Мифы и легенды народов мира. Том 12. Передняя Азия - Юлий Циркин

188

Постройка дворца была очень важным делом. Дворец бога или, на земле, царя призван был освящать царственное положение его хозяина. Пока не было дворца, бог или царь не мог рассматриваться как подлинный владыка. Кроме того, сооружение дворца в известной степени демонстрировало претензии его хозяина на признание в окружающем мире.

189

Постройка дворца рассматривается Йамму как знак не только его утверждения в мире богов, но и его власти над остальными богами. Означает ли это, что другие боги дворцов не имели? Едва ли. Как можно увидеть из дальнейшего, Балу будет жаловаться, что он не имеет дома, т. е. дворца, как другие боги, дети Илу. Скорее всего, в этом эпизоде подчеркивается наглость и дерзость Йамму, и в спокойный эпический рассказ тем самым вносится определенный оценочный оттенок.

190

Каково бы ни было новое положение Йамму, он не мог утвердиться в своей новой роли владыки, пока ему не подчинится наиболее сильный в данном сообществе, т. е. Балу. Новый государь должен был доказать свои претензии на власть, свергнув предыдущего.

191

Как и на земле, трон выступал символом царственного положения его хозяина. Склонение же головы к коленям на Востоке было знаком подчинения. Таким образом, боги, оставаясь сидеть на тронах, сохраняли свою принадлежность к владыкам мира, но, склонив головы к коленям, как бы признавали себя вассалами нового владыки — Йамму.

192

Таким образом, по настоянию Балу боги отвергли возможность своего подчинения Йамму, После этого борьба между Йамму и Балу стала неизбежной.

193

Перед царями, как небесными, так и земными, положено было, согласно древнему восточному обычаю, простираться в знак полной покорности. Древние греки, познакомившись с этим проявлением древневосточного деспотизма, восприняли его как знак рабства (что в известной степени было верно).

194

Мы уже говорили, что в древневосточных державах II тысячелетия до н. э., таких, как египетская или хеттская, их цари, подчинив то или иное царство, часто не ликвидировали его автономию и существовавшую ранее правящую династию, а заставляли ее представителя признать верховную власть нового государя. Первым знаком такого подчинения становилась выплата дани. Именно такая система существовала в сиро–палестинском регионе в то время. И царь Угарита сначала подчинялся египетскому фараону, а позже — хеттскому царю. Время полного подчинения завоеванных территорий пришло позже. Выражение же «раб» не означало лишение подчиненного полной свободы и даже собственной личности, как это было с обычным рабом, — оно выражало отношение господства и подчинения. Для сравнения скажем, что в России вплоть до царствования Екатерины II даже самые важные вельможи могли называть себя «холопами» и «рабами» царя или царицы.

195

Послы издавна пользовались неприкосновенностью. Нарушение этого правила привело бы к крушению существующего порядка. Поэтому‑то богини и испугались столь непристойного поведения Балу.

196

Поведение Балу чрезвычайно характерно. С одной стороны, он предстает как необузданная фигура, забывшая в страсти о существующих правилах, что характерно для мифологий многих древних народов, которые рассматривали своих богов как подобия людей. С другой стороны, перед нами типичный герой, и проявления его характера столь же велики, сколь велика его героическая личность. Таким образом, Балу выступает не только как бог, но и как герой. Автор явно сочувствует ему и выступает на его стороне.

197

Борьба между Балу и Йамму имела большое мифологическое значение. Оба бога представляли противоположные стихийные силы. Балу — силы, оплодотворяющие землю (в первую очередь дождь), а Йамму — морскую стихию. Вполне возможно, что море, непредсказуемое в своих прояв–лениях, олицетворяло первобытный хаос. В таком случае борьба Балу и Йамму выступала составной частью создания цивилизованного мира, противоположного стихийности хаоса. Йамму назван любимцем Илу. Илу же, со своей стороны, именуют Творцом творения. По–видимому, творение мира рассматривалось угаритянами не как одномоментный акт, а как процесс, и в этом процессе творение хаоса являлось одной из ранних стадий. Если так, то Йамму оказывался одним из первенцев Илу и поэтому одним из наиболее любимых его детей. Он выступает и как Судия речной, а эта река или реки — те божественные потоки, при которых находится жилище Илу. Выступление Балу против претензий Йамму на верховное царство оказывается реакцией «молодого бога» на стремление «старых богов» сохранить доцивилизационный порядок. В вавилонских мифах одним из важнейших эпизодов создания существующей вселенной была борьба бога Мардука, в какой‑то степени аналогичного Балу, с морским чудовищем Тиамат. Борьба Балу и Йамму, таким образом, оказывается как важным этапом создания цивилизации, так и столкновением аграрного божества с морским.

