Цветок Запада - Джо Беверли

Имоджин резко поднялась на ноги и сказала:

— Нет! Нам нужно срочно добираться до Каррисфорда. Я знаю, какие травы и настойки смогут вытянуть яд.

Фицроджер странно посмотрел на девушку.

— Почему вдруг такие волнения? Интересно… Ланкастер будет для тебя вполне достойным мужем, если ты не станешь артачиться.

— Тебе кажется странным, что я не желаю твоей смерти? — спросила Имоджин.

— Конечно.

— В этом нет ничего странного. Фицроджер пожал плечами и больше не стал спорить.

— Теперь нужно надеть кольчугу. Помоги мне. И потом мы станем осторожно пробираться в Каррисфорд.

Имоджин помогла ему сначала надеть стеганую кожаную куртку, а потом и тяжелую кольчугу.

Фицроджер поднялся на ноги и попробовал размяться.

— Ну как? — поинтересовалась Имоджин.

— Ничего. Не волнуйся, я все еще способен тебя защищать.

— Главное не в том, чтобы ты защищал меня или служил мне, — резко ответила ему Имоджин. — Главное в том, чтобы мы смогли выжить — ты и я вместе, — она немного помолчала и продолжила:

— Тебе может угрожать только случайная стрела.

— Скорее всего, мне угрожает возможность потерять тебя! — сказал Тайрон.

— Ну вот, наконец-то мы дождались истинных слов! — Она сжала руки и посмотрела на мужа с надеждой.

На застывшем лице Фицроджера не дрогнул ни один мускул.

— Имоджин, не волнуйся, все мужчины чем-то похожи один на другого. Если я умру, ты найдешь замену, и когда привыкнешь, то все забудешь.

— Замолчи! — ответила ему жена и резко протянула ему меч.

Он заканчивал одеваться молча. Имоджин сдерживала слезы. Несколько мгновений назад она думала, что он вот-вот признается ей в любви, но, увы, такого не произошло. Тогда Имоджин переключила неудовольствие на свою одежду.

— Мне кажется, что, став женой, я перестала прилично одеваться, — пробормотала она.

— С Божьей помощью скоро ты вернешься к прежней жизни.

Сказать по правде, ей было уже все равно, вернется ли она к своей изнеженной жизни или нет. Сказать больше, теперь она не желала этого.

Ей был нужен Фицроджер, сражения и ссоры, поцелуи и страсть. Ей даже хотелось снова пережить опасности и волнения, от которых кипит в жилах кровь. Ее теперь не интересовали наряды, гобелены и сады. Имоджин подумала и спросила Фицроджера:

— Хорошо. А что мы будем делать с Ланкастером?

— Постараемся отослать его к Генриху и в будущем будем хорошо охранять свои владения и, конечно, самих себя. Как только ты станешь ожидать ребенка, его клыки уже не будут нам страшны.

Безусловно, именно поэтому он хотел переспать со мной, чтобы поставить на мне отметину и чтобы я понесла от него, подумала Имоджин и спросила:

— Почему бы не рассказать Генриху, что задумал граф?

— Я обязательно сделаю это, но он не станет вмешиваться, не имея доказательств, и мне кажется, что добыть их весьма сложно. Легче всего все свалить на Ворбрика, и Генриху будет этого достаточно, чтобы выступить против них с Беллемом. Ты знаешь, как отсюда добраться до Каррисфорда?

— Конечно, знаю.

— Далеко отсюда до замка?

— Нет. Если мы поедем по лесу, то это будет немного дольше, чем по дороге.

— Мы двинемся по лесу, и очень осторожно, — согласился Тайрон.

Был полдень, когда они выбрались из пещеры и их обдала волна тепла и света.

— Что они стали делать, когда упустили нас? — спросила мужа Имоджин.

— Интересный вопрос. Мне кажется, что несколько человек сейчас наблюдают за всеми подходами к Каррисфорду и надеются схватить нас.

— Схватить тебя, — вся напрягшись, заметила Имоджин.

— Естественно меня, — задумчиво произнес Фицроджер и посмотрел на жену. — Имоджин, мне не хочется умирать, особенно сейчас, но я давно понял, что, чем больше волнений, тем меньше толку.

— Было бы неплохо, — заносчиво заметила девушка, — увидеть хотя бы раз в жизни, как ты волнуешься.

Тайрон в ответ улыбнулся ей.

— Меня волнует только одно: что я могу умереть, не сделав тебя своей настоящей женой во всех отношениях.

— Мы можем вернуться в пещеру… Он захохотал как сумасшедший.

— Побойся Бога, женщина! Мне пришлось бы снова снимать кольчугу!

Фицроджер внезапно умолк, и лицо его стало снова словно бы каменным.

Мне нужно осмотреться, прежде чем мы выедем на открытое место, — сказал он и двинулся вперед по направлению к деревьям. Имоджин следовала за ним.

Хотя теперь Фицроджер держал меч в правой руке. Имоджин волновало состояние его раны, и она опасалась, что у него осталось слишком мало сил, чтобы сражаться.

— Если ты не сможешь держать меч в правой руке, скажи мне. Зачем?

Потому что мне необходимо это знать. Имоджин, показывай дорогу, а я буду четко выполнять свои обязанности и не подведу тебя.

Когда был жив ее отец, эти места были абсолютно безопасны, и в детстве она часто играла здесь. В этих забавах участвовали приближенные отца и многочисленные ребятишки из замка.

Но со временем Имоджин перестала приходить сюда. Ее друзья подросли и должны были занимался работой. Подчиненные отца завели семьи. Имоджин больше времени проводила за книгами или музицировала, а в лес отравлялась только на охоту. Но она все еще хорошо знала окружавшие замок леса.

Имоджин внезапно увидела дуб, на который нравилось забираться ей и сыну кузнеца, потом заметила заросли кустов, в которых она вместе с девочками устраивала игрушечный дом. А вон там была волшебная поляна, на которой не росли деревья и где они танцевали и понарошку пытались колдовать.

Имоджин с беспокойством посмотрела на Фицроджера. Она волновалась — может, он страдает от боли иди ослабел от потери крови, или же уже начало проявляться действие яда. Если она его об этом спросит, он, конечно, все станет отрицать.

До Каррисфорда оставалось совсем недалеко. Имоджин уже видела его башни. Она беспокоилась, все ли там в порядке, и решила рискнуть и направиться прямо к замку.

Яма, оказавшаяся на ее пути, была ей незнакома и оказалась весьма глубокой. Ее лошадь провалилась туда, потом она услышала, как хрустнули кости, а ее саму выбросило из седла. Мир вокруг завертелся, потом она обо что-то сильно ударилась. Имоджин услышала, как пронзительно заржала лошадь, а потом наступила тишина.

Очнувшись, Имоджин увидела, как Фицроджер соскочил со своей лошади и перерезал глотку бедному животному. Когда предсмертный вопль разнесся по всему лесу, стаи ворон закружили в небе, словно бы эхом повторяя этот раздирающий душу крик.

— О Господи, прости меня, — прошептала девушка.

Фицроджер протянул ей руку.

— Никто не виноват. Давай, мы уже почти у замка.