Пояс неверности - Лариса Соболева

Лия снова замолчала, словно перенеслась в ту страшную ночь, когда на нее нежданно свалилось несчастье. Перенеслась и забыла, где находится в данную минуту.

– Руслан, принеси воды, – попросил Артем.

Руслан ушел, вернулся со стаканом. Лия все это время молчала, не плакала. Взяв стакан, поблагодарила, только пить не стала.

– Это было давно, так давно, что мне иногда кажется, будто и не было... – сказала она, виновато оглядев всех. – Я ничего не могла сделать, была напугана и волновалась за Антошу. Я даже не знаю, живым он закопал мужа или тот уже умер. Когда вспоминаю об этом, чувствую какую-то необъяснимую вину...

– Брось, что ты могла сделать, девчонка, против зверя? – утешил ее Захар.

– Не знаю, – вздохнула Лия. – Я не пыталась ничего сделать. Может, в том и есть моя вина. А надо было попытаться... хоть что-нибудь...

– А что было потом? – спросил Артем.

– Потом? – Лия вскинула на него глаза и снова потупилась. – Потом он загнал меня в машину, мы приехали сюда. Он купил дом, ведь деньги мы везли с собой. Паспорт мужа дал растерзать собаке, особенно пострадала фотография. С остатками паспорта пошел в милицию, сделал новые документы. Так стал Дудиным, то есть моим мужем.

– Не понимаю, зачем же он держал живую свидетельницу? – поразился Сева.

– Я тоже тогда не понимала. А сейчас думаю, что семейный человек не вызывает подозрений. Может, ему было все равно, выдам я его или нет. У меня сложилось впечатление, что он вообще ничего и никого не боялся. Он не разрешал мне выходить из дома. Если я отправлялась за покупками, что случалось редко, держал при себе Антошу. Когда уезжал, забирал с собой сына. Вы понимаете, что я не могла его выдать?

– Но вы все-таки ушли, – недоумевал Сева.

– Да, но через два с половиной года. А год спустя, как поселились здесь, приехала мать мужа. Представьте, кого она находит вместо сына? Что я могла ей сказать? Ведь я писала ей письма под диктовку нового Дудина, он за дорогу выведал у мужа абсолютно все, про мать тоже. Когда она приехала, он запер меня во флигеле. Я не знаю, что он с ней сделал, но после разговора с ним ее разбил паралич. Она и так гипертоник была, а тут такое... Он обрадовался, приказал ухаживать за ней. Вообще-то он и ко мне проявлял чрезмерную заботу, водил к психиатру. Забота его была продиктована каким-то тайным замыслом, который я так и не распознала. Каждый день проходил, как на действующем вулкане, я не представляла, чего от него ждать. Мать мужа все понимала, только не говорила. Разговаривала с ней я, все рассказала. Это она велела мне уйти...

– Как? – удивился Сева. – Она же не говорила.

– Я читала в одной книге, как общались с парализованным человеком. Ему показывали на буквы. Если это была нужная, он закрывал глаза. Так и я делала. И буквы складывались в слова: «Спасайся с внуком, уходи». А куда уйти? Без денег, без крыши над головой? Как-то прочла объявление: Алексу требовалась домработница. Я знала об Алексе от этого человека, он мне иногда рассказывал о людях города. И рискнула. Знала, чем мне это грозит, но так жить больше не могла. Новый Дудин считал, что я не брошу свекровь, давал мне некоторую свободу, однажды я воспользовалась его отлучкой и сбежала к Алексу. Дом охранялся, он не мог проникнуть сюда, и все равно мне было неспокойно. Однажды встретился на рынке, но я была не одна. Этот Жека не посмел подойти, лишь как бы невзначай указательным пальцем коснулся губ, приказывая молчать. И в глазах его при этом не было страха. Понимаете, он не боялся, что я проговорюсь. Потом пришел к Алексу и потребовал вернуть меня ему. Алекс прогнал его, а со мной говорил в библиотеке. Я ничего не утаила, мне просто надо было выговориться. Алекс сказал тогда: «Не бойся, я позабочусь о тебе и Антоне». Потом он послал к нему в дом человека, и тот предупредил его, чтоб не подходил ко мне и Антону на пушечный выстрел. А мы с сыном выходили только под охраной. Алекс был хорошим человеком.

– Не понимаю его логики, – сказал Сева. – Отпустил свидетельницу?

– У них уже план был на мази, Сева, – пояснил Артем. – Он не хотел рисковать и все сорвать. В случае успеха Лия от него не ушла бы. Очень умно придумал. Как спрятаться надежней всего? Просто быть на виду. Он и маячил под носом, семьянин. А знаешь, зачем к психиатру водил? На любой ее выпад предоставил бы заключение врача, дескать, крыша поехала, не раз обращались за помощью. Да, он хороший психолог. Кстати, миллион с ним. И где наш Жека – неизвестно. Вот еще что, Лия, в вашем доме мы нашли парализованную женщину, о которой вы говорили. Она в больнице.

– Она жива? – встала Лия. – Я поеду к ней.

– Если хотите, мы вас отвезем, – сказал Артем. – Но сейчас это лишнее, она в коме. Я оставлю телефон, звоните, если придет в себя, тогда и съездите.

