Эвакуатор 7. Финал - Иван Шаман

людьми, всеми волколаками, гоблинами, пчеловодами и даже Наставниками. Всеми, кроме своих людей, которых ты держишь в глубоком тылу. А раз так, значит наши планы и в самом деле меняются, если твои соплеменники не выполнят свою часть сделки — я лично обрушу на них гнев господень. И в отличии от Тысячи — никто из вас его не переживет.

— Ты мне угрожаешь? — спокойно спросила Гарвия. — Если я сейчас же отведу войска, вы окажетесь против врага, с которым не справитесь…

— Если мы проиграем, то погибнем все. Даже если Тысяча умудриться договориться с голодом, собрать его по частям и выкинуть обратно в космос, она скормит ему всех остальных, просто чтобы не лишаться своих сил, и если ты думаешь что сможешь отсидеться в своих пещерах… — решительно сказал я. — Или может считаешь что они решат оставить вас в живых, а вместо этого пожертвуют кем-то из своих подданных?

— Нет. — поморщившись ответила Гарвия. — Никаких иллюзий по поводу их благородства я не испытываю.

— В таком случае тебе понятно, что будет дальше. Хочешь, чтобы твои сородичи выжили? Действуй согласно плану. — сказал я, нависая над королевой подземников.

Женщина недовольно поморщилась, но кивнула. А через несколько секунд окончательно пришла в себя и начала отдавать распоряжения. Если я все правильно понимал — она пыталась вывести на поверхность островов тех подданных, которые поднимались с нижних ярусов, оставляя в подземелье только самых полезных.

Все же даже свой народ она привыкла делить на нижний и верхний ярус, на кланы и близких-далеких. Что уж говорить о нас — совершенных чужаках. Поступил бы я так же, пытаясь спасти своих людей, и жертвуя тысячами незнакомцев? Естественно. Тут даже других вариантов быть не может.

— Время. — напомнил Пал-Палыч, и мы все засобирались на выход. Несколько тысяч горилл, при поддержке жрецов и под контролем бессмертного уже высадились на берег и захватили все наши прежние позиции, почти дойдя до второй линии обороны. Пора выступать им на встречу, чтобы отвлечь противника.

— Поехали. — кивнул я, телепортируясь на заранее подготовленную точку. Ветер тут же загудел в ушах, ударил, пытаясь выцарапать через щели в шлеме глаза и больно врезаясь в щеки, но главное было не в этом — оставшись без крыльев я мог только пикировать на врага сверху и использовать собственные навыки.

Сдвоенный луч резака сжег несколько жрецов, до того, как на меня обратили внимание. Находившиеся под их защитой воины тут же попали под град пуль. Спустя всего мгновение на меня уже навелось несколько противников, но я успел отметить, как волколаки, выпрыгивающие из руин, раздирают раненных горилл на части не оставляя им даже шанса на повторное вступление в бой.

Активация, и телепорт выплевывает меня вверх, меняя вектор движения. Несколько лучей из посохов жрецов режут воздух, но меня уже там нет, я атакую с нового направления и твари лопаются от мгновенно вскипающей в их телах жидкости. Три, пять… девять отрядов оставшихся без защиты посохов. Долго так продолжаться не может.

Не выдержавший Наместник сорвался с утеса, на своем острове, и понесся в моем направлении. В небесах заплясали молнии, грозя уничтожить любого, кто поднимется слишком высоко, а над землей начали собираться каменные шары. Непрерывно работает артиллерия и ПВО, но щиты противника слишком сильны.

Миг, и один из шаров, достигший в размере трех метров, улетел куда-то мне за спину. А спустя секунду там раздался грохот взрыва — тварь попала прямо в пушку, сметя ее вместе с нарядом и боекомплектом. Следующий шар я успел перехватить, открыв врата прямо перед ним и перенаправив во врага. Но одновременно контролировать собственные перемещения и защиту позиций — не вышло.

Я приземлился на крышу бывшего штаба, едва успев телепортом столкнуть два шара упавших в стороне от огневого рубежа. Лучи скрестились на Титане, висящем в воздухе, но он тут же отгородился новым булыжником, не забывая собирать шары с поля боя. Один раз нам повезло — в каменную крошку попал еще не разорвавшийся снаряд, и взорвался он прямо рядом с Наместником, отбросив четырехрукого гиганта в сторону, но это замедлило его всего на несколько секунд. А еще — разозлило.

Молнии ударили с небес, оглушая и ослепляя. Первые же канонады выжгли чудом остававшиеся громоотводы, а уже второй залп бил не только по зданиям, но и по руинам, в которых укрывались бойцы. Сквозь грохот я едва разбирал многоголосые вопли, крики боли и мольбы о помощи, но какофония не прекращалась.

Следом за молниями по земле ударил настоящий каменный град. Подняв с земли тысячи тонн обломков Наместник одним движением обрушил их на наши позиции, и даже бронежилеты и каски не спасали от булыжников вбивающих людей в землю и оставляющих на их месте только кровавые брызги.

Небеса потемнели от огромного количества поднятой пыли, и казалось, что хуже уже быть не может, но затем молния начала электризовать черные облака, опускавшиеся на здания. Пыль затекала в помещения, не оставляя возможности укрыться или спрятаться. Даже принесенные подземникаи переносные щиты не решали проблемы.

Открыв порталы на дно океана, я обрушил на пылевые облака неисчислимые тонны морской воды. Контролируя потоки — сбил первые ряды врага, заставляя молнию проходить через воду, а не через пыль, а толщи воды на некоторое время сумели защитить нас от каменного града, но затем давление усилилось, и вода стала соленым дождем.

Лучеметы оказались бессильны, они даже через пыль не могли пробить, нагревая ее до крохотных взрывов, а уж получившийся плотный туман лишь усиливали, испаряя капли. Оказавшиеся погребенными под обломками и грязью гориллы с трудом выбирались на поверхность, когда стало очевидно — враг не собирается оставлять нам даже шанса на победу.

С острова поднялась новая волна летающих обезьян. Тысячи монстров с копьями, но в рукопашную с завязшими в грязи волколаками и едва выбирающимися людьми, они не спешили. Из остриев начали лететь короткие импульсы, прожигавшие в телах круглые дыры, и за несколько минут все наземное воинство оказалось повержено.

— Палыч… — пробормотал я в рацию, до белизны костяшек сжав кулаки. — Твой выход.

— Знаю. — так же мрачно ответил пчеловод, и державшийся на самом краю слуха шум начал нарастать, превращаясь в нестерпимый гул.

Рой обрушился на летучих горилл,