает тех, которые были сделаны из непрочных материалов.

Среди ударных инструментов назовем тункуль, горизонтальный барабан из полого дерева; был еще один барабан, паш, который нигде не описан; известен также большой вертикальный барабан, майяское название которого не сохранилось. Были также глиняные тамбурины шарообразной и цилиндрической формы, маленькие или средних размеров, простые или сдвоенные, переносные или устанавливавшиеся на земле; некоторые из них похожи на те, что у современных лакандонов называются каюм - "поющий бог".

У всех этих барабанов или тамбуринов мембрана сделана из кожи обезьяны. Как погремушки использовались большие тыквы, к которым приделывалась деревянная ручка или пустые глиняные фигурки, внутрь которых насыпались мелкие семена, глиняные шарики или камешки; в позднюю эпоху были известны золотые или медные бубенцы. Назовем также панцири черепах, по которым ударяли оленьими рогами. В барабаны били ладонями или пользовались длинной палочкой, на конце которой крепился шарик из каучука.

Среди духовых инструментов назовем следующие:

большие трубы, изображенные на фресках Бонампака, которые изготовлялись из каких-то непрочных материалов (дерева, коры дерева или тростника) и на конце иногда имели тыкву для усиления резонанса;

флейты из тростника, кости или глины, простые и с несколькими отверстиями, из двух или более трубочек;

глиняные свистки, антропо-или зооморфные (они составляют большую часть фигурок).

Пение

Пение, с музыкальным сопровождением или без него, было частью многих религиозных церемоний. Хронисты упоминают песнопения во время обрядов, проводившихся в связи с началом Нового года.

В некоторых случаях распевались, иногда под бой барабана, также "их сказки и старинные предания". Некоторые песни были записаны в кодексах. До нас дошли, хотя и без музыки, песни солнцу, "черным" дням, богу Кукулькану, катунам и тунам календаря, цветку как символу женского целомудрия и т. д.

В каждой общине один из чиновников, ах-хольпоп, был главным певцом или человеком, который обучал музыке и пению; в его обязанности входил уход за музыкальными инструментами, он управлял также пополь-на - общинным домом, в котором давались представления для развлечения народа.

Танец

Обычно музыка и пение сопровождали танец. Наиболее важными на Юкатане к моменту испанского завоевания считались четыре дня: Кан, Мулук, Иш и Кавак, как дни, отмечавшие начало солнечного года, состоящего из 365 дней. В зависимости от дня менялся характер танцев и богиня - покровительница этого дня, но сам ритуал заметно не изменялся. Среди танцев, связанных с этими церемониями, назовем:

танец воинов холан окот, в котором участвовали более 800 человек и который длился целый день;

танец, исполнительницами которого были старые женщины;

танец, который Ланда называет танцем "грязных женщин", называемый также танцем демона, во время которого сжигали большое количество дров, а затем по углям проходили танцоры;

танец, в котором участники неподвижно стояли на высоких ходулях.

В месяце Сип охотники отмечали праздник, посвященный их профессии, и танцевали танец окоту иль; танцем также сопровождалось жертвенное расстреливание человека из луков, песня о котором включена в "Песни из Цитбальче". Была известна танцевальная игра, сопровождавшаяся музыкой, коломче, когда один танцор бросал палки в другого, а тот старался отклонить их также при помощи палки.

Устраивались также танцы, связанные с животными, - вероятно, религиозно-символического характера.

Ланда упоминает также танец науаль, в котором участвовали мужчины и женщины и который он назвал "не очень скромным".

Театр

Помимо танцевальных представлений ритуального характера существовали и другие, носившие лишь развлекательный характер, хотя, вероятно, они имели определенное этическое значение. Хронисты были поражены, увидев некоторые из них; Ланда их считал "очень изящными", а актеров называл "комедиантами, которые играют с большим изяществом".

Словари XVII в. дают различные наименования актерам в зависимости от их роли: "благородные", "кавалеры", "шуты" и "маги". Например, эсиах выступал в роли иллюзиониста. Инсценировались также легенды и древние истории, были и настоящие фарсы, в которых майя блистали остроумием, рассказывая забавные истории. Мирской характер этих комедий подтверждается хрониками, где говорится, что они ставились "для удовольствия народа". Некоторые представления, кажется, даже грешили вульгарностью.

Ланда упоминает две платформы в Чичен-Ице, называемые теперь "Платформой Луны" и "Платформой Орлов и Ягуаров", которые, по его сообщению, были "двумя небольшими каменными театрами с четырьмя лестницами, покрытыми сверху плитами, где, говорят, представляли фарсы и комедии".

В общинном доме пополь-на вместе с названным выше мастером пения ах-холъпопом трудился театральный "директор" ах-куч-цуб-лалъ, который готовил представления и руководил ими. Привязанность к театру сохранилась у майя, как и у остальных мезоамериканских народов, и после конкисты, но тогда им уже руководили главным образом монахи, и, разумеется, с целями наставления в вере.

"Словарь из Мотуля" упоминает майяские названия некоторых очень популярных в XVII в. представлений, имеющих, вероятно, доиспанское происхождение. В переводе Барреры Васкеса они будут называться следующим образом:

"Небесная скамья",

"Продавец диких индюков",

"Продавец горшков",

"Тот, кто продает перец",

"Тот, кто управляет Сьеррой-Альта",

"Гуакамайя с белым ртом, или Обманщица",

"Белоголовый мальчик",

"Возделыватель какао".

Среди сценических представлений доиспанского происхождения, переживших века и запреты колониального режима, важное место занимает "Рабиналь-Ачи", драма-балет майя-киче, в которой повествуется о подвигах одного воина, его пленении, суде над ним и принесении в жертву. Это представление развертывается до полного завершения судьбы, которую человек сам себе создал своей деятельностью. Оно идет в медленном темпе, чрезмерно длинные монологи неоднократно повторяются, но, несмотря на эту монотонность, интерес к действию сохраняется и даже растет вплоть до фатальной развязки.

Литература

Нам трудно оценить литературу майя так, как мы смогли это сделать с остальными искусствами. Дошедшие до нас доиспанские тексты (кодексы, надписи) выполнены иероглифами, которые лишь частично дешифрованы. Они скорее всего являются не литературой в собственном смысле слова, а кратким изложением, записанным идеографическими и фонетическими знаками, данных, которые нужно было запомнить жрецу для проведения церемоний, получения календарных дат, предвидения затмений и предсказаний благоприятных или неблагоприятных времен.