– А что со мной решили, Артем? – задал вполне законный вопрос Каракуль, ведь еще ни разу тот не дал твердых гарантий, что Захар минует суда.

– Потом, – встал Артем с кресла. – Мы ночь не спали, потом поговорим.

Лия вызвалась проводить гостей, у ворот прямо спросила Артема:

– Почему вы честно не ответили, что будет с Захаром?

– Понимаете, Лия, – замялся тот, – я пока не придумал, как обойти, мягко говоря, его нарушения. Из милиции сбежал, разоружил милиционеров, пользовался оружием, в результате чего погибли люди...

– И это вы говорите мне? – задохнулась Лия, покрывшись красными пятнами. – Он нарушитель?! Значит, Захар должен был терпеть, когда его избивали у вас в милиции, да? Должен был спокойно смотреть, как нас убивали на заводе Булькатого? Должен был отдать моего Антошку Хачику? Я вас не понимаю!

– Не кипятитесь, Лия, – сказал Артем. – Я-то знаю, что у него не было другого выхода. Но надо еще убедить остальных. Вы не волнуйтесь, наймем адвокатов...

– К черту вас и ваших адвокатов! – разгневалась Лия. – Если б не Захар, вы ничего не сделали б, а до сих пор толкли бы воду в ступе. Вы-то где были, когда нас едва не растерзали? В кабинете брюки протирали? Почему вы допустили, что Васьки, Жеки и прочие гуляют на свободе? Почему вы их плохо охраняли и позволили бежать? Почему Хачики и Шкалики всем заправляют? Почему вы поставили нас в такие условия, когда мы вынуждены сами защищаться? А вас и близко не было! Теперь нас еще и судить должны? Так вот запомните, если вы попробуете арестовать Захара, я возьму в руки пулемет, которым он так и не воспользовался, и буду защищать его, как он защищал меня и сына. К счастью, я теперь многому научилась. У Захара.

Лия развернулась и ушла в дом, а четверо мужчин стояли как оплеванные.

– Чего она взбеленилась? – пожал плечами Артем. – Никто не собирается арестовывать ее Каракуля. Вы-то хоть понимаете, что предстоит дать объяснение трупам, которые висят на нем? Трупы-то есть! Один джип тянет на умышленное убийство...

– Батенька, ты малость перегнул палку, – осуждающе, но иронично сказал Руслан.

– В чем?! – завелся Артем, и таким его видели впервые: непримиримым, упрямым. – Ты что несешь? Странно даже! Каракуль убил нескольких человек, пользовался боевым оружием. Это же не война. И с этим должен разбираться суд. Нельзя эти факты скрывать, люди должны помнить, что можно, а что под запретом. Так каждый пожелает на свое усмотрение стрелять по малейшему поводу. Мы выступим свидетелями в его пользу, я уверен, что его оправдают, но суд...

– Это ты странный, – перебил совершенно спокойно Руслан. – Как интересно получается: ты воспользовался Каракулем, добывая бумаги, а теперь, когда он стал ненужным, хочешь посадить его на скамью подсудимых? Непорядочно это.

– Я хочу, чтоб все было по закону, – отрезал Артем.

– Ага, скажи еще, что он обязательно восторжествует, – хихикнул Сашко.

– Не, братва, я вас не пойму, – развеселился и Сева. – То вы этого Каракуля укатать в асфальт хотите, то дружно водку с ним пьете и на войну идете. Я так не могу, мне нужна стабильность. Только привыкну, что Каракуль вражина, сразу приходится менять ориентир на противоположный. Слушай, Артем, а не в Лии ли причина твоего настроя против Каракуля? Когда ты смотришь на нее, у тебя глаз мутнеет, я заметил.

– Что ты несешь?! – возмутился Артем. – Бред!

– Нет, правда, из-за баб столько войн было – жуть! Только она за своего Каракуля раздерет тебя, как пантера...

И Сева продолжал бы дальше издеваться, но его перебил Руслан:

– По закону? Я не ослышался? А звучит красиво, прям как надписи на манускрипте – непонятно и загадочно. Давай, действуй по закону. Я хоть посмотрю, что это такое. Тогда и меня надо по закону привлечь к ответу, я же укрывал Каракуля у себя в доме. И Лию, она покрывала опасного преступника Жеку Бабича. И Сашко...

– А меня за что? – вытаращил тот глаза.

– Была бы шея, петлю накинем, – нашелся Руслан. – Так вот, гражданин следователь, довожу до твоего сведения, что я внедрил Сашко из меркантильных соображений. Я не собирался опираться на закон, вести честную и опасную борьбу с местными бандитами. Я готовил каждому в отдельности одно блюдо: их собственные кишки. Честно, я хотел нашим паханам вспороть брюхо потихоньку, чтоб никто не знал. Вот этими ручками. Приобретя горький опыт, зная, как они выкручиваются, я решил самостоятельно расправиться с ними без всякого закона. И хрен бы ты меня вычислил. Считай мой план местью за моего парня, мне плевать. Ты так здорово рассказывал на кладбище о мамочке-врачихе, о ментах-сволочах, о твоем благородном позыве служить на благо родного отечества... – последние слова прозвучали язвительно.