Коллекция - Мария Барышева

Стас усмехнулся, но его лицо тут же стало очень серьезным.

— Знаешь, я, конечно, уже мозоль себе на языке натер извиняться за свою излишнюю опеку… Я понимаю, как тебя это раздражает, но… мне почему-то все время кажется, что ты куда-то денешься.

— Да пока не собираюсь… — Кира дружелюбно похлопала его по плечу, и Стас поймал ее руку и сжал пальцы.

— Кир, если у тебя вдруг возникнут… какие-то неприятности, если ты… хотя бы почувствуешь, что у тебя что-то не так… Ты ведь скажешь мне, правда?

Кира быстро взглянула на него. На мгновение Стас исчез, и на его место выступил темный силуэт человека, трясшего ее возле трансформаторной будки. Она приоткрыла было рот, но тут же захлопнула его, и только кивнула.

— Ты мне обещаешь?

— Ну конечно.

Стас вздохнул, и в этом вздохе ей почудилось недоверие, потом притянул ее к себе, крепко обнял и слегка качнул из стороны в сторону.

— Эх, Кирка, Кирка…

Она тоже обняла его, отчего-то чувствуя себя при этом немного неловко, потом чуть отстранилась и звонко чмокнула Стаса в колючую щеку.

— Спокойной ночи, братан!

— И вам того же, — он отпустил ее, потом приложил ладонь к глазам и картинно всхлипнул. — Что-то сегодня я излишне сентиментален. Уборка нанесла большой урон моей нежной психике. Очевидно, мне лучше больше ее не делать.

— Так вот к чему это все! — возмутилась она. — А я-то уж решила… Ладно же! В ванную после меня!

Шутливо отпихнув его, Кира вышла из гостиной, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми. Спать хотелось отчаянно, и она лелеяла ожидание того момента, когда ее голова коснется мягкой подушки. Горячий душ разморил ее еще больше, и когда Кира добралась до своей комнаты, то уже едва держалась на ногах. Голову неудержимо тянуло вниз, глаза закрывались сами собой. Она сдернула с кровати покрывало, бросила его на стул, вытащила ночную рубашку, зевнула, сердито мотнула головой, развязала поясок халата, ткань легко соскользнула с ее плеч, и в этот момент железный подоконник содрогнулся от тяжелого удара, и раздался скрежет, словно по железу проехались чьи-то когти. Кира резко развернулась на пятке босой ноги, взмахнув другой в воздухе, и нога с размаху ударилась о стул. Ее движение было стремительным, и все же она едва успела увидеть, как за окном, наполовину закрытым шторой, проворно мелькнул темный бесформенный силуэт — ей удалось различить лишь острые торчащие уши и очертания вытянутой собачьей морды, по форме похожей на овчарочью. Можно было предположить, что это Лорд, но пес, только что заглядывавший в окно ее комнаты, никак не мог быть Лордом. Это был кто-то намного больше.

Кира запахнулась в халат и, придерживая его на груди и прихрамывая, подбежала к окну и с грохотом распахнула его, впустив в комнату сырой ночной воздух. Решетки мешали высунуть голову наружу, и она зло дернула их, глядя на прямоугольник света, лежавший на асфальте перед окном. Потом, не сдержавшись, крикнула в темный и кажущийся пустым двор.

— Еще раз появишься, и я тебе хвост оторву, чертова псина!

В зарослях сирени, окаймлявших соседний дом, хрустнули ветки, и тотчас же послышался короткий собачий лай, словно в ответ на ее угрозу. Звук был низким, мощным и показался Кире удивительно ироничным. Это разозлило ее еще больше.

— Он еще и издевается!.. — прошипела она и подалась назад, отпуская решетку.

— Что ты делаешь?!

То ли Кира слишком увлеклась исчезнувшим в полумраке чрезмерно любопытным псом, то ли Стас вошел в комнату со свойственной ему бесшумностью призрака, даже не шелестнув занавесью, но его тихий голос, раздавшийся рядом с ее ухом, напугал ее даже больше, чем недавний грохот за окном, и, вздрогнув, она дернулась в сторону, крепко стукнувшись бедром о батарею. На лице брата колыхались тени от шторы, вздуваемой ночным ветром, и оно казалось странно чужим и далеким.

— Что ты делаешь? — повторил он. — Ты же спать собиралась.

Растирая ноющее бедро, Кира коротко объяснила, что она делает, после чего раздраженно добавила:

— Что-то здесь все у меня, не как у людей. За другими мужики подглядывают, а за мной — какая-то псина!

Стас пожал плечами.

— Ну, может ему приглянулось такое симпатичное прямоходящее существо. Глядишь, и подарки начнет приносить — косточки, колбасные шкурки… — он поежился. — Ты б закрыла окно. Простудишься.

Кира внимательно взглянула на него, плотнее стягивая на груди халат. Порыв ветра взметнул штору, и она затрепетала между ними, и зеленые цветы и листья на ней словно полетели куда-то, отчаянно трепыхаясь.

— А что ты тут делаешь?

В его темных глазах что-то мелькнуло — то ли смущение, то ли негодование.

— Я шел в ванную и услышал грохот, а потом — как окно открывают…

— Ну и что?

Возле губ Стаса внезапно прорезались жесткие складки.

— К чему ты клонишь?

— Ты будешь прибегать каждый раз, как мне вздумается открыть окно или попрыгать на кровати, или уронить что-нибудь? — одна из ее рук порхнула было в воздухе, но передумала и снова вцепилась в отворот халата. — Это моя комната, Стас, и сейчас я тебя сюда не звала. Это именно то, что ты говорил об излишней опеке!

Его смуглое, с изящно прорисованными чертами лицо дернулось, и на какое-то почти неуловимое мгновение Кире показалось, что сейчас он залепит ей пощечину. Долей секунды спустя она уже изумлялась не только нелепости этой мысли, но и тому, что она вообще возникла. В глазах Стаса искрилась холодная обида — и не более того. Он коротко кивнул.

— Хорошо. Извини, что нарушил суверенность твоей территории без разрешения.

Резко развернувшись, Стас пошел к выходу, подчеркнуто громко хлопая задниками тапочек. Отбросил в сторону протестующе зашелестевшую бамбуковую занавесочку.

— Стас, я просто хотела…

— Я понял, что ты хотела! — перебил он, не оборачиваясь, и закрыл за собой дверь. Кира покачала головой, хлопнула ладонями по подоконнику и сказала самой себе:

— Общение двух дебилов!

Комната уже начала выстывать, и она закрыла окно. Но в совсем недавно окутывавшей ее плотной пелене сна образовались большие прорехи, и прежде, чем раздеться и юркнуть под одеяло, Кира, погасив люстру, еще минут десять стояла возле окна и смотрела то на громоздящиеся бесформенными глыбами заросли сирени возле соседнего дома, то, закинув голову, на колышущиеся ветви акаций, по которым растекался серебристый дрожащий лунный свет. А когда она, наконец, уютно умостила голову на мягкой подушке и выключила бра, вместе с тьмой на нее почти мгновенно навалился сон, словно снежная лавина, погребший под собой все, в том числе и призрачную странную тревогу, которой Кира никак не могла найти объяснение.