Час "Д" - Юлия Фирсанова

Мадемуазель, загодя изучившая на плане дворца из "Дорожного атласа" месторасположение королевской спальни, уже вторгалась в опочивальню его величества. Гигантских размеров комната, уставленная тяжелой громоздкой мрачной мебелью, все равно терявшейся на фоне кровати великанских размеров, никак не походила на спальню хрупкого юноши, но зато, видать, вполне соответствовала представлениям дорим-аверонцев, и в частности правящей религиозной верхушки, о спальне монарха. На огромной кровати, где легко было бы заблудиться, в правом ее углу смутно, в свете маленького углового ночника, такого массивного на вид, что проломил бы череп и мамонту, виднелся небольшой холмик. Шарль, как и предсказывал всезнайка Лукас, действительно спал.

Подбежав к кровати, Элька быстро запрыгнула на удивительно мягкий, — видно, на удобстве постели его величество все-таки смогло решительно настоять в пику церковному аскетизму, — матрас, потерла перстень Лукаса и, интенсивно дергая тонкое шерстяное одеяло, позвала:

— Эй, Шарль, хватит дрыхнуть! Просыпайся!

Из-под одеяла показалась взлохмаченная голова заспанного юноши в белой ночной рубашке, отделанной кружевами. Лежавшие днем аккуратной шапочкой вокруг головы, волосы паренька сейчас стояли дыбом, придавая ему странное сходство с диковинным цветком одуванчика. Проморгавшись, Шарль прошептал с радостным удивлением:

— Госпожа Элька!?

— А ты кого ожидал увидеть? Полосатого слона? — ответила вопросом на вопрос девушка.

— Вы мне снитесь? — все еще не верил в реальность происходящего король, усаживаясь на постели. При этом Шарль выпростал из-под одеяла руки, на рукавах рубашки тоже были кружева.

— Ну вот еще, делать мне больше нечего, как всяким мальчикам сниться, — хихикнула девушка. — Если уж являться, то только въяве.

— Но что вы здесь делаете? — спросил юноша, с восторженным смущением разглядывая странный, но, наверное, естественный для богов и их посланцев, наряд ночной гостьи — коротенькую кофточку и еще более короткую юбочку, потом Шарль вспомнил, что надето на нем самом, стушевался и вновь попытался натянуть одеяло под подбородок.

— Как это "что я здесь делаю"? — всплеснув руками, возмутилась Элька, поерзав на матрасе. — Мы же обещали тебе обо всем рассказать, вот я и пришла! Кстати, а чего это ты под одеяло прячешься, холодно или меня испугался?

— Нет, что вы, госпожа, — криво улыбнулся король.

— А чего тогда? Стесняешься что ли? Зря! Нелепых ночных рубашек я что ли не видела? — беспечно пожала плечами девушка.

— На королях? — уточнил Шарль, начиная улыбаться тому, как запросто с ним обращается посланница богов.

— Нет, поймал, на королях не видела, — вынуждена была честно признаться Элька. — Но я думаю, разницы никакой нет, вы все такие же люди, во всяком случае, снаружи, как и другие. И притом она очень миленькая.

— Ненавижу это слово, — признался юноша и стеснительно попросил: — Вы только госпоже Мирей об этом не рассказывайте, пожалуйста.

— Обещаю, — торжественно сказала Элька, понимая, что прекрасная эльфийка оставила серьезный след в сердце романтичного мальчика.

Успокоившись на счет сохранения тайны ночных облачений, Шарль, чье любопытство оказалось гораздо сильнее смущения, наполовину выполз из-под одеяла и поинтересовался:

— А что вы хотели мне рассказать?

— О, много чего, дружок! Я даже тебя кое о чем попросить хотела, — весело ответила Елена, покровительственно похлопав паренька по плечу. — Слушай! В первую очередь тебе привет и наилучшие пожелания от лорда Адрина Дрэя. Он и его многочисленное семейство — драгоценная супруга и все восемь отпрысков — живо здорово, прячутся в горах и дают приют всем спасенным драконам. Обосновались с удобствами в пещерах у маленькой плодородной долины, все, что нужно, получают от контрабандистов, ведут собственное натуральное хозяйство. Драконов в горах уже преизрядно, большую часть улова у Авандуса Дрэй и его люди отбивают. Теперь вторая новость. Сегодня мои коллеги и Дрэй нашли в глубинах горы настоящий храм Доримана. Храм очень старый, но чрезвычайно красивый. В ваших теперешних святилищах нет и тысячной доли силы, что до сих пор живет в нем. И понятно почему. Ваши жрецы уже который век вешают народу на уши лапшу.

— Что? — переспросил король, открывший от любопытства рот.

— Дурят вам головы, — исправилась Элька. — В том древнем храме и роспись, и тексты ясно говорят, что на самом деле ваш бог Дориман не человек, он сам оборотень-дракон. Черный Дракон! Дракон — защитник и покровитель мира Дорим-Аверон и всех кельмитор!

— Но тогда, значит, и священные книги и жрецы лгут нам? — потрясенно спросил Шарль, дитя своего мира, он никак не мог понять, как служители бога решились на столь чудовищный обман.

— Лгут, — задумчиво согласилась Элька. — Но вот специально ли? Вы уже многие века не принимали облик драконов и позабыли о своей сути, исказили древние тексты, извратили по неведению суть самой веры. Нет, не думаю, что жрецы знают, что проповедуют вранье, — честно ответила Элька. — Авандус ваш — типичный фанатик, но обманщиком я бы его не назвала, кажется, он искренне верит в то, о чем говорит.

— Вы расскажете им правду? — с надеждой переспросил юноша.

— Завтра будет великий день, — довольно улыбнулась Элька, подмигнув королю. — Правда сама покажет себя, мы лишь немножко поможем ей в этом. Мы, лорд Дрэй и ты, твое величество!

— Как? — благоговейно выдохнул Шарль, совершенно забыв про сон.

— С твоего разрешения, я на время заберу из дворца Зеркало Истинного Зрения. Оно нам очень пригодится для одного ритуала, — ответила девушка.

— Конечно, — охотно согласился юноша и для проформы поинтересовался: — Вам нужно письменное дозволение с королевской печатью?

— Как-нибудь обойдемся устным, — рассмеялась Елена. — Ты, светский владыка страны, разрешил, мы, не разглашая публично твое разрешение, им воспользовались и взяли, что нужно. Как думаешь, вряд ли кому-то из твоих подданных в праздничной суете приспичит взглянуть в Зеркало?

— В этот праздник вообще занавешивают все зеркала темной тканью, чтобы любование своей внешностью не отвлекало людей от мыслей о боге и искуплении грехов, а уж созерцание отражения в Зеркале Истинного Зрения жрецы и подавно никогда не одобряли, — с печалью ответил Шарль и горько добавил: — А теперь я буду думать, не для того ли велели сделать это жрецы, чтобы люди никогда не увидели правды.

— Истина, хоть через тысячу лет, а выплывет на белый свет, — словно вслушиваясь в смутные отголоски былого, прошептала Элька.