ТАЙЦЗИЦЮАНЬ:Классические тексты Принципы Мастерство - Владимир Малявин

Итак, мягкость и твердость – понятия относительные: их реальное содержание зависит от конкретной ситуации. Чередование того и другого определяет состояние каждого участника боевого поединка и ход схватки в целом. Тут многое зависит от характера контакта. Например, в упражнении «толкающие руки» (туй шоу) мягкое и жесткое друг друга дополняют: жесткость партнера встречают мягкостью, а его мягкости противопоставляют жесткость. На более высоких уровнях боевого применения тайцзи удар можно наносить посредством мягкости как свойства «самоопустошения». Кроме того, неоправданная уступчивость противника дает возможность атаковать его в более жестком стиле.

Легко видеть, что в оппозиции мягкости и твердости предпочтение отдается первому как воплощению абсолютной уступчивости и покоя. Уступление, кстати сказать, составляет самую оригинальную черту техники тайцзицюань, практически отсутствующую в других школах боевого искусства. В тайцзицюань, согласно классическому афоризму, необходимо «мягкостью одолевать твердость». В этом качестве мягкость объявляется высшей целью личного совершенствования уже в древнейшем даосском каноне «Дао-Дэ цзин». Здесь мягкость и слабость прославляются как апофеоз жизни, тогда как твердость и жесткость названы свойством трупа.

В тайцзицюань мягкость является обязательным условием применения внутренней силы, каковое предстает моментом высшей твердости, но твердости упругой, даже гибкой – «подобной стократно закаленной стали». Напомним, что мягкость в старину нередко считали главной отличительной чертой тайцзицюань, а еще раньше – всех «внутренних школ» боевых искусств.

Приведенные здесь суждения о роли мягкости в боевых искусствах позволяют говорить о двух значениях этого понятия. Они указывают, что видимая мягкость является условием необычайной твердости внутри, сопряженной с действием внутренней силы. В то же время мягкость имеет в тайцзицюань и некий абсолютный смысл: она неотделима от понятия сферы, образующей круговорот Великого Предела. Вот почему обретенная в расслаблении мягкость непременно сочетается с твердостью и внутренней наполненностью. Оттого же мягкость имеет еще и абсолютную ценность, превосходящую противостояние мягкого и твердого. В этом качестве она является венцом духовного развития – не столько состоянием, сколько главной способностью мудрого, высшей нравственной и культурной ценностью.

покой и движение

Понятия покоя и движения в тайцзицюань подчиняются все тому же принципу сопряженности полюсов, который дополняется иерархией их относительного и абсолютного смыслов. Покой и движение взаимно обусловливают и дополняют друг друга. При этом покой обладает онтологическим и этическим приоритетом, хотя физической неподвижности, какой-либо пустой паузы в тайцзицюань вовсе не бывает.

Типичное в своем роде суждение о взаимной обусловленности покоя и движения принадлежит авторитетнейшему ученому средневекового Китая Чжу Си (XII в.). Оно гласит: «Покой – это корень движения, его вскармливающий. Движение же дает претвориться покою». Старые учителя тайцзицюань оставили более обстоятельное разъяснение:

«Движение и покой не имеют предела, Инь и Ян не имеют начала… Когда тайцзицюань исполняется правильно, срединное сердце совершенно невозмутимо, обнимает изначальное и удерживает единое, и тогда нет мгновения, когда бы оно не было покойно. Когда оно достигает покоя, духовная просветленность не имеет предела и вспыхивает при каждом контакте, и это значит, что нет мгновения, когда бы оно не находилось в движении. В движении есть воля к покою, в покое пребывает импульс движения. Движение и покой являются корнем друг для друга…»1.

Для даосской традиции, начиная с ее древнейших канонов, характерна идея своего рода динамического равновесия мирового процесса в единстве всех его сторон. Соответственно, подлинный покой, по мысли даосских философов, сокрыт в самой гуще мирового движения, тогда как видимая и тем более нарочитая неподвижность вовсе не равнозначна истинному покою хотя бы потому, что она искусственно отделяет человека от мирового движения и разрывает его естественные связи с миром. Тайцзицюань служит отличной иллюстрацией этого даосского принципа: в нем все движения сходятся в «одно движение» или даже, точнее, в один непрерывный и нескончаемый поток – истинный прообраз Великого Пути, который есть «одно (т.е. сплошное) превращение» всего сущего, воплощающее полное отсутствие усилий и невозмутимый покой. «В движении ищи покой»,- гласит завет Ян Чэнфу. И далее знаменитый мастер добавляет:

«Хотя ты двигаешься, ты как будто пребываешь в покое. Поэтому чем медленнее мы исполняем комплекс нормативных движений, тем лучше. Когда мы двигаемся медленно, дыхание глубокое и продолжительное, ци опускается в Киноварное поле, и кровеносные сосуды не испытывают напряжения. Учащиеся должны со всем тщанием в это вникнуть»2.

