Казачество. История вольной Руси - Валерий Шамбаров

А в 1782 г. в Крыму Шагин-Гирей повесил муфтия, выступавшего против европейских реформ. Это вызвало новое восстание. Причем к взбунтовавшимся крымцам присоединились и ногайцы. Шагин опять бежал к русским. Ногайцы двинулись было на Дон, но атаман Иловайский с полками Себрякова, Ильи Денисова и Петра Попова остановил и отбросил их. Екатерине эта волынка с постоянными бегствами и сажаниями на трон Шагин-Гирея надоела. Поэтому с ним были проведены переговоры, и он, очутившись в безвыходном положении, согласился полностью отдать Крым России. Очередной раз наши солдаты и казаки штурмом взяли Перекоп. Разгромили противников Шагина и вернули его в Бахчисарай. Но с выполнением обещаний он тянул, вместо этого обрушил жесточайшие репрессии на побежденную оппозицию, и возобновились волнения. Екатерина потребовала «объявить хану в самых сильных выражениях», чтобы он прекратил кровопролитие, и только тогда он сделал заявление, что не желает быть ханом «такого коварного народа». 8 апреля 1783 г. последовал манифест императрицы — «ввиду беспокойных действий татар» провозглашалось присоединение к России Крыма, Тамани и Кубанского края.

На Кубани Суворов добился покорности ногайцев. Их орды собрались у Ейского укрепления, торжественно принесли присягу, старшинам были присвоены офицерские чины. Состоялся праздник с музыкой, плясками, казаки и ногайцы состязались в джигитовке, для пира приготовили 100 быков, 800 баранов и 500 ведер водки — гуляли так, что среди кочевников были объевшиеся и упившиеся до смерти. Но чтобы оградить ногайцев от турецкого влияния и черкесских набегов, было решено переселить их в волго-уральские степи, освободившиеся после ухода калмыков. И большинство предводителей, вроде, согласилось. Однако как раз переселением не преминули воспользоваться турецкие эмиссары, подогревая антирусские настроения. Да и Шагин-Гирей уже жалел об отречении, обосновался на Тамани и «сеял многие плевелы в ордах». В июле 1783 г., едва караваны ногайцев повели на север, они взбунтовались. Перебили сопровождающие команды, уничтожили своих соплеменников, верных России, обрушились на военные посты. Присоединились черкесы, и многотысячное воинство осадило Ейское укрепление, где находился Суворов с семьей. Три дня маленький гарнизон отражал атаки и вынудил противника уйти.

Суворов ответил на вероломство быстро и круто, осенью выступил за Кубань с 16 ротами пехоты, 16 эскадронами конницы и 15 пушками. Подошло и Войско Донское — 16 полков. 1 октября у урочища Керменчик был нанесен удар. Ногайские скопища разнесли, аулы пожгли, 2 тыс. неприятелей положили на месте. Пройдя по Лабе, корпус нанес ногайцам и черкесам второй удар у урочища Сарачигер. Суворов в этом походе впервые видел боевую работу такого количества казачьей конницы и был восхищен слаженностью, стремительностью и неудержимостью атак. Расхваливал донцов в реляции Потемкину, отдал им 4 тыс. пленных, тысячи захваченных лошадей, быков, овец. Некоторые ногайские мурзы после полученной взбучки выразили покорность, но большинство в ужасе бежало в горы [63]. Русский отряд был введен в Тамань, и Шагин-Гирею пришлось согласиться на выезд в Россию.

В 1783 г. был подписан и Георгиевский трактат с Картли-Кахетинским царством (Восточная Грузия). Обретя независимость от турок, оно оказалось совсем беспомощным. И отдалось под покровительство России, сохранив при этом самостоятельность. А на Северном Кавказе в 1785 г. было учреждено Кавказское наместничество, вобравшее в себя Астраханскую губернию и новую, Кавказскую. В качестве ее центра стал строиться г. Ставрополь.

37. КАЗАЧЬИ ЭКСПЕРИМЕНТЫ

Отношение государственной власти к казакам не всегда было одинаковым. И периодически в «верхах» возникала идея: а нельзя ли кем-нибудь заменить казаков? Чтобы так же хорошо службу несли, но при этом не претендовали на особый статус, специфические традиции. Или, наконец, нельзя ли просто дополнить Казачьи Войска искусственными формированиями? Первый такой эксперимент задумал Петр I, когда разгромил Сечь, урезал права малороссийских казаков, да и над другими Войсками висела угроза упразднения. Но в это же время правительство укрепляло связи с балканскими славянами. И родился проект использовать «сербских граничар». Сербы (точнее, хорваты) жившие в приграничных районах Австрийской империи, были отличными воинами, имели оружие, пользовались различными льготами, получали плату от казны, а за это несли охрану рубежей. Вот и решили — пригласить их к нам, создать из них гусарские полки, поселить по границам, и пусть охраняют. Возглавил предприятие Иван Албанез, успевший послужить и в русской, и в австрийской армиях [255].

