Николай I Освободитель. Книга 7 - Андрей Николаевич Савинков

— Смотрите, господа, какие у нас врачи героические. Уже и чин успел выслужить за год-то и в бою себя проявил отлично. Достойно награды?

Уже гораздо позже прокручивая в голове события этого дня Петр Петрович пришел к выводу, что все это был тщательно отрепетированное представление, причем в качестве зрителя предполагался не мало кому интересный поручик медицинской службы, а сами актеры. Во всяком случае было очевидно, что все вокруг отлично знают свои роли и отыгрывают их с немалым рвением.

— Достойно… Достойно… — Раздалось с нескольких сторон.

— Только вот огорчает, то что не по форме поручик находится при исполнении, — при этих словах Антофев внутренне сжался. Вот так в момент вместо поощрения можно и выговор получить высочайший. — Где ваш кортик, поручик? На сколько я помню на службе русский офицер обязан иметь при себе холодное оружие.

— Не могу знать, ваше императорское величество, — как можно более «браво» попытался гаркнуть бывший фельдшер, получилось, откровенно говоря, не очень. — Во время боя где-то обронил.

— Ну ничего, это мы сейчас исправим, — император протянул руку куда-то в сторону и нее тут же как по волшебству вложили богато — причем судя по цвету, золотом — украшенный кортик, с уже прицепленной «клюквой». Знаком ордена Святой Анны 4 степени. — Держи, поручик. Носи с честью и не теряй. Полковником станешь.

— Рад стараться, ваше императорское величество! — Теперь уже ответ Антофьева был бодр совершенно искренне.

— Ладно, господа, — император, отыграв свою роль, тут же потерял к военврачу интерес. — Думаю поручику есть чем заняться и без нас, как минимум привести себя в порядок ему не помешает, а у нас тоже дела найдутся, давайте к местному командиру медбатальона пройдем, спросим, почему охранение было так плохо организовано.

Вся толпа свитских вместе с конвоем императора сразу после этих слов пришла в движение и утекла куда-то в сторону штабной палатки, оставив поручика стоять в полной прострации от произошедшего. Пару минут ему понадобилось чтобы прийти в себя и действительно пойти переодеваться. А потом вновь бежать помогать раненным, тем более что за время всего произошедшего их количество явно увеличилось.

Войну Павел Петрович Антофьев закончил в чине штабс-капитана и начальника медслужбы 27 Астраханского гренадерского полка. После ее окончания вышел в отставку, забрал семью и переехал из Полтавской губернии в Москву, где поступил на медицинский факультет университета, коий и закончил экстерном спустя два года. Полковником, правда, так и не стал, не смотря на предсказание императора.

Глава 15

Дьорская битва продлилась большую часть дня в лобовых атаках русской пехоты и закончилась ударом сводного конного корпуса на стоящих на левом фланге вражеского построения баварцев. Войска под командованием Баварского принца Карла при первой же угрозе охвата принялись беспорядочно отступать, увлекая за собой и остальную часть армии. Резервов чтобы подкрепить свой левый фланг у Радецкого уже не было, все войска были задействованы ранее для парирования создаваемых угроз с разных сторон. Началось преследование, в процессе которого порядок сумели сохранить только французы, а немецкие части Баварии, Австрии и Саксонии были практически полностью рассеяны и утратили боеспособность.

Наши потери в этом деле составили около семнадцати тысяч убитых — из них пять пришлось на венгерскую часть армии, — противник потерял только убитыми около сорока тысяч человек, еще двадцать семь тысяч — каждой твари по паре, но больше всех баварцев — сдались в плен. Это был разгром, после которого Австрии оправиться было уже не суждено.

14 июня передовые русские части вошли без боя в Пресбург, а 16 — вновь овладели Веной. Австрийская столица второй раз за год, и Бог знает какой раз за неполные четыре десятилетия 19 века, пала под ударом вражеской армии.

23 июня сюда же в Вену прибыли послы от императора Фердинанда с просьбой о перемирии. Одновременно с этим пришли сигналы из Лондона и Парижа о том, что эти страны предлагают организовать очередной конгресс для решения всех накопившихся взаимных территориальных претензий. Причем самый смех заключался в предполагаемом составе конгресса — Россия, Пруссия, Турция, Неаполь, Австрия, Франция и Британия. Не трудно догадаться, какие решения мог бы принять конгресс в таком составе.

Естественно, я от такого счастья наотрез отказался, объявив, что прочие Европейские страны могут меж собой договариваться, о чем угодно, но Российская империя будет заключать мирные договора с каждым участником боевых действий по-отдельности. Никаких договорняков и сдачи интересов империи в угоду сиюминутным выгодам. Или тем более в пользу всяких союзников-братушек-славян-православных. На этот раз мы пойдем до конца.

Пока русская армия отлавливала по окрестным лесам и селам остатки разбежавшегося воинства Радецкого — сам фельдмаршал, как оказалось, на следующий день после Дьорского разгрома слег с инфарктом и через неделю скончался, не приходя в сознание — в Хофбурге, ставшем местом расположения русской Ставки шли напряженные переговоры о том, что в итоге Австрия сможет оставить за собой. Я собирался раздеть Вену по полной и не пытался даже скрывать этих намерений.

— Рад видеть вас господин Фикельмон, — я сидел на троне Австрийского монарха и принимал в качестве просителя министра иностранных дел Австрийской империи. — Конечно обстоятельства встречи не слишком приятные на этот раз, однако думается мне, что в данном случае это вина исключительно господина Меттерниха и его достаточно непродуманной внешней политики. И судя по тому, что мой брат Фердинанд прислал вас, он это мнение разделяет.

На место вылетевшего с занимаемой должности еще недавно всесильного министра иностранных дел — на Меттерниха в итоге спустили всех собак и под угрозой позорного суда заставили застрелиться — Австрийский император назначил бывшего посла в России Карла Людвига Фикельмона. Намек более чем прозрачный.

— Вы не представляете, насколько сожалею я, ваше императорское величество, — склонил голову посланник. — Я со своей стороны делал все, чтобы эта губительная для моей страны война не состоялась.

— Верю, — я кинул. Во время своего пребывания в Санкт-Петербурге Фикельмон проявил себя достаточно осторожным вельможей, и разного рода военные авантюры были явно не по его части. — Однако давайте перейдем к тем условиям, на которых Российская империя согласится прекратить войну и вывести свои войска отсюда.

Я сделал вращательное движение кистью то ли подразумевая Австрию, то