198

В героических сказаниях самых разных народов главный герой побеждает далеко не сразу, но сначала терпит тяжелое поражение и только потом, собравшись с силами, вновь выступает против врага и в конце концов побеждает его. В гомеровской «Илиаде» от рук троянца Гектора погибает друг Ахилла, Патрокл, и только после этого Ахилл вступает в бой и убивает Гектора. Поражение и даже гибель героя как первый акт драмы, предвещающий последующую победу, становится сюжетом некоторых средневековых эпосов: гибнет в битве с маврами Роланд, но позже на сцене оказывается его сеньор, Карл Великий, и он мстит за гибель Роланда и наголову громит мавров; разбит и попадает в плен к половцам князь Йгорь, но бежит из плена и явно готовится к реваншу. При всей огромной разнице между древним и рыцарским средневековым эпосами общее течение сюжета довольно похоже.

199

Котару–ва–Хасису — бог–ремесленник и поэтому оказывается естественным союзником аграрного божества, каким является Балу. Но он еще и создатель различных продуктов цивилизации; недаром его постоянный эпитет — Работающий руками. И в качестве такового он является врагом хаоса, который представляет собой морская стихия. Дворец же Йамму он построил, будучи вынужден подчиниться приказу Илу, ибо тот воплощал высшую власть.

200

В эпосе часто отдельные виды оружия носят собственные имена. Таков, например, Дюрандаль, меч Роланда в средневековой «Песни о Роланде».

201

Победу Балу над Йамму можно рассматривать как торжество цивилизации над первобытной стихией. Эта победа означает и утверждение главного утаритского бога как владыки мира, по крайней мере — утаритского мира. Характерно, что в храме Балу в Угарите были найдены якоря как дары моряков этому богу, а значит, какие‑то функции морского бога тоже перешли к Балу. (Мифологическое оформление этого перехода неизвестно, но если такой миф существовал, то он должен был относиться к более позднему времени, чем тот, о котором в данном случае идет речь, т. е. ко времени, когда морская торговля и мореплавание стали для Угарита не менее важным делом, чем земледелие, и аграрный, по существу, бог принимает на себя также функции морского божества.) Он, таким образом, утверждается как божество, воплощающее все самое ценное для Угарита, как это было обычно для таких божеств — покровителей данного города или какой‑либо общественной группы. После победы Балу становится царем (mlk, как с очень большой вероятностью дополняют некоторые исследователи не полностью сохранившуюся строчку). Претензии Йамму, естественно, не осуществились, и реальная власть переходит к Балу. Он, разумеется, подчиняется Илу как своему сюзерену, но победа Балу над любимцем верховного бога еще более ограничивает власть последнего в пользу Балу, который реально правит миром. Наконец, эта победа символизирует утверждение привычной в этом регионе системы орошения, которая обеспечила не только благосостояние, но и само существование Угарита.

202

Музыка и пение играли важную роль в жизни утаритян. В мифах неоднократно упоминаются и различные музыкальные инструменты. Это были и ударные — кимвалы и барабаны, и струнные — арфы (или лиры), и духовые — флейты. Арфа и флейта даже обожествлялись и упоминались в угаритском списке богов как младшие божества. Возможно, как и в Месопотамии, им даже приносили жертвы. Музыка сопровождала различные ритуальные действа. Во время праздников и церемоний исполнялись гимны в честь богов. Те мифы, которые до нас дошли, тоже, по–видимому, излагались под музыку речитативом. В ряде случаев религиозные действа были оформлены как культовые драмы, сопровождаемые музыкой и пением гимнов. Несомненно, существовала придворная музыка. Во время пиров певцы и музыканты воспевали хозяев и их подвиги. Такие застольные песни были чрезвычайно широко распространены в древности. Существовали как сольное пение, так и музыкальные ансамбли. В Угарите имелись и записи музыки. До наших дней дошло несколько табличек и их фрагментов с такими записями. Их даже расшифровали, и появилась возможность услышать эту музыку. Она была достаточно разнообразна и по содержанию, и по темпу. Так, религиозные гимны исполнялись медленно, торжественно, а застольные песни — более живо. Если судить по музыкальным и поэтическим произведениям соседей и родственников угаритян, то у последних должны были существовать и любовные песни, которые могли вырасти из ритуальных гимнов в честь плодородия, но явно превратились в произведения любовной лирики, подобные библейской Песни Песней. Существовала, по–видимому, и музыкальная теория. Ее угаритяне заимствовали из Месопотамии, как и различные музыкальные термины. Большое влияние на угаритскую музыкальную культуру оказали хурриты, с которыми жители Угарита постоянно общались. Может быть, даже именно через них угаритяне восприняли и месопотамскую музыку, и музыкальную теорию.