1 Цит. по: Ван Чжиюань. Ян-ши тайцзицюань цюаньши. Лилунь пянь, с. 41.

2 Цит. по: Чэнь Вэймин. Тайцзицюань шу, с. 7-8.

В таком случае покой соответствует высшей точке активности или бодрствования духа, ведь речь идет об открытости сознания бездне жизненных метаморфоз, внимании к пределу опыта, границе своего существования, что дает все новые стимулы для активизации духа. Недаром в «Дао-Дэ цзин» вершиной духовного просветления названо «тщательное удержание покоя».

Теперь нетрудно понять, почему мастера тайцзицюань настаивают на том, что у того, кто хранит в себе покой, движения сами собой будут безупречны и эффективны. Подвижник Дао должен искать покой, а движения к покою приложатся. Отсюда принятое в тайцзицюань правило «тройного отсутствия движений» (санъ бу дун): во-первых, нельзя иметь намерение двигаться; во-вторых, нельзя произвольно начинать двигаться; в-третьих, нельзя быть суетливым в движениях, разрывая их внутреннюю преемственность, каковая и представляет собою подлинный покой.

Легко видеть, что покой в практике имеет, подобно понятию мягкости, как бы два уровня: есть покой, противостоящий движению и вовлеченный в ритм движения и покоя, и есть еще абсолютный покой, своего рода сверхпокой, соответствующий высшей точке расслабления, оставленности не только всего и вся, но и самого стремления оставить.

В позднейшей даосской традиции движение связывается со всеми видами тренировки, т. е. целенаправленной деятельностью, а покой – с удержанием полноты и целости жизни; он служит, говоря языком китайской традиции, «вскармливанию жизни». Китайские авторы часто трактуют его просто как «отсутствие мыслей». Но если говорить по существу, то покой здесь равнозначен безупречному «соответствию переменам», которое каждое мгновение «возвращает к корню». Тем самым покой дарует способность «проницать перемены» и как бы предвидеть грядущее именно потому, что естественный ход событий предполагает постоянное возвращение вещей к «корню» (полноте) своего бытия.

Взращивая покой в своем сердце, подвижник Дао предоставляет всему свободу быть, позволяет всему случаться сообразно «таковости» своего бытия и тем самым не просто предвидит развитие событий, но и непроизвольно «выправляет» его, возвращая ситуацию к благотворной «срединности». Ниже мы увидим, что это положение имеет вполне конкретный смысл применительно к практике тайцзицюань.

Итак, благодаря покою сердца мудрый, по слову Лао-цзы, «изготавливается прежде других». Таким образом, покой в китайском понимании обеспечивает стратегическое преимущество во всех делах. Вот почему покою в традиции тайцзицюань принадлежит безусловный приоритет. «Покоем контролируй движение», гласит классическая формула тайцзицюань.

Двуединству движения и покоя в тайцзицюань соответствует очень важная оппозиция «силы обстоятельств» или «потенциала ситуации» (ши) и жизненного «импульса» (цзи). Первое является одним из самых оригинальных понятий китайской стратегии и обозначает некую общую текущую тенденцию, некий общий результат действия наличных сил. «Импульс» указывает на подспудные, еще почти неощутимые ростки или даже «семена» событий. «Обретение импульса и силы обстоятельств» (дэ цзи дэ ши) - один из главных принципов тайцзицюань, причем первое соответствует покою, а второе – движению, но одно присутствует в другом: импульс предвосхищает и в известном смысле предопределяет силу обстоятельств, а сила обстоятельств содержит в себе импульс. Способность «постичь импульс и силу обстоятельств» как раз делает возможным столь любимое китайскими стратегами и мастерами тайцзицюань умение одерживать победу без явной конфронтации.