Решала (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

- Ясно, - протянул лейтенант, мелком глянув как старшина быстро всё записывает, начальник лагеря сидел молча и не мешал. - Какого размера ящик?

- Вот такой длины, ширины и высоты, - показал я, разводя ладони.

- Пиши, - велел лейтенант старшине. - Длина метр двадцать. Высота тридцать сантиметров. Ширина сорок.

- Как ты его довёз-то на мотороллере? - спросил старшина, быстро записывая.

- Боком на бок и под ноги, вполне устойчиво стоял, хотя и торчал по бокам. Правда вес не рассчитал меня всё вправо завалить пытался при езде. Пришлось влево наклонятся. А рюкзак с рацией за спину. Тяжело, но доехал. Поэтому и хочу мотоцикл с коляской, или мотороллер типа «Муравей», трёхколёсный с грузовым кузовом. Ночами бы и ездил, вывозил добычу, и никто слова не сказал.

- Ещё скажут, - пообещал лейтенант. - Погоди, ты сказал верхний ящик. Там ещё были? Сколько?

- А я считал? С десяток точно было.

- Где?! Адрес?!

- А я знаю? На Болотной улице. Недалеко от набережной. Да он там один к сносу подготовлен, не ошибёшься.

Эти двое конечно заволновались, оружие бесхозное в центре Москвы, но опрос не закончили, продолжили. Начальник лагеря тут как мой официальный представитель присутствовал. Вполне себе по порядку действовали, по закону. Те пытались выяснить данные помощника антиквара, но я ни в какую его не сдавал, мол, с кем я работать буду? Тут и начальник лагеря давил, мол, помогай нашим родным органам. Однако я стоял на своём, нет и всё, я не стукач. На другие вопросы также не везде отвечал. В конце концов старшина не выдержал и сказал, что это я привёз оружие в сарай, чудом во время пожара никто не пострадал, но уничтожено или повреждено много чужого имущества.

- И что? Я читал уголовный кодекс, ничего вы мне не сделаете. Ищите лучше кто сараи поджёг.

- А ты откуда знаешь, что поджёг? - сразу уцепился лейтенант.

- Да я как из лагеря приехал, сразу узнал, про это все говорили в детдоме. Ну и рванул, предчувствия нехорошие были. Так и оказалось, мой сарай сгорел. Чёртовы поджигатели. Хоть бы намекнули что жечь хотят, я бы велик, «Вятку» и деньги забрал. А какой там инструмент был? О-о-о, вам не понять.

- Своё спасай, а чужое пусть горит? - неприятно улыбаясь сказал старшина.

- Чужие пусть сами договариваются, - отмахнулся я.

- Собственник, - тихо прошептал начальник лагеря. С укоризной.

- Да, собственник, - повернулся я к нему. - Ну вот характер такой, чужды мне правила детдома, что там насаждают. Трижды уже едва тёмных избегал. Для меня те, кто берёт без спросу мои вещи, воры и крысы. Вот так. Именно мои вещи. Всё что даёт мне детдом, вот даже эта одежда, они мне не принадлежат, с этим я полностью согласен, всё общее, но когда я купил на свои кровнозаработанные, и это пропало, вот это уже воровство. Зубная щётка трижды пропадала, новые покупал. Один раз наручные часы пропали, теперь только в кармане их ношу. Один гад, срочно контакты и платы почистить захотел, вот и взял мою щётку, отделался сломанным носом. Второй просто поиграть, третий вообще таракана ей гонял, тараканьи бои они устроили. Вот это воровство и порча чужого имущества. Моего. Я понимаю, что воспитателям так проще всю массу держать в узде, но они подумали, что будет, когда воспитанники покинут детдома? Я лично понимаю, у меня проблем не будет. А у других характеры уже не изменишь. Сколько детдомовцев отправились на зону из-за таких воспитателей-идиотов, которое вбили им в голову, насадили такую идеологию, что всё общее, бери что хочешь, вот им и оформляют воровство, иногда мелкое, и по этапу. А они не понимают за что, это же общее? Вон, взять фильм «Девчата», где героиня шарилась по чужим тумбочкам. С ней ещё гуманно поступили. Это же фильм.

- Ну ты наговорил, - покачал головой лейтенант, а вот начальник лагеря задумался.

Вскоре милиционеры закончили, и мы попрощались. К слову, я не расписывался на опросных листах, это сделал начальник лагеря. Так что, я побежал в душевую, что-то взопрел, домик душный, хотя окна открыты были, а потом переодевшись в запасную одежду, на ужин, уже звенели в колокол. Сами менты не остались, хотя их пригласили отужинать. Торопились. Ещё бы, срочно сообщить в Москву что у них там предполагаемый склад неучтённого оружия в центре столицы. После ужина меня вызвал к себе начальник лагеря. Интерес его был по поиску находок в заброшенных домах. А интерес мне был понятен, повариха на кухне была из той же школы, что и он, где работал учителем физики. Тот и согласился принять лагерь за хорошую доплату. Проблемы были денежные. Видимо надеялся так вот их решить. Я особо проблем не видел, объяснил, что и как, пару обычных секретов искателей, ну и кому лучше сбывать, чем явно показал немалый опыт в этой работе. Ну продавать самому легально в антикварные магазины, это мне по возрасту извращаться так надо было. Тот это отметил, после с задумчивым видом отпустил меня. Кстати, сдал я ментам реальный схрон, я оттуда карабин «Мосина» и забрал, а ментов успокоил тем, что дверь ту снова забил, монтажкой, когда уходил. Если кто захочет попасть, конечно попадёт, два месяца всё же прошло, но пусть проверяют. Так вскоре и закончил с этой сменой, вернувшись на поезде обратно. Нас вообще трое из детдома было в этом лагере. Все в спортивных секциях состояли.

