Возвращение клана (СИ) - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon"

Он ещё чего то орал, а я уже действовал, полыхнув по кругу вокруг себя, могучим протуберанцем изумрудного пламени, прощедшимся прямиком по орущей толпе ближайшему кольцу простецов, ринувшихся выполнять приказание своего кумира, испепеляя и развеивая поветру. Мгновенно развернулся, готовый рывком наброситься на державшего Хельгу чародея, когда девушка как оказалось, только притворяющаяся без сознания, вдруг резко пропустила свою ладонь прямо перед лезвием ножа и своей шеей режа свою руку в кровь и зажала клинок пальцами, ещё больше усугубляя рану. А затем хлёстким движением ноги без опоры, фактически всё ещё вися на руках у нашего конвоира, изобразила высокий вертикальный шпагат, нисколько не волнуясь о том как ильно задралась её юбка.

Удар уплотнённым кончиком сапожка, пришёлся по лицу захватившего её чародея и в следующее мгновение она вырвалась их захвата, но я в это время чуть изменив свою цель уже нёсся своим «Пушечным выстрелом», с созданной за доли секунды «Мисахикой» на руке, прямиком на второго, отдававшего приказания и захватившего Яну. И при этом, в замедленном времени был вынужден видеть, как этот подонок неторопливо, засветившимся оранжевым цветом ножом перерезал ей горло.

Вот только когда клинок только вошёл в её плоть, девушка вдруг медленно открыла глаза и мне показалось, что я что-то успел проситать в её взгляде. Что-то похожее на обречённость и просьбу, которую как мне показалось я понял. А потому в следующее мгновение «Мисахика» пронзила её грудь прямо напротив сердца, а ратем и мужчину за ней, который так и не успел отбросить тело девушки и разорвать дистанцию, потому как я просто не дал ему такой возможности

Зелёный цветочный бутон, на как обычно удлиниться, пробивая грудь второго человека, а затем резко завертевшись, раскрылся пламенными цветочными лепестками. Буквально разрываяпролившего Яну чародея на мелкие кусочки и лишь толкнув, тело девушки прямо мне в руки.

В это время Хельга, вывернувшись из захвата, больной, порезанной рукой хлопнула по воздуху, от чего ветряной кулак врезавшись в грудь её пленителя, с огромной силой оттолкнул мужчину прямиком в ещё не успевшую почувствовать страх, и только почуявшую неладное толпу, а я же краем глаза успел заметить, что странный старик со знакомыми жёлтыми глазами уже исчез со своего вездеезда и исчез в неизвестном направлении.

Моя девушка тем временем, раскручивала, какой-то странный танец рукопашного боя и рвущиеся вперёд обезумевшие люди падали разбитыми и разрезанными куклами, а когда я оставив погибшую Яну, присоединился к ней, толпа буквально запылала в море изумрудного пламени, раздуваемого шквальным ветром Хельги. И это наконец испугало обезумевших людей.

Люди наконец сбросили непонятно откуда взявшийся кровавый угар, осознали, что их просто убивают и бросились в разные стороны. Только бы подальше от двух разярённых чародеев, которых они минутой ранее хотели всей толпой разорвать голыми руками.

А в следующий момент хельга вскрикнула и бросилась прямо на меня, толкнув и развернув ибо я не ожидал от неё подобного. Я почувствовал только как её тело пару раз толкнуло меня, прямо в воздухе, а затем увидел её дрожащую улыбку и тело моей девушки из спины которой торчало пять металлических стрелок, безвольно осело в моих руках.

Время казалось становилось. Я смотрел в её почему-то счастливые но быстро стекленеющие глаза, на её улыбающиеся губы и на пять кровавых пятнышек быстро расплывающихся спереди её и без того перепачканного когда-то светлого мундирчика. Она дёрнулась пару раз у меня в руках и…

Я взревел от охватившей меня боли и тоски и осознания того, что я опять потерял свою любовь. Изумрудное пламя вертелом взметнулось к небесам окружая нас водоворотом и сжигая всё, что чего только касалось, кроме меня и мёртвой Хельги с улыбкой на устах лежащей в моих руках. А затем, огненный торнадо словно бы свернулся в плотный клубок и снова влилсля прямо в меня. Точнёхонько в кристаллизованный выход повреждённой души, буквально обволакивая меня волнами трепещущего жара изумрудного цвета.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я запомнил как после встал, пошатываясь на ватных ногах. Как повернулся, и ударил налетевшую на меня тень и огненный взрыв от моего удара разорвал её, превратив в облако быстро оседающего пепла. Но я даже не смотрел на этого противника, мои глаза были прикованы к быстро убегающей прочь фигуре всё в тех же тёмных тряпках как и те чародеи что пленили нас ранее.

