Инженерный тупик 1991 - Лариса Зверинская

– Да, конечно помню, я от неё и узнала, что Алексей здесь, – вставила Татьяна.

– Света никогда с нами особо не общалась, и тут тоже – поставила сумку и ушла куда-то надолго, – продолжала свой рассказ мать. – А потом в этот же день Алёша приехал, тоже ничего не сказал кроме «привет, потом поговорим», и убежал. К вечеру Света опять пришла, забрала сумку свою и опять, ни слова не говоря, ушла.

Алёша в этот день уже совсем поздно явился, сказал, что они со Светой прилетели, чтобы развестись. Он поживёт пока у нас, а Света вроде как в гостинице. Два дня где-то пропадал, только ночевать приходил, и всё молчком… «Потом, не сейчас, потом всё объясню»…

Женщина заплакала.

– Так он в больнице сейчас? – попыталась хоть немного успокоить её Татьяна, – ну, не расстраивайтесь так, раз из реанимации перевели, значит, состояние стабильное. Организм молодой, справится. А в какой больнице он лежит? Может, стоит его навестить? Или сейчас лучше не беспокоить?

– Ой, Танечка, если бы вы смогли к нему приехать, я была бы вам так благодарна! – со слезами начала её уговаривать мама Алексея. – Он ведь мне вообще ни слова не сказал, я даже не знаю, отчего с ним этот инфаркт произошёл!

Мне позавчера из больницы позвонили, сказали, что звонят по его просьбе. Он, когда его на «скорой» привезли, телефон наш домашний им сказал, и потом его сразу отвезли в реанимацию. Я помчалась туда, конечно, но меня не пустили, сказали – состояние средней тяжести, инфаркт, сутки как минимум в реанимации будет лежать.

А вот сегодня приехала, пришла в палату, он лежит… как будто не на этом свете. Осунулся страшно, глаза пустые, в потолок смотрит. И молчит. Врач говорит, надо, чтобы он ел хоть что-то и вставал понемногу. А он ничего не делает этого. Я пыталась его как-то заинтересовать, что ли, про детей спрашивала – даже лицом не дрогнул. Я плакать начала, а он одеяло на голову натянул, и всё.

Танечка, это такое горе, вы не представляете! Ведь это мой сыночек любимый, такой хороший, умный мальчик был, что с ним теперь будет! Может, съездите к нему в больницу? Вдруг он на вас как-то отреагирует? Ничего ему приносить не надо, я много еды там оставила, он всё равно ничего не ест, – попросила женщина.

У Татьяны сжалось её материнское сердце. У самой сыночек единственный и любимый, тоже «хороший, умный мальчик», начал такое вытворять… И возраст переходный, и окружающая обстановка в стране так подействовали, что сына стало просто не узнать. Конечно, Алексей не юнец какой-нибудь желторотый, а взрослый мужик с богатой биографией, но мать его очень жалко.

И Татьяна сказала:

– Хорошо, раз вы просите, я или кто-нибудь из наших бывших сотрудников к Алексею в больницу съездим. Не знаю только, нужно ли ему это, раз он даже с вами не хочет общаться. Где он лежит?

– В Александровскую больницу его привезли, в кардиологии лежит, в девятой палате, слева у окна, – заторопилась женщина. – Туда пускают до семи часов вечера, только пропуск нужно выписать. Кто, зачем – не спрашивают, но какой-нибудь документ нужен, лучше паспорт. А я завтра с утра снова к нему приеду. Спасибо вам большое, дай бог здоровья…

Татьяна попрощалась и повесила трубку. Задумалась. Вряд ли Алексей будет рад её видеть после их последней встречи, как бы хуже ему не сделать своим приходом. Да и она сама помнила, как спасалась бегством из его квартиры, ведь Светка же точно хотела её убить. Алексей тут вроде как ни при чём, но воспоминания весьма неприятные.

Может, с Ниной поговорить? Последний раз они общались довольно давно, с месяц назад. У Нинки на тот момент вроде как развивался очередной роман с неким Александром, сотрудником мэрии (Нина осталась там работать и, в отличие от Татьяны, неплохо прижилась в бюрократическом заповеднике).

Интересно, на какой стадии сейчас их отношения с этим Александром? Вдруг она своими новостями про давнюю Нинкину любовь разбередит старые чувства и всё ей испортит? Надо сначала провести разведку.

Татьяна посмотрела не часы – четыре часа, два часа до окончания работы в мэрии, вернее, теперь уже Администрации Санкт-Петербурга. Но ждать некогда, придётся звонить Нине на рабочий телефон.

Зная, что в этой организации личные разговоры по телефону категорически не приветствуются, Татьяна заранее продумала, что она скажет.

– Нина, – начала она, когда подруга взяла трубку, – я у тебя кое-что спрошу, а ты ответь только «да» или «нет». У вас в комнате, я знаю, любопытных ушей много. У тебя с Александром отношения продолжаются?

– Нет.

– А другое что-нибудь нарисовалось за то время, что мы с тобой не виделись?

– Нет. Зачем тебе?

– Слушай, очень коротко. Алексей Веселов приехал в Россию из Америки и на днях развёлся со Светой.

– Ой!

– Я их обоих видела. Узнала много интересного, характеризующего эту парочку не с лучшей стороны. Светка улетела в Штаты, а Алексей с инфарктом попал в реанимацию.

– Ой! Ой!!! – Нинка, похоже, потеряла дар речи.

– Ты подумай, надо ли тебе с ним видеться и ворошить старое, – продолжала Татьяна. – Он в плохом состоянии, в депрессии, и мне его мать стало жалко – она плачет и ничего не понимает. Она очень просила меня к нему сходить, может, это как-то поможет ему прийти в себя. Но я думаю, что ты лучше подойдёшь в данном случае. Подумай немного и перезвони мне откуда-нибудь, где не подслушивают. Я дома, – сказала Татьяна и повесила трубку.

Нинка перезвонила через десять минут.

– Алёшка развёлся, наконец-то! Говори, в какой он больнице! – возбуждённо заговорила она, – сегодня же поеду к нему, только бы успеть! Вдруг умрёт? Я его вытащу! Довела его эта Светка до инфаркта!

– Нина, подожди, послушай сначала, что я тебе скажу, – попыталась остановить её Татьяна. – Во-первых, его мама говорит, что он никого не хочет видеть, может, и тебя не захочет. Во-вторых, я узнала про него кое-что очень плохое, из нашего общего прошлого. Вдруг вы начнёте общаться, ты влюбишься с новой силой, а после того как всё узнаешь, у тебя у самой от разочарования депрессия начнётся. Я не хочу быть этому причиной, пойми. Говорить тебе пока ничего не буду, пусть сам рассказывает, если захочет. Ты слушаешь?

– Да! Да!!! Быстрей говори, где он лежит! – нетерпеливо выпалила Нина.

– Ну, и в-третьих, внешне он очень изменился, просто ужасно. Худой, лысый, теперь после инфаркта его вообще, наверное, не узнать. Так что это уже совсем не тот