Авиатор: назад в СССР 10 - Михаил Дорин

оказалось, что имеются в наличии Киевские торты, и выбор пал именно на этот шедевр кулинарии.

Пока мы шли по осеннему городу, я всё пытался узнать, откуда здесь у Веры появились знакомые.

— Она ж моя родная тётя, а её муж в Ташкенте служил.

— Короче, у тебя тут и родственники теперь есть?

— Почему теперь? Всегда были. Не знаю, почему она именно здесь осталась жить. Наверное, потому, что её мужа здесь похоронили.

— А вы на похороны не приезжали сюда? — спросил я.

— На похороны из-за маминой службы и моей учёбы приехать не смогли. Но сегодня я сходила на кладбище. За нас с тобой и маму цветы положила, — сказала Вера, едва успевая за моим быстрым шагом. — Ты чего так торопишься?

— Всегда быстро хожу, — ответил я, поднял Веру и крутанулся вместе с ней под её радостный смех.

— Серёжа, поставь меня, — воскликнула радостно Вера и я выполнил её просьбу. — И давай теперь обороты прибери, ладно?

— Понял. На сколько процентов?

— На малый газ, — посмеялась Вера и мы вошли во двор, окружённый несколькими девятиэтажками.

В этом районе раньше жил наш командир — полковник Томин. Как раз сейчас мы проходили мимо его подъезда под номером 2.

— Так, у неё квартира 86. Это второй подъезд, — указала Вера.

Пока мы поднимались на лифте, складывалось ощущение, что сейчас я увижу кого-то очень знакомого. Да и вышли мы как раз на 4 этаже. Ведь на нём и жил Томин. Номер квартиры только не помню.

Вера позвонила в звонок. Через несколько секунд дверь открыла женщина, которую я уже видел пару раз в своей жизни.

— Тёть Лариса! — вскрикнула Вера и бросилась в объятия Ларисы Павловны.

Кажется, родственницей моей будущей супруги оказалась не кто иная, как вдова Валерия Алексеевича.

— Верочка, ты такая большая! Долго тебя не видела, — ответила Лариса Павловна, поправив выбившуюся прядь светлых волос из-под серого ободка. — А твоего жениха, я знаю, — улыбнулась женщина, подмигнув мне.

Её серые глаза уже не так печальны, как были в нашу с ней единственную встречу — на похоронах Валерия Алексеевича. Получается, что скоро я породнюсь с Томиными.

Лариса Павловна жила одна. Её дочь уже давно уехала и приезжает крайне редко. Однако на нашей свадьбе она будет у Веры свидетельницей.

Мы долго общались за чаем, разлитым по красивым фарфоровым чашам, которые были расписаны рельефными золочёными веточками по белой эмали.

— Тётя Лариса, это же Ленинградский? Ещё и «вне группы»? — удивилась Вера.

Лариса Павловна начала рассказывать моей будущей супруге про эту посуду. Чем ещё могут заняться две женщины за чаепитием? Мужиков пообсуждать и домашний уют. С виду, сервиз как сервиз. Я даже не понимаю удивления от этого клейма на днище «ВНЕ ГР».

Около часа мы общались втроём, а потом Вера решила отойти в «дамскую комнату». Как и ожидалось, Лариса Павловна не могла не поговорить со мной откровенно.

— Я вижу, что вы, молодой человек, приняли «земное» решение, — сказала вдова Томина, положив ногу на ногу.

— Хоть мы и не так давно знакомы с Верой, но решение обдуманное.

— Я и не сомневалась в вас, Сергей. Просто, очень удивлена, что так тесен мир. И вот вы уже жених моей племянницы, — сказала Лариса Павловна и глубоко вздохнула, подняв глаза вверх. — Валерий Алексеевич был бы рад. Не меньше, чем отец нашей Верочки.

— Спасибо. Это очень приятно, — ответил я.

— Но вы решили уволиться из армии и пойти по очень опасному пути, верно? — спросила Лариса Павловна, подложив мне ещё кусочек Киевского торта.

— Это моя мечта. Нельзя от неё отказываться, верно? — спросил я, придвинув к себе блюдце с тортом.

— Я вас не отговариваю. И Вере бы не позволила. Но прошу вас, будьте осторожны. Я знаю, как испытатели борются за свои опытные машины, — сказала Лариса Павловна, отпив немного чая.

— Не буду скрывать, что именно так и есть.

— Просто берегите Верочку и себя.

После того как вернулась моя невеста, Лариса Павловна пригласила нас посидеть в зале.

На большом телевизоре «Рубин» как раз началась программа «Служу Советскому Союзу». Лариса Павловна объяснила, что периодически смотрит передачу, но, когда показывают Афганистан, предпочитает переключить.

— В госпитале до сих пор много раненных, но намного меньше, чем раньше. Всё же нет активных боевых действий.

В этом выпуске показали Анголу и того самого Русова, который получал награду из рук президента Душ Сантуша.

— Уже второй раз его за сегодня вижу, — сказал я.

— Хм, кто-то из политбюро? — спросила Вера.

— Да. Выглядит молодо и свежо, — сказала Лариса Ивановна и предложила посмотреть фотоальбомы.

Интересно было рассматривать их фотографии, где был запечатлён молодой Томин, Лариса Павловна и места, где они оказывались по роду службы.

Я поискал глазами, стоят ли какие-то награды на видном месте, но обнаружил только одну коробочку. Как рассказала Лариса Павловна, парадный китель Валерия Алексеевича с наградами она передала в Качинское училище, которое он заканчивал. Но главную награду она оставила себе.

На центральной полке стояла коробка со звездой Героя Советского Союза, а в рамке — газета «Красная Звезда».

— Это дядь Валере посвятили? — спросила Вера, подойдя ко мне со спины.

Я читал статью о подвигах Томина и ещё двоих человек, которым была посвящена передовица этой газеты. Что ж, Валерий Алексеевич совершил поистине геройский поступок. Рад, что страна оценила и воздала ему почести.

На обратном пути в общагу Вера шла молча. Видимо, ей было не по себе от увиденного и услышанного в квартире Томиных.

— Ты мне не говорил, что дядь Валера — командир твоего полка, — тихо сказала Вера, положив голову мне на плечо.

— Я и не мог подумать о вашем родстве с Ларисой Павловной.

— Ты знаешь, как представлю, что это всё произошло на твоих глазах… — и Вера не сдержала слёз. — Я тебя предупредила, Родин. Не смей погибать. Иначе… иначе я тебя и там найду.

— Где найдёшь? — спросил я.

— Везде, — ответила Вера и чуть сильнее обхватила мою руку.

Приближался день свадьбы. В город постепенно съезжались знакомые и гости. Бабушка Надя и Эльвира Павловна — моя будущая тёща, ночевали у Томиных. Остальных селить самому не пришлось. Армия