Сталинский СМЕРШ. Лучшие спецоперации военной контрразведки - Юрий Ленчевский

Расследование французов исчезновения Кутепова ни к чему не привело. В организации похищения генерала, врага советской власти, принимали такие опытные чекисты, как заместитель начальника контрразведывательного отдела (КРО) ОГПУ Сергей Васильевич Пузицкий, активный участник операции «Трест» (расстрелян в 1937 году, реабилитирован в 1957 году), и Яков Исаакович Серебрянский (Бергман) — начальник 1-го отделения Иностранного отдела (ИНО) ОГПУ (нелегальная разведка).

О похищении генерала Кутепова и об участниках этой операции до недавнего времени знали лишь те немногие исследователи, по тем или иным причинам знакомые с самыми секретными операциями советской разведки.

В отдельной камере под № 110 внутренней тюрьмы Главного Управления государственной безопасности НКВД находился арестованный Иванов Петр Васильевич. Кто он? И как оказался там? Это был генерал-лейтенант Евгений Карлович Миллер, профессиональный военный. В августе 1917 года он был направлен в Италию представителем Ставки Верховного Главнокомандующего при итальянской Главной квартире. Там его и застала Октябрьская революция. Миллер не признал новую власть и был заочно осужден судом революционного трибунала.

В январе 1919 года Миллер прибыл в оккупированный англичанами Архангельск и был назначен Главнокомандующим войсками Северного правительства Чайковского. В феврале 1920 года части Миллера были разбиты, а их остатки на ледоколе «Козьма Минин» и яхте «Ярославна» ушли в изгнание. О деятельности Миллера в Архангельске писал во французской газете «Информасьон» от 24 апреля 1920 года ее корреспондент эсер Борис Соколов.

«Я был свидетелем последнего периода существования правительства Северной области, а также его падения и бегства генерала Миллера со своим штабом. Я мог наблюдать разные русские правительства, но никогда не видел таких чудовищных и неслыханных деяний. Поскольку правительство Миллера опиралось исключительно на правые элементы, оно постоянно прибегало к жестокостям и систематическому террору, чтобы удержаться наверху. Смертельные казни производились сотнями часто без всякого судопроизводства…»

Миллер организовал каторжную тюрьму на Иокомском полуострове на Белом море. Я посетил эту тюрьму и могу удостоверить, что таких ужасов не было видно даже в царское время. В бараках на несколько сот человек размещалось свыше тысячи заключенных. По приказу Миллера начальник тюрьмы Судаков жестоко порол арестованных, отказывавшихся идти на каторжные работы. Ежедневно умирали десятки людей, которых кидали в общую могилу и кое-как засыпали землей…

Генерал Миллер, убегая, захватил с собой всю государственную казну, около 400 ООО фунтов стерлингов (10 миллионов рублей золотом), которые принадлежали Северной области».

Вот так обрисовал генерала Миллера эсер Б. Соколов, друг Керенского, человек далекий от симпатий к большевикам. Следует заметить, что даже по законам Российской империи присвоение казенных денег считалось тягчайшим преступлением.

В эмиграции Миллер продолжил антисоветскую деятельность. Похищение Кутепова нанесло сильный удар по РОВС. От боевой организации не осталось почти ничего: основная часть боевиков погибла в вылазках на советскую территорию, оставшиеся были деморализованы разоблачением «Треста» и похищением Кутепова. Миллер, возглавивший РОВС, считая, что неудачи Кутепова были связаны с отсутствием у него опыта конспиративной работы, первым делом в октябре 1930 года организовал при РОВС небольшой контрразведывательный отдел. Начальником этого отдела стал генерал-майор Глобачев, занимавший посты охранного отделения в Петрограде и Варшаве. Миллер продолжал генеральную линию Кутепова, перенес основные усилия на создание хорошо законспирированных подпольных ячеек, которые могли бы в нужный момент возглавить вооруженное восстание.

После похищения Кутепова и ряда других чекистских операций доверие к РОВС спецслужб Англии и Франции, на чьем содержании ранее он находился, заметно пошатнулось. Генерал Миллер и другие руководители РОВС переориентировались в своей деятельности на нацистскую Германию, совместно с которой они рассчитывали вторгнуться на территорию СССР и возглавить оккупационный режим гитлеровцев.

«РОВС должен обратить все свое внимание на Германию, — заявлял генерал Миллер. — Это единственная страна, объявившая борьбу с коммунизмом не на жизнь, а на смерть».

В Москве принимают решение сорвать сближение белогвардейской эмиграции с нацистами. Для этого намечалось похитить генерала Миллера и доставить его в Москву.

Чекисты полагали, что в случае исчезновения Миллера заменить его на посту руководителя РОВС реально мог только генерал Скоблин, который был агентом резидентуры НКВД в Париже (псевдоним Скоблина «Фермер»). Такой вариант позволил бы советской разведке полностью контролировать деятельность РОВС. Была также мысль связать похищенного Миллера с организацией широкомасштабного судебного процесса над ним. Этот процесс мог бы не только разоблачить связи белогвардейцев с нацистами, но и ослабить негативное впечатление международной общественности от политических процессов над военными — маршалом и генералами Красной Армии, «доказать» их связь с белогвардейской эмиграцией и иностранными спецслужбами.

О том, как оказался Миллер в камере № 110, пойдет дальше наше повествование.

«Будучи тотчас связан — рот, глаза, руки и ноги — и захлороформирован, я в бессознательном состоянии был отвезен на советский пароход, где очнулся лишь 42 часа спустя — на полпути между Францией и Ленинградом. Таким образом, для моей семьи я исчез внезапно и бесследно 22 сентября прошлого года».

Из письма генерала Миллера Народному Комиссару Внутренних Дел Союза ССР и генеральному комиссару государственной безопасности Ежову 27 июля 1938 г.

Так и было, как писал Миллер. Для его похищения Скоблин должен был заманить генерала на конспиративную квартиру. 22 сентября 1937 года в 11 часов утра Миллер вышел из штаб-квартиры РОВС и направился на встречу со Скоблиным. Хитрый и осторожный Миллер на всякий случай оставил у начальника канцелярии генерала П.С. Кусонского конверт, который попросил вскрыть в том случае, если он не вернется.

В конверте была записка следующего содержания:

«У меня сегодня в 12.30 час. дня рандеву с генералом Скоблиным на углу рю Жасмен и рю Раффе, и он должен везти меня на свидание с немецким офицером, военным агентом в прибалтийских странах Штроманом, и с г. Вернером, состоящим здесь при посольстве. Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устроено по инициативе Скоблина. Может быть, это ловушка, на всякий случай оставляю эту записку.