История Англии для юных - Чарльз Диккенс

Муж королевы жил теперь почти всегда за границей, в своих собственных владениях, и грубо насмехался над ней в кругу своих приближенных, но, вступив в войну с Францией, явился в Англию за поддержкой. Англия ужасно не хотела ради него ввязываться в войну с Францией, однако случилось так, что в это самое время король французский приказал своим войскам высадиться на английском берегу. Так, к большой радости Филиппа, война была объявлена, и королева принялась собирать на нее средства самыми негодными способами. Вернуть деньги не удалось, — французский герцог Гиз занял Кале и англичане потерпели сокрушительное поражение. Потери, понесенные англичанами во Франции, ущемили достоинство нации, и королева не смогла оправиться от этого удара.

В Англии тогда свирепствовала злая лихорадка, и я без всякого сожаления пишу о том, что королева подхватила эту хворь, и ее смертный час пробил. «Когда я умру, — сказала она тем, кто ее окружал, — вы увидите, что в сердце моем навечно запечатлелось слово Кале». А по-моему, если что-то в нем и впрямь запечатлелось, то это имена Джейн Грей, Хупера, Роджерса, Ридли, Латимера, Кранмера, а также еще трех сотен несчастных и в их числе шестидесяти женщин и сорока детей, сожженных заживо за четыре года ее жесточайшего правления. Впрочем, достаточно того, что имена эти запечатлелись в Небесах.

Королева скончалась семнадцатого ноября 1555 года на сорок четвертом году жизни, не просидев на троне и пяти лет. Кардинала Пола лихорадка унесла на следующий день.

Женщина эта получила известность как королева Мария Кровавая, и как Марию Кровавую ее всегда будут вспоминать в Великобритании с содроганием и ужасом. Она оставила по себе такую дурную память, что спустя какое-то время нашлись писатели, пожелавшие за нее вступиться, показав, что в целом была она доброй и веселой правительницей! «И так по плодам их узнаете их», — сказал наш Спаситель. Костры да столбы — вот какие плоды принесло правление этой королевы, и по ним мы узнаем ее.

Глава ХХХІ. Англия времен Елизаветы (1558 г. — 1603 г.)

Часть первая

Вся страна вздохнула с облегчением, когда члены совета отправились в Хатфилд, чтобы провозгласить новой королевой Англии принцессу Елизавету. Уставший от варварского правления Марии народ с надеждой и радостью взирал на новую повелительницу. Нация словно очнулась от страшного сна, и небо, надолго скрывшееся за дымом костров, на которых людей поджаривали живьем, снова просветлело.

Двадцатипятилетняя королева Елизавета ехала на коронацию по улицам Лондона из Тауэра в Вестминстерское аббатство. Лицо ее выражало озабоченность, однако на нем читались решимость и достоинство. была она рыжеволосая, возможно, с немного длинноватым и слишком острым для женщины носом. Конечно, Елизавету нельзя было назвать красавицей, за какую хотели выдать ее придворные, но все же была она недурна собой, тем более по сравнению со смуглой и неприветливой Марией. Елизавета получила хорошее образование, правда писала, как бог на душу положит, была груба и не выбирала выражений. Умная, но вероломная и лживая, она к тому же унаследовала отцовскую вспыльчивость. Я останавливаюсь на этом сразу, потому что эту королеву одни хвалили взахлеб, другие поносили последними словами, и понять, чем отличалось ее правление, невозможно, не узнав сперва, что она была за женщина.

Первыми своими успехами Елизавета во многом бьыа обязана умному и осторожному министру, сэру Уильяму Сесилу, — его она впоследствии сделала лордом Барли. В общем, причин радоваться у людей стало больше, чем обычно, и для уличных шествий хотя бы появился повод. Повсюду давали представления, на крышу Темпл-Бара взгромоздили Гога и Магога, и (что было куда разумнее) корпорация с благодарностью вручила королеве сумму, равную десяти тысячам золотых марок, причем подарок оказался до того увесистым, что она еле дотащила его до кареты двумя руками. Коронация прошла великолепно, а на следующий день один из придворных, согласно обычаю, подал Елизавете прошение об освобождении нескольких узников и среди них четырех евангелистов: Матфея, Марка, Луки и Иоанна, а также святого Павла, коих некоторое время вынуждали изъясняться на таком странном языке, что народ их совсем разучился понимать.

