Русский фантастический, 2015 № 01. Черновики мира [Антология] - Владимир Яценко

— Вот так всегда, — молодой строитель Серега был обижен так, как будто не пустили туда именно его. — Сам нашел, а тебя же потом и не пускают…

— Да ладно, — усмехнулся Петрович. — Пока с Земли спецгруппа не прилетела, мы туда все равно лазили. Охраны отдельной у нас не было, свои же ребята и охраняли. Еще и подрастащить кое-чего по мелочи успели.

— А что тащили-то? — живо поинтересовался геолог Юра.

— Да я ж сказал — по мелочи. Пистолетов несколько штук нашли. На старые маузеры похожи, ну как в кино про красных и белых. Правда, не стреляли ни фига, а как и чем стреляют, тоже непонятно. У нас был один фанат всяких оружейных дел, пытался разобрать, тоже не вышло.

Вокруг раздались тяжелые вздохи. Похоже, любителей повертеть в руках стреляющие железки и здесь хватало.

— А остальное — так, сувениры на память, всякая хрень непонятная, — продолжал Петрович. — Какие-то финтифлюшки, шмотки…

— Что, и шмотки? — встрепенулась единственная в компании женщина, точнее, молодая и очень даже симпатичная девушка, тоже, кажется, из строителей. Весь разговор она слушала молча, а тут уцепилась за вечную женскую тему. — И какие?

— Да комбезы навроде пилотских, — хмыкнул Петрович, — не платья же.

Мужики злорадно заржали.

— Ничего смешного, — Петрович неожиданно для всех пришел на помощь бедной девчонке, решившей влезть в мужской разговор. — Вот что интересно, сшиты как на людей.

— Это как? — удивилась девчонка. — А на кого же еще?

— На кого, на кого… Откуда я знаю, на кого? Самолеты — не такие, как у нас, стрелялки не такие, все не такое, а комбезы эти — как на нормального мужика пошиты. С двумя руками, двумя ногами… И размеры! У нас несколько человек эти комбезы примеряли — ну на человека это сшито, не на какого-нибудь марсианина или семинога пятирукого!

В воздухе повисла полная тишина — похоже, собравшиеся пытались представить себе пятирукого семинога. Получалось, судя по лицам, явно не у всех.

— А вот резак, жалко, один только был, — с сожалением вздохнул Петрович. — Вот это была вещь!

— Что за резак-то?

— Хороший резак, — Петрович опять вздохнул. Похоже, вещь действительно была неплохая. — Такой железный, вроде пульта от телевизора, только круглый. И кнопок всего две. На одну нажал — выскакивает луч такой голубой побольше метра в длину и жужжит так — уууу…. На другую нажал — луч исчез.

— А почему резак?

— А потому, что режет все. Вообще все. Камень, бетон, железо — все. Даже титан пробовали, все равно режет влегкую. Ох, мы им попользовались… — Петрович аж зажмурился. — Отдавать потом жалко было.

— А зачем отдавать? И кому? — опять влез мужик со сломанным носом.

— А догадайся с трех раз, — мрачно ответил Петрович. — Как тогда летали в космосе, все помнят? — Народ согласно закивал. — Ну вот те семь месяцев, что до нас спецгруппа летела, мы этим резаком и пользовались. А потом — все до самой последней хреньки бестолковой пришлось отдать.

— Сурово, — мужик задумчиво почесал сломанный нос.

— Ну не так чтобы очень сурово, — подумав, сказал Петрович. — Нет, конечно, страху нагнали, но больше на сознательность давили. Инопланетные технологии, непредсказуемые последствия и все такое прочее… Только ни я, ни кто еще из наших так ничего из всего этого потом и не увидели. Разве только по телевизору. На карьер государство лапу наложило, тут «Косморуду» подвинуться пришлось. Нас сначала на другие участки распихали, потом на Землю забрали…

— А дальше что?

— Дальше? Дальше все и сами знаете. В самолетиках этих нашли этот самый гиперпривод, разобрались, как там и что… Вот теперь к звездам летаем только так.

— Слышь, Петрович, — нарушил снова повисшую тишину Дмитрий. Кем именно он был в экипаже корабля, Петрович не знал. — А что ж ты опять в космос подался, а? Ты ж на весь мир вон как прославился, тебе небось и на Земле жилось неплохо?

— Да ну, — Петрович даже махнул рукой. — Надоели эти журналисты, всем расскажи, всем чего-нибудь хочется этакого… На улице через раз узнают… Бабы совершенно достали, каждая, блин, хочет женой мировой знаменитости стать… Ну его к чертовой матери. Раз уж космос теперь такой близкий стал, хочу по нему помотаться как следует. Интересно же!

— Ага, помотаться, — строитель Серега аж хихикнул недоверчиво. — Хочешь еще что-нибудь такое открыть, а?

— А если и так? — не стал спорить Петрович. — А если и хочу? Я вот такое открыть хочу, чтобы корабль моим именем назвали!

— Ну ты и даешь! — уважительно протянул Дмитрий и тут же хитро усмехнулся: — Звездолет «Петрович» — звучит гордо!

Вокруг засмеялись. Смеялись долго, весело, громко.

— И чего ржете, кони? — Петрович ни капли не обиделся, спокойно дожидаясь, пока вокруг не отсмеются. — Звездолет «Иван Кузнецов» и правда звучит гордо. Хотя… — Петрович на несколько секунд задумался.

— Что — ХОТЯ?

— Хотя тоже потом скажут: «А кто такой был этот Иван Кузнецов?»

— Да ладно! Ты ж знаменитость, тебя вон весь мир знает!

— И что? Ваша-то посудина первый вроде звездолет с этим гиперприводом? — повернулся Петрович к Дмитрию. Тот утвердительно кивнул.

— Ну вот, — продолжал Петрович. — Уж первому-то кораблю имя небось долго подбирали. И со смыслом. А назвали — «Джордж Лукас». Вот и скажите мне, — Петрович победным взглядом обвел притихшую компанию. — Кто он такой был, этот самый Лукас?!

Аарон Макдауэлл

Рейтинг

В полвосьмого. Записываю. Это важно. Двадцать второго числа.

— Ты уверен, что двадцать второго?

— Да.

— Можно встретиться чуть пораньше, — говорю. — Выпить кофе. Как раз пятнадцать минут на все про все.

— Тут не до кофе, — сухо отвечает Хоббс. Его голос, искаженный телефоном, неприятен. — Ты понимаешь? Они рванули школьный автобус. Там было сорок два ребенка.

— И все мальчики?

Это я уже работаю. Почему-то мне кажется, что там были мальчики.

— Что? — Хоббс удивляется. — Почему мальчики?

— Не знаю, или девочки. Это хоть как-то оправдывало бы пошлость этого замысла. Школьный автобус, взрыв… никакого стиля. Никакой фишки.

— Это ты не мне рассказывай, а репортерам. Они уже придумали тысячу фишек для этих ублюдков. Мы должны их поймать. Это наш шанс. Большие деньги, телевидение. Будем богаты и знамениты…

— Хоббс.

— Что? — Он осекся.

— Прекрати меня уговаривать — это раз. И два — ты никогда не замечал, что разговариваешь так, как будто ты в плохом кино?

— Пошел ты!

— Ага. До понедельника. В полвосьмого, правильно?