Божественные головоломки, или Война за любовь - Юлия Фирсанова

— Субстанция. Жир бараний вечером повар перетапливал, — объяснила лордесса, ткнув пальцем в котелок с желтоватым и не слишком ароматным плотным содержимым, чудом уцелевший на стойке у костра. — Я его превращу в целебную мазь.

По указке девушки спутник поставил сундучок на землю и оповестил товарищей, что киалонская лордесса направлена командиром, чтобы ожоги врачевать. Лиесса щелкнула замочком, откинула крышку и достала пузатую баночку с зеленовато-желтой остро пахнущей травами мазью. Воины начали поглядывать в сторону юной колдуньи с некоторым любопытством.

Окунув тонкие пальцы в мазь, Ли мазнула ею по застывшей поверхности жира и зашептала заклинание, вокруг ладони и котелка начали проскакивать изумрудные искорки. Пронзительно запахло мятой, эльдренами и живеей. Жир в котелке колыхнулся и застыл, переняв внушенные колдуньей свойства: запах, цвет и целительную силу.

— Это мазь от ожогов, теперь хватит на всех, — девушка вскочила на ноги, чуть пошатнулась, сразу несколько рук потянулись подхватить утомившуюся целительницу.

— Как ее пользовать, леди? — быстро спросил темноволосый, загорелый почти до черна мужчина с резкими ястребиными чертами. Кажется, он вчера участвовал в охоте вместе с Элегором. На правом плече был опален рукав, кожа вспухла багровыми пузырями, часть их лопнула, и сочилась сукровица. Лавовый шарик лишь задел охотника по касательной, потому конечность сохранила сравнительную целостность. Более тяжелые пострадавшие, судя по сдерживаемым стонам, уже находились в палатке перед костром.

— Смотрите внимательно, — Ли зачерпнула немного желто-зеленой субстанции и мазнула по плечу пострадавшего. Мазь легла тонким слоем, потом словно вскипела, запузырилась на ране, а через несколько секунд засохла гладкой глянцево-зеленой корочкой.

— Щиплет, Ястреб? — заинтересованно уточнил вихрастый широкоплечий воин с усыпанными рябинами лицом.

— Нет, Веснушка, холодит малость и чешется, — прислушиваясь к непривычным ощущениям, ответил «подопытный кролик». — И не больно ничуть.

— А Луково зелье страсть как щипало, — раздумчиво пожевав губами, заметил бугай с очаровательным прозвищем Веснушка и почесал зарастающий щетиной подбородок.

— Разные методики целительства, — наставительно заметила лордесса, изо всех сил старавшаяся казаться опытной врачевательницей. — Меня учили по возможности избавлять больных от страданий, но ряд лекарей уверен, что болезненные ощущения необходимы, чтобы пациенты осторожнее относились к своему здоровью.

— Точно, Лук у нас такой был, к нему с вывихнутой рукой придешь, так он мало крепким словцом обложит, вдобавок, как вправлять будет, едва ль вторую не вывихнет, чтоб вдругоряд береглись. С нами по-другому нельзя, — сентиментально поддакнул еще один мужчина, в котором богиня узнала коллекционера амулетов. Солдаты вокруг дружно замахали руками, творя разные комбинации религиозных жестов, помянули Силы, Творца и богов, испрашивая для погибших легкого пути, кое-кто прочел скороговоркой настоящую молитву.

— Пора. Видите, оттенок мази сменился, — решила целительница, указав на выцветшую до белесо-салатового оттенка мазь на ране Ястреба, и легонько хлопнула по ней ладошкой. Корочка тут же пошла мелкими трещинами и осыпалась с гладкой кожи. От ожога не осталось ни следа.

— Чудеса! — восхищенно заметил исцеленный, щупая сквозь прореху в рубашке место, где еще минуту назад багровела рана.

— Нет, Лук так не мог, — вынес вердикт Веснушка, снова поскребя квадратный подбородок.

— Жаль только рубашку мазь не чинит, — пошутил какой-то остроумец и, судя по сдавленному оху, получил награду прямо в ухо.

— Эдак мы за полчаса всех ребят на ноги поставим, — радостно загомонили мужчины и практически втащили лордессу в полутемную палатку с больными.

В нос резко, куда сильнее, чем снаружи, на свежем воздухе, ударил запах крови, паленого волоса и жареного с кровью мяса. Ли шепнула заклинание, вызывая цветную гирлянду светло-желтых, как крохотные цыплята, светящихся шариков и сдавленно ойкнула, уставившись на жертвы атаки лавовика бережно, насколько можно в условиях импровизированного полевого госпиталя, уложенные на тюфяки. С пострадавших сняли одежду, очистили ожоги от грязи и прикрыли чистой тканью. Несмотря на все труды воинов, несколько человек не только по запаху, но и с виду напоминали хорошо прожаренный шашлык. Веснушка поспешно заслонил собой вид на самого обгоревшего бедолагу, пребывавшего в благословенном беспамятстве.

— Не жилец! — шепнул кто-то сзади.

Эти движение и голос вернули девушку к реальности из состояния ступора. Она встряхнулась, процедила:

— Не торопитесь хоронить! — и принялась быстро, четко, лишь самую малость лихорадочно действовать. Раздала добровольным помощникам миски с мазью, зачерпнутой из котелка, а сама, решительно отодвинув заботливого воина, шагнула к самому тяжелому больному, из тех, кого Нрэн уже записал в расход.

Опустившись на колени рядом с ложем, аккуратно и бережно начала накладывать толстый слой целительной смеси на плоть, казавшуюся сплошной раной. Закусив губу, лордесса обрабатывала недвижимое тело, потом с помощью пары воинов, перевернула зачисленного в покойники и нанесла мазь на спину. Ожидая, пока возмущенно пузырящаяся мазь перейдет к состоянию корочки и посветлеет, целительница встала, проверяя, как идут дела у других пострадавших.

Шипение сквозь стиснутые зубы и стоическое гнетущее молчание, каковое зачастую бывает страшнее откровенных стонов, сменилось облегченными вздохами, кряхтением, матерком и грубоватыми шутками, характерными для ликующей компании солдат, имеющей мало общего с утонченно интеллигентным обществом. Радость нет-нет да прорывалась крепким словцом. Правда, в присутствии леди-спасительницы мужчины, стряхивающие с себя крошку отработанной мази и почесывающие новую кожу, старались попридержать язык. С точки зрения Элии у них это почти получалось, лордессе же надлежало малость смутиться, что она и сделала, став еще более милой от стараний сохранить деловитый вид. Отвернувшись к ложу больного, девушка стала обстукивать засохшую корочку со своего пациента. Тот так и не очнулся, но принцесса видела: предсмертный обморок перешел в глубокий здоровый сон, укрепляющий силы. Голоса поправляющихся людей, осыпающих спасительницу искренними, пусть и не слишком изысканными благодарностями, звучали все более громко, но и они не потревожили исцеленного.

Один парень, брата которого Ли вытащила почти из могилы, рухнул перед лордессой на колени и звучно чмокнул перепачканные мазью пальцы спасительницы. Потом украдкой сплюнул горькую мазь.