Но королева ответила, что лучше сперва узнать у самих святых, хотят ли они на свободу, и тогда в Вестминстерском аббатстве было назначено грандиозное публичное обсуждение — своего рода религиозный турнир — с участием некоторых виднейших поборников той и другой веры. Как вы понимаете, все здравомыслящие люди быстро додумались до того, что повторять и читать стоит только понятные слова. В связи с этим было решено проводить церковную службу на доступном всем английском языке, а также были приняты другие законы и правила, возродившие важнейшее дело Реформации. Тем не менее католических епископов и приверженцев римской церкви травить не стали, и королевские министры проявили благоразумие и милосердие.

Елизавета. С портрета работы Ганса Гольбейна

Нашелся однако и в это царствование один возмутитель спокойствия, по чьей вине случилось в стране большинство беспорядков и кровопролитий, и была это Мария Стюарт, королева Шотландии. Мы постараемся разобраться возможно быстрее, кто была Мария, какая она была и почему она вечно, точно заноза в пальце, мешала королеве Елизавете.

А была она дочерью Марии Гиз, королевы-регентши Шотландии. Совсем девочкой ее выдали замуж за дофина, сына и наследника французского короля. Его святейшество папа полагал, что без его милостивого соизволения никто не вправе носить английскую корону, и потому ни в какую не желал признать Елизавету, которая правила без этого самого соизволения. Но Мария Шотландская унаследовала бы корону по праву своего рождения, если бы английский парламент не изменил порядка престолонаследия, поэтому папа, а вместе с ним и большинство недовольных, настаивали на том, что Мария — законная королева Англии, а Елизавета — нет. Не будь Мария связана тесными узами с Францией и не испытывай Франция зависти к Англии, не стояла бы за ней такая великая сила и не исходила бы от нее такая грозная опасность. А уж когда ее муж после смерти своего отца стал королем Франции Франциском Вторым, дело стало и того хуже. Молодые супруги именовали себя королем и королевой Англии, а папа был готов ради них на что угодно.

Надо сказать, реформированная религия под руководством упорного и влиятельного проповедника по имени Джон Нокс и его соратников стремительно завоевывала Шотландию. Страна эта тогда была еще довольно дикая, здесь часто совершались убийства, а восстания никогда не прекращались, но реформаторы, вместо того чтобы искоренить это зло, что было бы разумно, стали действовать варварскими способами, исстари здесь принятыми: крушили церкви и часовни, вытаскивали оттуда картины и алтари и притесняли Серых братьев, Черньх братьев, Белых братьев и вообще братьев любых орденов и всех расцветок везде и всюду. Такой непримиримый и воинственный дух шотландских реформаторов (а шотландцы всегда были строги и суровы в вопросах веры) возмутил французский католический двор, и страна эта двинула армию на Шотландию, чтобы сперва помочь вышеупомянутым разношерстным братьям подняться с колен, а потом, завоевав и эту землю, и английскую, раз и навсегда покончить с Реформацией. Шотландские реформаторы образовали великую лигу, которую они назвали Конгрегацией Господней, и тайком внушали Елизавете, — мол, если реформированной религии придет конец у нас, не поздоровится ей и в Англии. И тогда Елизавета, по чьим понятиям короли и королевы имели право делать, что хотят, послала в Шотландию армию на помощь реформаторам, поднявшим оружие на свою правительницу. Кончилось тем, что в Эдинбурге подписали мирный договор, согласно которому французам надлежало покинуть королевство. По отдельному договору Мария и ее молодой муж обещали отказаться от титула короля и королевы английских. Но этого обязательства они так никогда и не выполнили.

Дела только уладились, и тут французский король отошел в мир иной, оставив Марию молодой вдовой. Тогда шотландские подданные пригласили свою королеву возвратиться домой и править страной, и она, больше не чувствуя себя счастливой во Франции, через некоторое время согласилась.

Елизавета правила уже три года, когда Мария, королева шотландская, села на корабль в Кале, чтобы отплыть на свою неласковую, раздираемую распрями родину. Когда корабль покидал гавань она увидела, как волна поглотила лодку, и сказала: «О, Господи, какой дурной знак перед дорогой!» Она очень любила Францию и, оставляя ее, сидела на палубе до темноты, плакала и оглядывалась назад. Отходя ко сну, Мария приказала разбудить ее на рассвете, если французский берег все еще будет виден. Ей хотелось взглянуть на него на прощанье. Утро выдалось ясным, приказ королевы исполнили, и она еще раз смогла оплакать страну, которую покидала, и все повторяла и повторяла: «Прощай, Франция! Прощай, Франция! Больше я никогда тебя не увижу». Эти ее слова долго потом вспоминали, находя их необычными и слишком печальными для прелестной девятнадцатилетней королевы. Но мне все-таки кажется, что постепенно все пережитые королевой Марией несчастья, и в их числе разлука с Францией, стали вызывать больше сочувствия, чем заслуживали.