Чародей и летающий город - Кристофер Раули

Старец на минуту опустил веки.

– Нет, этот мир более не в моей власти, Эвандер. Цивилизация элимов погибла, и ей никогда уже не возродиться вновь. Мы пали очередной жертвой жестокой целеустремленности могущественного врага, и он не удовольствуется добычей. Он должен завоевывать все новые и новые миры, дабы расширить свою кровавую империю. Это чума Вселенной, это короста на ткани сущего. Он погубил уже миллионы жизней, и, если сможет, погубит еще столько же.

– Кто же он? Откуда?

– Из бездны, дитя мое. Из недр ужаса, жестокости и злобы. Никто не знает ответа на твои вопросы, во всяком случае, не на нашем обреченном Ортонде. Для нас он просто Ваакзаам Великий, губитель надежд, проклятие Вселенной.

– Почему он творит все эти злодейства? Что толкает его на это?

Старец выразительно взмахнул рукой:

– Мы не раз думали над этим вопросом. По моему мнению, он действует в соответствии с неумолимым законом чародеев: как только он остановится, прекратит завоевания и порабощения, сила его непременно уменьшится, и часть ее перейдет к другим чародеям. Так что ему придется завоевывать новые миры всю жизнь, пока он не встретит более сильного соперника или не умрет внезапной смертью.

При этих словах старца Эвандер внезапно вспомнил о поручении, которое они должны были передать Шадрейхту:

– Кстати, я, может быть, смогу вас порадовать. В руинах Путчада нас спасли от гроссмедведя свободные нилды. У них под землей там целая деревня. Они утверждают, что знают, как добраться до Врага в его собственном логове. Они хотят встретиться с вами, и ни с кем больше, наедине и обсудить этот вопрос.

– Свободные нилды? – В голосе Шадрейхта звучало недовольство.

Старец и Перспакс обменялись несколькими фразами на своем языке. Шадрейхт проник в мысли искателя и просмотрел всю интересующую его информацию.

От Эвандера и Сирины не ускользнуло, что старец испытывает к «свободным» нилдам характерное для элимов отвращение.

– Вы, конечно, понимаете, что это нехорошие нилды, – очень серьезно промолвил Шадрейхт. – Мы не должны поощрять их.

– Даже если они знают, как отомстить Сауронлорду, погубившему ваш мир?

Старый элим замялся:

– Даже тогда. Нельзя подавать дурной пример, Когда Враг оставит Ортонд, нам еще придется иметь дело с нилдами.

– Оставит? – переспросила принцесса.

– Он собирается покинуть наш мир. Здесь ему больше делать нечего, добычей руды успешно занимаются и его слуги. Живых элимов и нилдов осталось мало, а нашу цивилизацию он уничтожил безвозвратно. Так что он покидает наш мир. Вскоре Враг навсегда покинет Ортондскую башню, пройдя сквозь Черное Зеркало – оно стоит в его кабинете, на вершине башни. Уже довольно давно его интересует другой мир. Именно поэтому нам удалось – действуя очень осторожно – прочесть многие его мысли. Он нашел созвездие ранее ему неизвестных новых миров и собирается их исследовать и завоевать.

Сирина вздрогнула при мысли о подобном ужасе. Неужели и Рителт входит в число этих «новых миров»?

– Но в случае его смерти вы смогли бы вернуть себе ваши земли. Разве вы не хотите остановить бесчинства Врага, убив его? – Эвандера неприятно удивил отказ старца от встречи со свободными нилдами.

– А потом вы могли бы договориться с нилдами, могли бы начать новую жизнь, – поддержала юношу Сирина.

Шадрейхт прикрыл глаза и нараспев, словно читая священные заветы, проговорил:

– Мы создали нилдов, чтобы они служили нам. Нельзя просить нас освободить нилдов. Они – всего лишь животные. Мы – элимы.

Юноша внезапно понял, в чем состоит роковая слабость элимской расы, которую Сауронлорд использовал в своих целях. Народ Шадрейхта был слишком консервативен, слишком привержен своим традициям и древним обычаям. Их цивилизация была слишком совершенной, слишком ортодоксальной и чересчур зависела от труда рабов-нилдов.

Юноша стиснул руку Сирины, чтобы она не сказала ничего необдуманного. Они переглянулись. Пришло время следить за словами. Хотя Шадрейхт вполне мог прочесть их мысли.

– Так вы знаете, куда собирается ваш заклятый враг?

– Не знаю. Это вне власти старого Шадрейхта.

На несколько мгновений воцарилась тишина. Магистр глубоко, горестно вздохнул, медленно встал и с трудом сошел с каменного возвышения.

– По правде говоря, я уже слишком стар для этого камня. Ваш друг Перспакс гораздо старше ваших отцов, но для меня он все равно что ребенок. Чем ближе смерть, тем тяжелее у меня на сердце. Я родился, когда расцветал мир необыкновенной красоты, а умираю посреди ужаса и разрушения, загнанный, словно грызун, под землю.

Помолчав, Шадрейхт подал людям знак следовать за ним.

– Идемте, дети мои, наша беседа стала слишком мрачной. Уверяю вас, еще не все потеряно. Давайте отобедаем вместе. Вы расскажете мне о своем мире, о его просторных землях и огромных океанах.

   Глава 33   

ни сели обедать в узкой полутемной комнате. Шадрейхту подали теплую кашу и половинку небольшого фрукта. За едой Эвандер и Сирина рассказывали старцу о Рителте. В столовой было холодно, и, несмотря на сшитую нилдами теплую одежду, люди мерзли. Гости говорили, а Шадрейхт ощущал их боль, страх и тоску по дому. Он сочувствовал этим двум молодым существам. Как и элимов, их безжалостно лишили привычного мира, и, что еще хуже, их забросило именно на разрушенный Ортонд.

Первым рассказывал Эвандер. Юноша успел повидать немало земель за время путешествия с несчастным Косперо, после того как они покинули Кассим. Принц понял, что мир – это не только тихая гавань, как учили наставники в дворцовой школе. Красота мира неразрывно связана с несчастьями и ужасом.

Увы, несчастный Косперо! И все же в своем рассказе принц нарисовал привлекательную картину бескрайних морей, по которым он путешествовал: море Мерасса, Великий Западный океан, Индратика – все это Эвандер видел сам. Все больше увлекаясь рассказом, Эвандер вспомнил уроки в дворцовой школе и пустился в описание стран с развитой культурой, начав с городов-государств Кассима и Бакана – их Эвандер знал лучше всего. Потом он заговорил о северных землях Чардхи, о живущих там золотоволосых людях, занятых непрестанными внешними и внутренними войнами. Сага о чардханской войне между государствами Ленкессеном и Хентилденом стала самой длинной поэмой в истории Рителта. А так как прерываемая непродолжительными перемириями война все еще продолжалась, каждый год поэты и барды собирались вместе и пополняли новыми балладами свое горестное стихотворное повествование.