А затем, я даже не понял как, но спина улепётывающего одарённого вдруг резко приблизилась и он обернулся ко мне протянув вперёд руку с растранжиренными пальцами, на каждом из которых словно бы была насадка в виде наконечника стрелы. Рука дёрнулась, пять снарядов метнулись ко мне и исчезли в поглотившем их зелёном протуберанце, который я в этот раз даже и не думал направлять, потому как мой кулак охваченный зелёным огнём, в этот момент стремительно приближался к замотанной чёрным шарфом морде.

Этот бой, я почти не запомнил. Всё как-бы происходило не со мною. Я бил бил и бил, а в меня то и дело стреляли… В себя я пришёл в тот момент, когда подтащив за ногу обугленную нижнюю часть человеческого тела, швырнул её прямиком в бок тяжёлого вездеезла. А затем, упал на колени и обняв её мёртвое тело — разрыдался.

Эпилог

Третьего дня, небо над Полисом затянули тяжёлые свинцовые облака. Где-то вдали грохотал гром и сверкали молнии, но ни единой капли дождя так до сих пор и не пролилось на город, казалось бы замерший в нехороших предчувствиях. Приспущенные по всей Москве в связи с трауром знамёна и штандарты, трепетали под яростными порывами ветра, а на крышах клановых небоскрёбов пылали поминальные костры от которых к низким тучам поднимался тяжёлый дым от сжигаемых подношений обитателям Ирия.

Почти во всех храмах города сегодня, в кругу каменных стен Уробороса с самого утра сегодня проходили прощальные церемонии. Люди прощались с теми, кто тридцать первого августа этого года, принял мученическую смерть во время трагедии развернувшейся возле Политехнической Выставки. И то были не только посетители концертного комплекса и его сотрудники, зверски убитые фанатичной толпой, но ещё и многочисленные постояльцы и персонал гостиницы «Астралѣ» полностью выгоревшей во время ужасного пожара.

Ещё одна куда как менее торжественная церемония, проходила в этот день на специально расчищенной и охраняемой от монстров гвардией территории за стенами Полиса. Там, по приказу Московского Князя, в огромных ямах имитирующих бездну за пределами охранного кольца Уробороса, на гиганских костерищах сжигали тела фанатиков и убийц, устроивших в городе бойню, которую уже начали именовать не иначе как «Августовской».

Только в этот день, огромная толпа полисных простецов под строгим надзором армии, была допущена на верхнюю площадку стены, чтобы оттуда наблюдать за этим массовым сожжением. Одни, плевали вниз и слали проклятия чуть ли не каждому телу, которое сбрасывали чадящие чёрным дымом ямы, куда периодически ещё и заливали из специальных канистр чёрное «Земляное масло».

Другие, стенали и оплакивали своих родных и близких, которые оказались лишены достойного погребения в одной из храмовых стен Уробороса. Большинство из них, просто не понимало и задавалось вопросами: как такое вообще могло произойти? Почему вообще их родители, сёстры, братья, друзья или дети вдруг оказались частью беснующейся толпы, готовые убивать по приказу какого-то сумасшедшего старика. Впрочем ответить им на это никто не мог, да и не особо хотел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Случившееся уже приносило горе в их семьи оттуда откуда они его не ждали, однако все прекрасно понимали, что это только начало. Их уже начали сторониться соседи, а многие знакомые, поспешили разорвать с семьями «убийц» все имеющиеся у них связи. В магазинах и на рынках, торговцы отказывались обслуживать тех чьи родственники были замешаны в «Августовской трагедии», да и вообще люди на улицах относились к ним как к чумным не взирая на пол или возраст.