В 1723 г. он выехал на Балканы вербовать граничар, вез с собой указ и полномочия набрать несколько тысяч. Но сагитировал лишь 177 сербов, валахов, болгар, венгров. Пришлось ограничиться одним Сербским полком, да и до того не дотягивало. Поселили его в местечке Тор под Бахмутом, иностранцев назначили офицерами и унтер-офицерами, а 200 рядовых добавили из слободских казаков. Они не хотели служить в такой части, разбегались. И до 1730 г. полк все еще формировался. Потом его пополнили еще 200 слободскими казаками, доведя численность до 459 гусар, и послали в Закавказье в Низовой корпус. До первого сборного пункта дезертировало 179 человек. На Каспии многие умерли от болезней, в 1732 г. полк вернулся в Тор в составе 180 бойцов. Добавили еще 200 малороссийских казаков…

Словом, эксперимент провалился. Но мертворожденная идея всплывала еще не раз. В 1751 г. в Россию явилась группа сербов во главе с Иваном Хорватом-от-Куртичем. Он тоже взялся сформировать несколько гусарских полков, получил для поселения область на Правобережье Днепра, ее назвали Новосербией. А другая группа эмигрантов во главе с Иваном Шевичем и Райко Депрерадовичем получила район на Левобережье, названный Славяносербией. Результат был таким же. При Екатерине Новосербию и Славяносербию переименовали в Новороссию, а пограничные гусарские полки, как уже отмечалось, переформировали в регулярную кавалерию за счет малороссийских и слободских казаков [57].

Другим экспериментом стало Албанское (оно же Греческое) Казачье Войско. В войну 1768–1774 гг. русская эскадра действовала в Адриатическом и Эгейском морях. Ее поддержали греческие повстанцы, волонтеры, моряки. А после войны, опасаясь репрессий турок, многие перебрались в Россию. И при дворе сочли: греки и албанцы тоже ведь прекрасные воины, вон как за свою свободу дрались! Да еще и мореходы! Вот и пусть прикрывают морскую границу. Казачье Войско из них было создано в 1775 г. Оно насчитывало 1263 человека. Им предоставили казачьи права, выделили земли вокруг Таганрога, часть поместили в Керчи и Еникале. Назначили жалованье, освободили от налогов, от торговых пошлин, выделили средства для обзаведения хозяйством, строительства домов, учреждений, больниц. Войско должно было выставлять 10 рот. Но… в 1778 г. из списочного состава 1003 человека налицо оказалось 500, а 503 «в отсутствии». Дальше пошло по ниспадающей, генералу Борзову для экспедиции в крымские горы было велено взять 800 греков — он собрал лишь 200.

Когда стали разбираться, выяснилось, что Албанское Войско уже расползлось кто куда. Те, кто действительно желал служить, поступили на Черноморский флот. Те, кого сперва направили в Крым, не захотели перебираться в Таганрог, обосновались в Балаклаве, Алуште, успешно перехватив промыслы греков, выселенных в Приазовье. А чтобы их не вернули в Войско, называли себя «ханскими подданными». Ну а те, кто остался в Войске, ударились в торговлю, используя дарованное им освобождение от пошлин. Причем при проверках 1784–1785 гг. в составе Войска обнаружились уже и украинцы, армяне, татары, грузины, даже итальянцы, желающие пользоваться теми же льготами. Служба по сути ограничилась несением караулов в Таганроге. А при путешествии Екатерины в Тавриду в 1787 г. Албанское Войско выставило «Амазонскую роту» из дочерей служащих под командованием О. Сирандаки (Шидлянской) — девицы погарцевали на лошадях в почетном карауле. В 1797 г. Войско расформировали. На его базе был создан Греческий пехотный батальон, переведенный под Одессу [289].

Еще один «эксперимент» осуществлялся после присоединения Крыма — Крымско-татарское Казачье Войско. По указу 1784 г. для охраны Крыма и Таврии из татар создавалось 5 конных дивизионов общей численностью 1035 «казаков». Но сформировали только 3 дивизиона, в 1787 г., они торжественно встречали императрицу у Перекопа и Бахчисарая. А с началом следующей турецкой войны обнаружилось, что крымцы тайно собирают вооруженные отряды и ждут высадки вражеского десанта. В связи с этим было проведено разоружение татар, отселение из прибрежной зоны. И один дивизион «казаков» распустили. Два оставшихся распределили отдельными командами по крупным русским группировкам. Использовали на тыловой службе — для доставки эстафет, сопровождения почты, охраны соляных промыслов, поручили им вылавливать дезертиров и разбойников. Весной 1790 г. сформировали еще 4 дивизиона. И все 6 под командованием полковника Мехмедша-бея отправили на польскую границу [291]. То есть и к службе привлекли, и от турок подальше. По окончании войны 4 «новых» дивизиона расформировали. А в 1796 г. ликвидировали и 2 «старых». Попытку реанимации Крымского Войска предпринял Александр I, издав в 1806 г. указ о формировании из татар 4 казачьих полков. Но из-за низкой боеспособности и ненадежности они просуществовали недолго.