Там понятно уже до директора дошло, наш участковый пришёл, целый час мне мозг компостировали что такое хорошо и что плохо. Потом спросили, всё ли я понял, и получив подтверждение, отпустили. Понятно я теперь под присмотром был, но вот вскоре начался новый учебный год, пятый класс, и у меня праздник, моя директриса смогла найти нового учителя, что стал вести со мной, кроме общих уроков, индивидуальные. Прямое распоряжение директора школы. Это был учитель немецкого языка. Ладно изучу его, а что дальше? В советских школах обычно краеугольный камень по школьным языкам, их три, английский, немецкий и французский. И всё. Будем думать. Как бы в языковую школу действительно не спровадили. А там чем помогут? Все те же три языка обычно.

Этот учебный год не сказать что прям уж пролетел, но новый тысяча шестьдесят четвертый я встречал с интересом, что он ещё принесёт. Для начала меня включили в несколько школьных олимпиад, наконец время пришло, и я взял все победы себе. Постарался не показывать, что мне это легко, показал напряжённую работу мысли. Хотя вроде учителя мои как раз игру поняли, за три года уже знали меня как облупленного. С учётом что против меня были пятиклассники другой школы, а я младше возрастом, мной сразу заинтересовались, как и опасался директор. Пошло движение, как-то пассивно вели себя «покупатели» языковедов, впрочем, и олимпиады были не по языкам, однако и до них наконец дошло, что я полиглот, даже двое приезжали, преподаватели из спецшколы, тестировали меня, были приятно удивлены. Это всё до Нового Года происходило. Немецкий язык я уже активно осваивал, начал говорить на нём с акцентом, и мы с учителем этот акцент убирали. Впрочем, тот сам язык неплохо знал, не идеально, и имел такой же акцент. Вот когда наступил шестьдесят четвёртый и пошли ходоки. Сначала к директору школы, но та держалась до конца. Меня вызывала, спрашивала, хочу или я в другую школу, и когда я отрицательно отвечал, разводила руками ходокам. Потом к директору детдома, тот видимо начал сдавать позиции. Или сверху на него надавили, я не знаю, в отличии от школы, меня не вызывали, вот и зачастили. Что интересно, тут со мной особо и не общались, а в апреле, как раз три дня как мой день рождения прошёл, одиннадцать исполнилось, тот и объявил, что следующий учебный год я начну в новой школе.

Дело было в его кабинете, куда меня дежурный привёл, поэтому молча выслушал и ответил:

- Нет.

- Что значит нет?

- Просто нет.

Тот снял очки и с недоумением посмотрел на меня. Особо я не возражал обычно, к чему те все привыкли, это по учёбе, по личной жизни как раз наоборот, уже все усвоили, в мою личную жизнь своими грязными ручонками лезть не стоит. Впрочем, усвоение не мешало им повторять те же ошибки раз за разом. А вообще я торопился. Мне уже намекали что пора что-то выдать новое музыкальное, я прикинул, и вспомнил только детскую музыкальную сказку про «Волка и семерых козлят на новый лад». Причём вспомнилась хорошо. Столько раз сыновьям ставил на проигрывателе, заездили пластинку. Напел, понравилось, дальше набрали голосов, взрослые исполнители, и те напевали её. Это последнее по творчеству, хватит, итак кормлю детдом неплохо, отчисления шли хорошие. Я как раз на репетицию опаздывал. Впрочем, директор знал, что я и другой репертуар имею, старшакам по их просьбе сбацал «что повзрослее», первые музыкальные исполнения сказки про Кощея от «Сектора газа». А я говорил, что музыкальную шкатулку слушал пока двести лет в магическом мире жил, а будучи фанатом этой группы, там было в памяти немало таких песен и эта почти полная сказка. Так что за двести лет вызубрил её от и до. Директор тогда немного послушал за дверью, и разогнал старшаков. На меня он как-то по-новому взглянул. А вот среди старших воспитанников мой авторитет поднялся на огромную высоту, и теперь чтобы дослушать сказку до конца, искали укромные места, а нас не менее активно ловили. Уже половину сказки напел. Когда ловили, когда нет. Так ещё эту музыкальную сказку про козлят закончить нужно. А сейчас коллектив дорабатывал исполнение до идеала, после этого запишут уже нас пластинку. Таково решении было принято. Впрочем, там и без меня обойдутся, уже всё давно поняли, что и как нужно делать, исполнительный режиссёр был, вполне неплохой, суть уловил верно, а я так, на шероховатости указывал. Причём, до студии звукозаписи я сам доезжал на троллейбусе, без сопровождения. Обычно после уроков ездил. Вот и сегодня после уроков в детдом, оставил школьные принадлежности, хотел было двинуть к выходу, как дежурный перехватил. К директору!